– Итак, с первым вопросом мы разобрались, – Эльза уселась во второе кресло, закинула ногу за ногу, – но вас по-прежнему интересует, что же надо корреспондентам и коллекционерам, докучающим вам.

– Все верно, – кивнула Айседора, разглядывая Эльзу с легкой неприязнью. – Знаете, вы все-таки очень бледная.

– На диетах сидит, – подал голос Брун. – Ох уж эта молодежь.

Айседора осуждающе поджала губы и глянула на оборотня.

– Вот перечень экспонатов, которые есть в коллекции. Убедитесь, что в ней не затесалось ничего вампирского. – Она подвинула к краю стола лист бумаги в прозрачном файле. – Не желаю хранить в доме предметы с такой темной энергетикой. И еще. Мне нужна информация: все, что сможете узнать о кольце и его предыдущей хозяйке.

– Зачем вам это? – спросил Брун. Он взял файлик и поерзал в кресле. Спина после оборота нещадно чесалась. – Вы ведь его продали.

– Дело в том, что я собираюсь написать книгу, – призналась Айседора. – Великая муза. Источник гения. Мемуары Айседоры Дробовицкой.

– Вот как? – только и смог выдавить Брун.

– Я вдохновляла Алекса всю жизнь, была его единственной любовью, светочем творчества, путеводной звездой…

– Понятно, а кольцо-то тут при чем? – не удержалась Эльза.

– Мне нужна интрига. Яркие детали. Подробности. Та женщина, что подарила кольцо, ничего не значила для Алекса. Однако тень соперницы сделает мою фигуру ярче. Она подарила моему мужу редкое драгоценное кольцо, которое сводит с ума коллекционеров по всему миру, а он выбрал меня. Вернее, выбора и не существовало – ведь я была для него единственной. Вы понимаете?

– Нужен антагонист, – кивнула Эльза. – Победа над антигероем.

– Вот именно! – воодушевленно воскликнула Айседора, одобрительно посмотрела на девушку, забыв о неприязни. – Узнайте все о ней. Кажется, ее звали Маржета.

– А фамилия? – спросил Брун.

Айседора только пожала плечами.

– Здесь вся личная переписка Алекса, – она кивнула на картонную коробку из-под телевизора. – Возможно, вы найдете зацепку.

Брун подошел к коробке, открыл ее и с ужасом посмотрел на письма, которыми она была забита доверху.

– Да это же…

– Три тысячи сторнов, – сказала Эльза. – И еще три тысячи, когда мы проанализируем имеющуюся информацию.

– Сколько? – ахнула Айседора.

– Мы гарантируем вам конфиденциальность, – пообещала Эльза. – Вы ведь не хотите, чтобы самые пикантные подробности выплыли в прессе еще до выхода книги?

Старушка задумчиво замотала головой.

– И тысяча сверху за то, что мы определили поломку камня, – добавил Брун.

– Да там на пять минут работы было! К тому же это чистой воды случайность! – воскликнула Айседора. – Вы наглеете, молодой оборотень. Две тысячи сейчас, две потом. И ни сторном больше. Иначе найду других желающих покопаться в грязном белье.

– Идет, – сказал Брун. Он подхватил коробку под дно, приподнял, ухнув от тяжести.

– Я подожду, пока вы выпишете чек. – Эльза сердито глянула на Бруна и тут же обворожительно улыбнулась клиентке.

– Зачем ты влез? – выпалила Эльза, как только они сели в машину. Коробку Брун утрамбовал в багажник, порадовавшись его вместительности. – Я бы сторговалась с ней на пяти тысячах. Она и сама помнила о камне, уж поверь. И чувствовала себя обязанной.

– А тебя не волнует то, что мы обманули бедную старушку? – спросил Брун. – Вампир был в ее доме. Камень работает как надо.

Эльза замолчала, нахмурилась.

– И с этим Оскаром, который все еще стоит на крыльце и наблюдает за нами, что-то нечисто. Вампир не мог пройти мимо оборотня незамеченным или загипнотизировать его, – добавил Брун. – Но в чем-то Айседора права: у волков сильно чувство стаи, а остальных они терпеть не могут, в том числе и вампиров.

Высокий дворецкий обдал их на прощание неприязненным взглядом и скрылся за дверью.

– Она сама виновата, – неуверенно пробормотала Эльза. – Засужу и все такое. У нас не было выбора.

Брун хмуро глянул на нее.

– Надеюсь, вампир уже рассмотрел ее вазы и больше не явится.

– Куда мы едем? – спросила Эльза.

– Я голоден, – коротко ответил Брун. – Готов лошадь съесть.

Эльза повернулась к окну, и Брун вдруг понял, что не имеет и малейшего понятия о том, какой голод мучает ее.

– Ты молодец, – сказал он, покосившись на ее тонкий профиль. – Мне бы и в голову не пришло просить больше тысячи. Может, я на самом деле возьму тебя в партнеры.

– Вряд ли наше партнерство будет долгим, – ответила Эльза, рисуя пальцем по стеклу. – Камень фей уже признал во мне вампира.

– Но ведь не сразу, – заметил Брун, – не сразу…

– Брун! Проснись же!

Прохладная ладонь похлопала его по щеке, пальцы бесцеремонно оттянули веко.

– Вставай-вставай, уже девять! Слушай, я всю ночь перебирала письма Дробовицкого и сделала важный вывод.

Брун разлепил один глаз и посмотрел на Эльзу. Она сидела на его кровати в уже знакомых бежевых шортах и болтала ногой.

– Проснулся? Отлично! В общем, Алекс Дробовицкий – козел. Он полностью разочаровал меня как личность. У него источников вдохновения и светочей было в каждом городе по паре, так что Айседора очень польстила себе, когда назвалась единственной музой. Это просто поразительно – как человек, писавший музыку пронзительной чистоты, мог быть настолько неразборчивым и непорядочным в личной жизни!

Она воздела глаза к потолку и покачала головой.

– Ты слышал оперу, поставленную по его музыке? «Сильфида и герой».

Брун повернулся на бок и накрыл голову подушкой.

– Нет? Я так и думала.

Кровать отпружинила, скрипнула дверь шкафа.

– Что ты там ищешь? – спросил Брун, выглянув из-под подушки.

– Смотрю, есть ли у тебя что-нибудь приличное, что можно надеть в театр. Или хотя бы без катышков.

Эльза передвинула пару вешалок, сняла одну с черным джемпером, отставила руку и оценивающе на него посмотрела.

– Какой еще, к лешему, театр? – удивился Брун, приподнимаясь в кровати.

– Я купила билеты на сегодня, – ответила Эльза, повесив джемпер на место. – По интернету. Взяла места в крайнюю правую ложу, где всего два кресла. Правда, на сцену будем смотреть чуть сбоку, зато вероятность, что я на кого-нибудь накинусь, очень мала.

– Зачем так рисковать? – обеспокоенно спросил Брун, садясь в кровати. – Не проще ли послушать музыку дома? Одумайся, Эльза, там столько аппетитного народа, все люди…

– Гляди, как ты сразу взбодрился, – улыбнулась Эльза. – Вставай, я сделаю кофе.

Она вышла из комнаты, а Брун откинулся на подушку и застонал.

После душа он прошел на кухню, где его уже ждала тарелка с омлетом и кофе.

– Коллекция Александра Дробовицкого похожа на его жизнь, – сказала Эльза, наливая себе томатный сок в стакан. – Такая же беспорядочная. Никакой системы. Китай Средних веков, Древний Египет, русская гжель. Кроме камня, есть еще крыло феи, которое, по идее, снимает головную боль.

– Мне бы оно сейчас не помешало, – пробурчал Брун. – Твой голос с утра меня просто убивает.

Эльза хмыкнула, отпила из стакана глоток и облизала губы. Ссадина почти зажила, хотя нижняя губа показалась Бруну немного припухшей.

– А вот твой приятель сказал, что у меня очень приятный голос, и он был бы счастлив познакомиться со мной лично.

– Какой еще приятель? – Брун закинул в рот кусок омлета, поморщился. Надо бы намекнуть, что с солью она перебарщивает.

– Он звонил около восьми утра, я решила тебя не будить. Такой вежливый, обходительный. Кшистоф. Сказал, что был бы рад тебя увидеть.

– Эльза. – Брун проглотил омлет не жуя. – Вспомни, пожалуйста, дословно, что именно он сказал. Рад или очень рад?

Эльза задумчиво потеребила прядь волос, накрутила на палец.

– Он сказал: передайте, пожалуйста, Бруну, что я был бы очень-очень рад увидеть его сегодня, а заодно и вас, милая девушка. Он поляк, этот Кшистоф? Он немного шепелявит.