Когда Эмхир появился на пороге дома Разды, нойр понял, что лучше было прийти позднее. Соседская дочь, небезызвестная Нарри, которую после суда забыть было непросто, как и всю ее семью, увидела Гарвана и, следуя древнему обычаю, сохранившемуся у простолюдинов с айдутских времен, пала ниц перед ним. Эти дикие поклоны всегда приводили Гарванов в смятение, но из голов простых людей не вытравливались никак.

Такой же прием ожидал его и в самом доме: открывшая дверь Тебрину, да и все прочие домочадцы, завидев Гарвана, выражали рабскую покорность воле своего правителя. Эмхир окинул взглядом скромное жилище: ремесленники далеко не самого бедного квартала жили хуже, чем самые аскетичные из Гарванов. Молча покачав головой, Эмхир отыскал среди растянувшихся у его ног людей отца семейства и, обращаясь к нему, произнес:

- Поднимайтесь, поднимайтесь. Иначе вы не сможете назвать меня своим гостем.

Отец семейства поднял голову, посмотрел на Гарвана и встал с колен. За ним последовали и все остальные.

Рядом с Тави Эмхир увидел Разду. Она смущенно улыбнулась ему.

- О Гарван, мы рады, что именно к нам пришел ты. Славнейший из дней сегодня для нас... - говорил отец.

Эмхир передал отцу Разды большое медное блюдо, почти плоское, с узорами из треугольников и ломаных айдутских ветвей. Тот с поклоном принял подарок, коротко переглянувшись с женой.

Чуть погодя, Эмхир просил разрешения забрать Разду на некоторое время.

Тебрину хмурила брови, поглядывая то на сестру, то на родителей, то на Гарвана, словно была недовольна вниманием, которое все время оказывалось ее младшей сестре. Но никто не смотрел на саму Тебрину, даже Тави неотрывно глядела в основном на Гарвана.

- Мы все в твоей власти, о Гарван, - отец Разды развел руками.

Разда с благодарностью посмотрела на родителей и подошла к Гарвану. Вместе они вышли из дома. Оказавшись во дворе, Разда глубоко вздохнула, с улыбкой посмотрела на попадавших в пыль соседей, на Энсинне, в глазах которой успела разглядеть зависть и недоумение.

- Куда мы идем? - спросила Разда.

- Недалеко. К лавке ул-Лаельма. Я думаю, там есть человек, которого ты, быть может, давно ищешь.

Ее сердце радостно забилось.

"Неужели он нашел Хельма? Или?.. Да как же он мог о нем знать? Я не говорила... Разве что тогда, но то было давно... Может быть, он нашел Крину? Это больше похоже на правду. О ее пропаже он знает точно. Ее он даже видел тогда, у фонтана..."

На улицах был не очень людно, близился вечер. Скромные дома квартала ремесленников сменились более богатыми. Эмхир закрыл рукавом свой наруч, на котором были обозначены символы правящей Четверки. Ворон не хотел привлекать к себе внимание. Незамеченным он, конечно, не остался: Нарри точно видела, что он Ворон из Четверки, а, значит, обязательно расскажет об этом всем, кому сможет. Родственники Разды, как был уверен Эмхир, тоже не станут молчать. Случалось, что смертные Высокие Гарваны брали в жены незнатных, безродных гафастанских дев. Хотя это всегда становилось поводом для слухов и сплетен, для всякой семьи большой честью было породниться с Высоким Гарваном.

Четыре высоких раба на крепких плечах несли богато украшенный паланкин. Тонкие шелковые занавеси его скрывали знатную госпожу из усгибан или, быть может, из местных айдутов. Рядом с паланкином следовал всадник; судя по богато расшитой одежде и пестрой чалме, он тоже был из городской знати. Золото на нагруднике его коня сверкало, отражая лучи солнца, белый конь важно переставлял тонкие ноги. Разде с Эмхиром пришлось отойти с дороги, чтобы пропустить знатных горожан. Всадник свысока взглянул на Эмхира. Не видя знаков на наручах Гарвана, он не мог знать, кто перед ним, потому никакого почтения выказывать не собирался. Эмхир того и не ожидал, но, как и все прочие Высокие Гарваны считал, что не только простолюдины, но и знать должна с уважением относиться ко всякому Гарвану, будь он из атгибан или из чистокровных нойров.

Эмхир задумчиво покачал головой и взглянул на Разду. Южанка словно бы уцепилась взглядом за удаляющийся паланкин. Затаив дыхание, она смотрела, как он мерно покачивается в такт шагам рабов, несущих его, как едва заметно колышет ветер легкие оранжевые занавеси, расшитые красным цветочным узором, на языке Мольд означающим: «из всех прекраснейшая... склонись пред красотой ее...». Разда проследила глазами, как из-за полупрозрачной ткани показалась тонкая смуглая рука, унизанная перстнями; она протянула что-то ехавшему рядом с паланкином всаднику. Тот принял дар и успел коротко пожать руку госпожи. Золотые браслеты, украшавшие ее запястье, вспыхнули на солнце. Всадник проскакал дальше по улице и скоро пропал из виду.

Разда прерывисто вздохнула и обернулась к Эмхиру. Он ничего не сказал ей и показал: «пойдем».

В лавку ул-Лаельма заходить не пришлось. Эмхир еще издалека разглядел Эльма, с грустным видом сидящего на пороге. Когда перекупщик заметил Гарвана и идущую рядом с ним южанку, он вскочил и, не зная, что делать, так и остался стоять в нерешительности.

- Приветствую, о Гарван, - сказал он и поклонился.

Эмхир остановился перед ним. Разда странно скользнула взглядом по полосатому халату перекупщика ул-Лаельма. Заглянула Эльму в лицо.

- Ты знаешь этого человека? - спросил Эмхир негромко.

Эльм едва заметно дрожал.

Разда еще раз оглядела его с ног до головы, будто перед ней бы не живой человек, но мало интересующая ее вещь, и сказала:

- Нет. Не знаю, - в ее голосе Эмхиру почудилась горькая нотка разочарования.

Брови Эльма странно дрогнули; он продолжал молчать, но Эмхир ясно слышал в его мыслях, как готов был он воскликнуть: «Разда! Разда! Сестра!..»

- Не знаю, - Разда улыбнулась и медленно пошла прочь, ожидая, что Эмхир последует за ней.

Ворон не торопился. Он шагнул к Эльму и сказал:

- Жаль.

Эльм помотал головой.

- Это кажется странным, Хельм...

- Нет, - сипло ответил он. - Это можно понять.

Он поклонился Гарвану и скрылся за дверью лавки ул-Лаельма.

Эмхир сдвинул брови, по привычке одернул рукав, скрывавший наруч, и пошел к Разде. Она стояла у соседнего дома. Сквозь приоткрытые ставни за ней внимательно наблюдали чьи-то глаза, но, завидев Гарвана, человек скрылся в полумраке комнаты.

- Пройдем через городские сады, о Эмхир, - Разда казалась чуть опечаленной.

Эмхир кивнул.

Медленно угасал день. Зелень садов казалась особенно темной в свете заходящего солнца, окрасившего небо в нежно-оранжевый и розовые цвета, в вышине переходящие в лиловый и бледно-голубой. Разда сошла с тропинки, осторожно провела рукой по нежным листьям акации, не боясь пораниться об острые шипы. Эмхир молча следовал за южанкой. Он давно не был в городских садах: сады Гарван-Этксе были хотя меньше, но словно привычнее и красивее.

- А правда, что в Сердце Гафастана тоже есть сады? - спросила Разда.

- Правда, - отозвался Эмхир.

- И туда никак не попасть?

- Только Гарваны могут и все иные, живущие в Этксе.

Разда мечтательно улыбнулась.

- Я бы хотела там побывать.

Приторно-сладко пахли цветы.

Эмхир промолчал, глядя на Разду. Тонкие потоки света струились сквозь листву, путаясь в черных волосах Разды, падая на ее смуглые плечи, рассыпаясь узорами на ее простом красно-коричневом платье. Было в Разде, в ее темной коже, глубоких обсидиановых глазах, гибком теле и плавных движениях что-то неуловимое, древнее, первозданно красивое, словно бы сами древние духи пустынь вылепили ее из драгоценной эрмегернской глины, смешав с серебряной водой Великой реки и непреходящим жаром вечного солнца.

Разда села на траву рядом с высоким платаном и вопросительно посмотрела на Эмхира. Он опустился рядом.

- Скажи мне... Эмхир, тогда, у реки, кого из Милостивых ты видел?