Это должно быть появится в газетной статье, подумал я. Дважды ура. Был момент, когда я пыталась держаться подальше от внимания, поскольку так было безопаснее. Это было все еще более безопасным, но я не преуспела в сокрытие своей жизни в прошлом году.

Независимо от моего внутреннего диалога, Эмбер продолжила говорить. — Поэтому я подумала, раз ты знакома с ними сейчас, то, вероятно, ты и тогда говорила правду. А если ты сказала правду об оборотнях, то ты, наверное, говорила правду о наблюдении за призраком, тоже.

Другой бы забыл об этом, но у Эмбер был ум, как стальной капкан. Она помнила все. Именно после этой поездки я бросила пить алкоголь. Люди, которые знают секреты других людей, не могут позволить себе делать вещи, которые снижают их способность контролировать свой рот.

— В моём доме есть привидения, — сказа она.

Я заметила что-то краешком глаза. Я сделала шаг к Эмбер и чуть повернулась. Я до сих пор ничего не видела, но Эмбер была теперь лишь чуть-чуть по ветру так, что ее духи не лишали меня нюха, я почувствовала запах — вампир.

— И ты хочешь, чтобы я что-то с этим сделала? — спросила я, — тебе нужно вызвать священника.

Эмбер была католичкой.

— Никто не верит мне, — сказала она резко. — Мой муж думает, что я сумасшедшая. — Свет на крыльце упал на ее глаза, только на миг, и я смогла заметить, что ее зрачки были расширены. Я задавалась вопросом, было ли это реакцией на ночную темноту или она под воздействием чего-либо.

От нее мне стало не по себе, но я была уверена, что это была просто ненормально увидеть Эмбер, королеву нетрадиционности, одетой, как любовница богатого человека. В ней сейчас было что-то мягкое и беспомощное, что заставило меня думать, о добыче, в то время как Эмбер, которую я знала, припасла бы бейсбольную биту для всех, кто ее раздражает. Она бы не побоялась призрака.

Конечно, мое беспокойство может быть вызвано вампиром, скрывающимся в тени или в моем доме.

— Видишь ли, — сказала я. Стефан и помощь ему были для меня важнее, чем то, что случилось с Эмбер, или что-нибудь что она, возможно, хочет от меня. — Я не могу уйти прямо сейчас, у меня тут компания.

Почему бы тебе не оставить мне свой номер телефона, и я тебе позвоню, как только все уляжется.

Она порылась в открытой сумочке и вручила мне визитку. Она была напечатана на дорогой хлопковой бумаге, но все, что было на ней это ее имя и номер телефона.

— Спасибо, — в ее голосе прозвучало облегчение, и плечи опустились, сбросив напряжение. Она подарила мне небольшую улыбку.

— Мне жаль, что ты подверглась нападению, но я не удивлена, что никто не прикрывал твою спину. Ты всегда была такой. — Не дожидаясь моего ответа, она спустилась вниз по лестнице и села в свою машину, новую Miata кабриолет с мягким верхом. Она выехала на дорогу, не оглянувшись, и умчалась в ночь.

Я хотела, чтобы она не пользовалась духами. Она была расстроена чем-то — она всегда была страшным лжецом. Но время было неподходящее: Стефан приезжает, говорит мне, чтобы я бежала, и Эмбер приезжает, предлагая мне место, куда можно было бы сбежать.

Я знала, что Стефан говорил мне бежать от кого-то, и это был не он. «Она знает» — сказал он.

«Она» была Марсилия, Хозяйка вампиров Три — Ситиз. Она послала меня на охоту на вампира, который безумно развлекался, чтобы не рисковать своим рассудком. Она полагала, что я была ее лучший шанс, чтобы найти его, потому что я чувствую призраков, которых другие люди не видят, а логово вампиров, как правило, привлекают привидения.

Она не думала, что я действительно смогу его убить. Когда я это сделала, это сделало ее очень несчастной. Вамп, которого я убила, был особенный, более мощный, чем другие, потому что он был одержим демоном. Этот демон сводил его с ума, и он убивал людей налево и направо, не задумываясь о том, что это, возможно, вредит взаимоотношениям вампиров и человеческого мира. Он вышел из-под контроля, когда стал более сильным, чем его создатель, но Марсилика считала, что она могла бы это исправить, взяв его под свой контроль. Она использовала меня, чтобы найти его, она была уверена, что он меня убьет.

