А в это время Маша, не распаковывая сумки, играла с сыном. Мальчик любил динозавров, особенно цераподов. Он всегда представлял, как они сталкиваются лбами в борьбе за территорию, вызывая большие звуковые волны. И вот, сталкивая лбами двух симпатичных цераподов, Маша увидела зеленый отблеск на коже сына. Тот редкий, почти невозможный свет скользнул по пухленькой щечке мальчика, напомнив его матери о ее же страхах.

Девушку одолела истерика. Она заорала, стала кидаться игрушками сына. Саша, до смерти напуганный, отполз подальше от кричащей матери, пока ее сзади не схватил Миша, силой призывая к спокойствию.

Прошло еще два года. Саша, который уже успел завести много друзей в детском садике, вот-вот должен был пойти в школу. Миша часто приводил его в АнтиКафе, чтобы мальчик больше общался со сверстниками. И вот Саша уже спит на втором этаже в собственной комнате, а уставший Миша сидит перед телевизором, пожалуй, как большинство людей на планете. Тупо и без цели.

Он уже не помнил, каково это – спать с женой. Не заниматься сексом, а именно спать. Прижиматься к кому-то грудью, обнимать кого-то теплого, целовать кого-то живого.

Зато он помнил, как его жена кричала, когда ее увозили в белом «Соколе». Как она била руками по окнам, пока ее пытались удержать двое санитаров. Под такие нехорошие мысли Миша обычно засыпал в кресле перед телевизором.

Миша решил, что оставлять сына на продленку с первого класса – хорошая идея. На самом деле, у него просто не было выбора. АнтиКафе уже почти не приносило прибыли, и Мише приходилось там иногда работать самому. Саша и так слишком долго был лишен общения, так пусть хоть в школе «отрывается».

После работы Миша всегда заезжал за сыном, и они вдвоем ехали домой. По пути заглянув в магазин, конечно же. Какой вечерний ужин без пары сладостей?

Миша припарковал машину и понес два больших белых пакета домой. Саша побежал за ним, играясь уже не динозавриками, а Годзиллой и большим меха-воином. Мальчик полюбил аниме.

Только открыв дверь, Миша почувствовал что-то неладное. Сердце било тревогу, но почему, Миша сказать не мог. Подумав, что это от усталости, он отнес продукты на кухню. Разложив замороженное мясо, овощи и пару консервов по полкам в холодильнике, Миша приказал сыну помыть руки и отправляться играть наверх. «Голова у меня болит, не до игр сегодня, прости», – сказал отец. Саша послушался беспрекословно, не впервой уже.

Миша сел на свое любимое кресло и включил свой любимый канал. И его снова одолело странное чувство опасности. Может, Саша играл слишком тихо, может, ветер завывал слишком скрипуче. Может, по «Звезде» снова крутили военный фильм.

Что-то явно было не так.

В голову Мише пришел странный образ его жены в психбольнице. Не зная почему, но он бросился наверх к сыну. Дверь в комнату была открыта. На полу валялись любимые игрушки Саши. И сам Саша.

Его шея была странно выгнута, из горла еще лилась кровь. Все его тело было облито зеленкой, а над ним стояла Маша.

– Смотри, наш сын снова зеленый! – сказала она. – Он снова наш сын!

Миша просто вырубил бывшую жену и заплакал.

Егор злобно бил по клавиатуре. Он писал очередную статью про небольшой город, в котором жил, и изредка делал большие глотки давно остывшего кофе. «Распитие алкоголя в общественном месте», – так звучал заголовок статьи. Пора бы было ее заканчивать, но финальная фраза никак не шла в голову.

Он взял телефон и написал сообщение своему другу, Никите. Они поспорили, кто из них быстрее напишет художественный рассказ на любую тему. Пока никто не приблизился к финишу.

Проигравший был обязан написать хвалебный отзыв на рассказ победителя в газете, в которой они оба работали. И Егор многое бы отдал ради восхваления своей работы.

Он открыл файл на ноутбуке, где было написано уже больше половины рассказа. Егор хрустнул шеей и продолжил писать.

