унять муку, успокоить собственные метания. Вскинув голову, я жадно вглядывался в

меркнущие пейзажи, вслушивался в далёкие приглушённые вздохи ветра, пока зеркало не

померкло и не стало самым обыкновенным зеркалом, какое только можно найти.

— Мне следовало сразу остановить тебя, — сокрушался хранитель. И я ощущал, как

сходится ожог, исчезая с моей кожи. — Глупый мальчишка!

— Заткнись. И без того гадко, — шепнул я, медленно поднимаясь с пола и кидая взгляд

на лампу, что мягко мерцала, разгоняя мрак. Как велико было желание утащить её! Но

я сдержался и двинулся прочь, собираясь исследовать дом заново. — Я его кишки себе

на кулак намотаю.

Бросив это мрачное обещание, я ещё раз прошёлся по всей библиотеке, но так ничего и

не нашёл, а только лишь сильнее разочаровался, вернулся в спальню и принялся

шерстить рабочий стол: заметки о выставках, газетные вырезки — ничего интересного.

Хоть бы дневник какой был или, на худой конец, компьютер, чтобы проверить историю

браузера. Да хоть какой-нибудь мизер! Один из листочков поднялся над столом и

звучно хлопнулся мне о лицо. Видимо, разозлившись, дух решил всё же дать мне

подсказку, и я лишь недовольно фыркнул, но принялся рассматривать обведённую

маркером заметку об аукционе, что должен был проходить через несколько дней в

Киото. Мать моя, в шести часах езды отсюда!

— Шутишь, что ли? — буркнул я, вглядываясь в листок. — Что мне там делать?

— То же, что ты делал и здесь, — беспечно отозвался призрак, а я только почесал

голову.

Вернув бумагу на место, где она лежала, я поспешил прочь от дома, не забыв

напоследок поправить камеры — возвратил потраченную энергию, и красные огоньки

вновь загорелись, но я уже перемахнул через забор и отправлялся к оставленной в

нескольких километрах от дома Рильята машине. Бросил я её на платной парковке, а

потому не особенно переживал о сохранности собственного автомобиля, ведь больше

меня волновало иное. Набрав номер Акиры и дождавшись ответа, я без расшаркиваний

приступил к делу.

— Мне нужен допуск на аукцион, который будет проходить через два дня в Киото. И

пара десятков миллионов, — бодро возвестил я.

— Прошу прощения? — Я буквально представил, как брови мужчины приподнялись от

недоумения. — Артемис, ты чем, чёрт побери, занят? Я уже неделю жду от тебя отчёт!

— Я в процессе. Именно для этого мне нужно то, что я перечислил. Охотиться на твоих

соперников весьма проблематично за собственный счёт. — Закурив, я слегка ускорил

шаг, натягивая капюшон толстовки пониже на лицо и пиная мелкие камешки, что

попадались под ногами. — Нет, ты, конечно, можешь ничего не предпринимать, но тогда

всё затянется на ещё более долгий срок, так что выбор за тобой.

— Шантажист, — жёстко припечатал меня начальник, но я расслышал, как застрекотала

клавиатура под его пальцами. Через минуту он хмыкнул. — Деньги отправил, доступ

будет ближе к вечеру. Признаюсь, Арти, мне даже интересно, что ты удумал.

— Поверь, дорогой, ты не разочаруешься, — осклабился я, а затем, коротко

попрощавшись, сбросил звонок и сунул телефон в карман.

❃ ❃ ❃

На следующий день я уже обустраивался в Киото поближе к месту, где должен был

проходить аукцион, но большую часть времени просто шлялся по ясному городу и

наслаждался духом искусства, что пропитывал здесь абсолютно каждый сантиметр.

Культурный центр, что тут поделаешь. Я был как никогда доволен собственной жизнью и

как мог грел под палящим солнцем голову, дабы расплавить вбившийся в неё кусок

горькой расхоложенности, окутывавшей меня после посещения дома Рильята. Мне не

хотелось вспоминать, как отринул меня портал, но во сне видел именно это: мерцающую

поверхность зеркала, чужой желанный мир, боль обжигала ладонь, и я просыпался в

ледяном поту. Так происходило ещё несколько лет, но мне ещё предстояло

прочувствовать всё отчаяние, что готовилось свалиться на мою голову.