И она оказалась бы права, если бы у меня не было друзей.

Так как она послала меня за ним, она не могла добиваться возмездия, не рискуя потерять контроль над ее рассудком.

Вампиры принимать подобные вещи очень серьезно.

Я была в безопасности, пока это не касалось второго вампира.

Андре был левой рукой Марселии, а Стефан был ее правой. Он также отвечал за создание демона-вампира, который убил больше людей, чем я могла посчитать на обеих руках. И Андре и Марселиа намеревались сделать больше таких. Одного этого было достаточно для меня. Так что я бы убила Андре, даже зная, что это означало бы для меня смерть.

Но Стефан замаскировал мое преступление. Скрыв это гибелью двух невинных людей, чье единственное преступление было то, что они были жертвами Андре. Он спас меня, но цена была слишком высока. Их смерти купили мне два месяца жизни.

Марселия знала. Она бы никогда не навредила Стефану так сильно без причины.

Она пытала и морила его голодом, а потом позволила свободно прийти ко мне. Я посмотрела на красные отметины, которые Стефан оставил на моей руке, если бы он убил меня, на нее вина бы не упала.

Послышался шум, и я поднял глаза. Дэррил и Питер шли мимо разбитых останков Кролика. Дэррил был высоким, спортивным, и вторым после Адама. Он унаследовал свою темную кожу от африканского отца и его глаза от своей китайской матери. Его совершенной черты были результатом удачного сочетания очень разных генов, но благодать за все ему стоит аварию, в результате которой он превратился в оборотня. Он любил красивую одежду, и носил строгие хлопковые рубашки, вероятно, стоявшие больше, чем я зарабатываю в неделю.

Я не знала сколько ему лет, но была вполне уверена, он не был значительно старше, чем выглядел. Есть что-то в более старых волках, воздух, который они несут, будучи не совсем этого времени автомобилей, сотовых телефонов, и телевизоров, чего в Дэрриле не было.

Петр был достаточно стар, чтобы были в кавалерии, но здесь и сейчас он работал сантехником. Он был хорош в своей работе, и ему подчинялось полдюжины человек (людей), которым он платил заработную плату. Но он шел справа и сзади Дэррила, потому что Дэррил был очень доминирующим, а Питер был одним из немногих покорных в стае Адама.

Дэррил остановился у подножия крыльца. Он не любил меня давно. Я, наконец, решила, что это снобизм, он был волком, и я — койот. Он был доктор философии работающим в дорогом интеллектуальном центре, и я была механиком с грязью под ногтями.

И что хуже всего, если бы я была помощником Адама, он должен был следовать моим приказам. Иногда шовинизм, который пронизывает правила, по которым живут оборотни, работает в обратном направлении. Неважно, насколько мягкотелая помощница Альфы, ее приказы уступают только его.

Когда он ничего не сказал, я просто открыла дверь и провела двух волков Адама в мой дом.

Стефан не хотел менять доноров, поэтому Питер и Дэррил опустились на колени, по разные стороны от него, и начали подсовываться под его нос. Когда я подошла, чтобы помочь, Адам зарычал на меня.

Если бы он не рычал, я бы, наверное, позволила волкам позаботиться о нем. В конце концов, все они имеют удивительную супер силу оборотня. Но если у Адама со мной будут отношения, то, поскольку он уже вызывал у меня ощущение порхания бабочек, то он должен относится ко мне как к равной. Я не смогла себе позволить отступить, когда Адам зарычал.

Кроме того, я презирала ту трусливую часть меня, которая дрожала от гнева. Даже если бы я была уверена, что это была умная часть меня.

Питер и Дэррил работали с руками Стефана, так что я направилась к его голове. Я просунула пальцы с одной стороны рта, надеясь, что у вампиров была такая же реакция на болевые точки, как и у остальных из нас. Но мне не нужно было защемлять нервы, поскольку как только мои пальцы коснулись его рота, он вздрогнул и отпустил Адама, его руки выпустили из захвата одновременно с клыками.