Прошло две недели. Никита взлетел по лестнице, едва касаясь ступеней. Он пробежал уже почти два километра и успел изрядно вспотеть. В руках он держал мятую и кое-где даже надорванную газету. Никита чуть не пропустил нужный этаж, но вовремя остановился возле единственной деревянной двери в подъезде. Юноша нетерпеливо нажал на звонок.

Егор только недавно проснулся, даже не успел сделать себе кофе. Он открыл дверь своему другу и очень удивился такому раннему посещению. Никита без приглашения вошел в квартиру и развернул газету на заранее заготовленной странице.

– Только восьмая страница, – театрально грустно заметил Егор.

– Вот твоя статья, – сказал Никита и дал газету Егору. – А теперь слушай меня. Есть отличная идея.

– Не могу соображать, – Егор зажал ладонями уши и пошел на кухню. – И не смогу, пока не выпью кофе.

– А мне чай. – Хихикнул Никита, разулся и прошел на кухню.

Егор вскипятил чайник, поставил две кружки, достал с верхних полок все, что можно было съесть, и накрыл скромный стол. Никита жевал одно печенье за другим, запивая их щедрыми глотками чая, а Егор медленно помешивал кофе.

– Что за идея? – спросил Егор.

– Соавторство, – промычал в ответ Никита, жуя маленькие печенья в форме животных. – Мы должны написать повесть.

– Это твоя гениальная мысль?

– Почему нет? У нас есть связи в издательствах, мы могли бы напрячь пару людей. У нас отлично получается писать.

– У меня отлично получается, а ты подражаешь Кафке.

– Не в этом суть. В соавторстве у нас получится создать нечто нетривиальное, нечто изысканное и при этом интересное. Мы создадим Магнус Опус.

– Что это?

– Лучшее произведение автора. Толстой и «Война и мир», Элли и «Трансметрополитен», Роулинг и «Гарри Поттер».

– И у тебя есть идеи?

– Есть несколько, но без тебя мне не справиться.

– У нас и так много статей висит, – Егор выдохнул.

– Кинг писал по ночам, работая учителем за гроши. – Никита взял печенье в форме единорога и показал его Егору. – Вот. Главное не отходить от нашей темы. От фэнтези.

– Это звучит глупо.

– Поверь, Егор. – Никита улыбнулся, – у нас получится. Попробовать стоит.

Егор сделал большой глоток кофе и задумался. Он молчал. С Никитой порой спорить было бесполезно, стоило просто подождать, пока его голова остынет от очередной безумной идеи. Но, как бы Егор не сопротивлялся, новая затея друга ему приглянулась.

– Мы прославимся, – продолжал Никита. – Нас будут приглашать на телевидение, о наших книгах будут писать в газетах.

– Мне не нужна слава.

– Обманывай себя.

– Ладно. – Сдался Егор. – Но мне нужно закончить работу.

– Заканчивай.

Никита продолжил удовлетворенно жевать, а Егор думал о том, что они будут писать. Мысль шла странная, неровная. Парень дважды вслух усмехался абсурдности своих дум, но Никита пропускал мимо ушей эти смешки. Писательство – дело опасное. Именно эта мысль не давала покоя Егору, но в чем именно заключалась опасность он сказать бы не смог.

Через дней шесть Никита снова появился на пороге друга. На плече у него висела сумка с ноутбуком, и, отказавшись от чая с печеньем, Никита предложил сразу приступить к работе.

Двое писателей не очень удобно расположились в комнате. Никита сел в позе лотоса на мягкую кровать, поставив ноутбук на колени, а Егор устроился к нему спиной за своим письменным столом.

– О чем пишем? – спросил Егор.

– Роман о мышах-гвардейцах, защищающих свое королевство от крыс.

– Так это же «Рэдволл».

– Точно. – Никита хихикнул. – Может мистический детектив? Мрачный нуар. Расследование паранормального.

– Такого до нас было очень много.

– Может, ты тогда сам посмотришь на темы?

Егор лениво и высокомерно встал и взял ноутбук товарища в руки. Он старался листать темы, которые набросал Никита, медленно, но только для вида. Большинство из них источали запах вторичности, но обижать друга Егор не хотел.