В назначенное время, одевшись приличным и деловитым образом, я вошёл в холл здания

музея, который арендовали на время аукциона. Насколько я понял, распродавались вещи

почившего коллекционера, и мне было даже любопытно, что же ищет здесь элементалист.

Здесь уже было людно и приятно оживлённо, между гостями мелькали официантки с

подносами, разнося шампанское. Я невольно посмеялся про себя, однако же таки

схватил один, входя во вкус. Было во всём этом фарсе что-то заманчивое, и я

чувствовал себя весьма и весьма уместно. Казалось, все были знакомы между собой, на

меня поглядывали странно, и я отвечал самыми очаровательными своими улыбками, на

которые только был способен. Даже взял номер у одной молодой дамы, одиноко стоявшей

в отдалении. Дух с тихим смехом обругал меня, назвав юбочником, на что я лишь

отмахнулся, улыбнувшись в бокал. Что плохого в том, чтобы окрутить симпатичную и

явно состоятельную мадам? Наконец, все стали стекаться в зал, где проходил сам

аукцион, расселись по уютным креслам, и я не преминул занять одно с края, а сам всё

скользил взглядом по толпе, выглядывая Белнисса. Он явился одним из последних, прошёл решительной походкой хозяина, ему улыбались, почти скалились, он же

игнорировал. Меня он, похоже, не заметил, но я бы поглядел на его лицо в это

мгновение.

Распродавались картины, статуи и прочая малозначимая для меня белиберда. Да что уж

там, я и вовсе не был заинтересован в торгах, но желал слегка прищемить Рильяту

нос. Пожалуй, меня не столько интересовало само дело, сколько желание показать, что

меня не стоит злить. Конечно, без Акиры я бы ничего и не провернул, но хочешь

жить — умей вертеться. Почти час ничего особо интересного не происходило, я же

время от времени ловил пробегающих мимо девушек с подносами, отдавая пустые бокалы

в обмен на новые. Приятная лёгкость кружила голову, но я был предельно собран, готовый поймать момент. И вот, лицитатор после продажи очередного лота, повернулся

к залу:

— Итак, один из последних лотов. Книга, принадлежавшая покойному, приобретённая им

двадцать три года назад. Примерное время написания относится ко второму веку до

нашей эры, хотя автор неизвестен, и текст не удалось расшифровать до сих пор. Вес

данного экземпляра составляет четыре килограмма за счёт переплёта и обложки, сделанных из, внимание, базальта… — На этом брови мои медленно поползли вверх, я

едва не поперхнулся шампанским, но удержал столь бурную реакцию, однако заметил, что Белнисс, до того лениво раскинувшийся в кресле, весь подобрался, а глаза его

жадно засверкали. На витрине ввезли саму книгу, и я слегка передёрнул плечами, но

быстро понял, что она столь же необычайна, сколь и зеркало в спальне моей жертвы.

От неё буквально веяло потусторонним. И, самое главное, знаниями. На каменной

обложке тонким резцом были выщерблены довольно неясные для меня символы, но, что

странно, знакомые — я почти тут же вспомнил, где уже видел подобные: нечто вроде

писал мой отец в своём ежедневнике. Сомнения мои улетучились, как дым из трубы.

Она. Она мне нужна любой ценой! —…Страницы выполнены из чёрного пергамента, сами

слова — белые, как вы можете видеть. — Его помощник в перчатках медленно раскрыл

книгу и аккуратно пролистнул страницы. Да, она была полностью черна с белоснежными

закорючками, и я желал вглядеться в каждую, но, естественно, то никто не позволил, и ларец знаний закрыли. — Начальная цена — два миллиона иен.

Я тихо присвистнул себе под нос. Столько стоила поддержанная, но не старая машина.

Не успел я всё обмозговать, как в установившейся тишине (никого не заинтересовала

бесполезная книга, которую невозможно прочитать) раздался голос Белнисса: