Нет, конечно! Но у меня язык отсох, пока я смотрела на того, кто требовал связать нас узами договора. Еще вчера я дел с ним иметь не хотела, а теперь роняла на пол капли крови и тщетно пыталась вырвать из хватки демона порезанную ладонь. Наша кровь уже смешалась, сдавалось мне, что устная формулировка – всего лишь формальность, но крайне важная. Фауст душу продал дьяволу, а у меня требовали подчиняться приказам герцога Ада. Безвозмездно, разумеется. В наказание за выступление на Совете. Я, конечно, предполагала, что демоны разозлятся, но не думала, что возмездие настигнет так быстро. Как же вернуться домой и себя не потерять?

Туда, где я родилась, вернуться уже не рассчитывала. Моё тело похоронили, а безхозных было не найти. Мне хотя бы в Брамен. В Междумирье пусто, страшно и есть шанс сдохнуть с голоду. Значит, нужно торговаться. Причем так, как должна торговаться белая ведьма.

– Клятва ужасна, – пролепетала я, еще раз попытавшись вырвать руку. Бесполезно. Силища у демона по-настоящему адская. – Если вы, герцог, завтра прикажете мне вырезать полгорода, то я буду обязана сделать это, верно? Убить родных, близких, друзей – всех, кто мне дорог. Ваши условия – рабство. Мне лучше умереть здесь, чем вернуться с ярмом на шее и в полном подчинении у мужчины. Демона. Да Аморет исключит меня из Ковена, когда узнает! Запугайте хоть до икоты, но я ни слова из клятвы не скажу.

Блефовала я с решением Верховной, но демону, кажется, было все равно.

– Хорошая попытка разжалобить. Могло сработать, но я в ваш мир тоже не на веселый пикник собираюсь. Поэтому сделаем так.

Демон перехватил моё запястье и, выждав паузу, сказал:

– Я, герцог Данталион, клянусь не причинять вреда Селесте из рода Дюбуа.

Порез на ладони снова обдало жгучей болью, и часть смешанной крови заискрила, будто я сунула пальцы в розетку. Красиво, но страшно аж жуть. От нового визга я удержалась чудом и не сразу поняла, что герцог только что пообещал не трогать меня. Благородство? Не думаю. Скорее хитрый ход, чтобы успокоить меня. Однако рассчитывать на большее не стоило. Спасибо хотя бы за это.

– Город мне не интересен, – перешел на деловой тон демон, хотя голос до сих пор грохотал так, будто он мне приговор зачитывал. – Только подселенцы и слуги Темных, о которых покойная матушка забыла вам рассказать. Контроля над первыми вы так настойчиво требовали на совете, а вторым разрешили делать все, что они захотят. Сами вы с ними не справитесь, поэтому в ваш мир иду я. Как видите, все ваши капризы выполнены. Говорите клятву. Ну, или можете отгрызть свою руку и сбежать, потому что я вас не отпущу. Я вообще крайне терпелив и сил у меня достаточно. Надоест торчать в Междумирье – заберу вас с собой в Ад.

Сволочь! Шантажист! Я замахнулась свободной рукой, чтобы влепить ему пощечину, но он легко её поймал и завел мне за спину так, что я оказалась прижатой к его груди. В нос ударил запах дыма и серы. Мантия провоняла им насквозь. Я дергалась и задыхалась, но ничего сделать не могла, а демон развлекался. Вот смешно ему было от сопротивления слабой девушки, которая даже ответить не может. Я пыталась пинаться и кусаться, но быстро устала. Обмякла в его руках и готова была разреветься от злости и бессилия. Будь он проклят! Чтоб он сдох тысячу раз и мучился так, как ни один грешник в Аду. Урод! Козел! Демон…

Я сдалась и тихо забормотала слова клятвы, зная, что меня услышат.

– Я, Селеста Дюбуа, клянусь служить герцогу Данталиону и выполнять все его приказы, если они нацелены на защиту человеческого рода и не причинят вреда ни одной белой ведьме.

Кровь снова стала свидетелем клятвы, и демон, наконец, отпустил меня.

Ведьма смотрела на герцога так, будто готовилась убить. Нервно кусала губы и зажимала рану на ладони. Да, больно, унизительно и не очень приятно, но без договора с тем, у кого есть магическая сила, высшему демону в мире людей будет не просто. Пусть даже это слабая целительница. А если вспомнить запах демона… Впрочем, не стоило заглядывать так далеко. Сначала в славный город Брамен нужно вернуться.

– А теперь, мадемуазель Дюбуа, – насмешливо сказал Данталион, складывая крылья за спиной, – представьте сарай возле вашего дома. Вокруг чистое поле и ни одного живого человека. Хорошо представьте. Вот прямо сейчас.

У ведьмы и здесь нашлись возражения. Безобидная просьба, даже не приказ с удавкой на шее, но все равно в штыки. Стебелек сложила руки на груди и, глянув исподлобья, спросила:

– Вы собрались копаться в моих мыслях, мессир?

– Разумеется, – пока еще спокойно ответил герцог. – Мир людей велик, если вы до сих пор не замечали. А я настолько любезен, что хочу доставить вас к порогу родного дома. Не совсем к порогу, конечно. Вы недавно возмущались, что в Ковене дружбу с демонами не одобряют. Поэтому пусть будет сарай в тихом и уединенном месте. Помогите мне. Представьте, как он выглядит, иначе я дорогу не найду.

Селеста нервно кусала губы и теребила медальон на груди. Глупая безделушка, не способная защитить даже обычного человека, не то, что ведьму. Любимицы Белой магии источали мысли, как цветы аромат. Данталион, не прекращая усмехаться, вообразил себя пчелой и нырнул в юную Дюбуа.

Чего она боялась и не хотела показывать? Первую влюбленность, скрываемую, как позорную болезнь? Тайну воровства продуктов с рынка? Дурные привычки? Человеческие грехи редко бывают интересными. А женские и вовсе на одно лицо. Там просто нечего прятать с таким усердием.

Образы порхали яркими бабочками, но герцог не узнавал половину. Дома, улицы, даже фонари выглядели иначе. Богатое воображение у девицы. Скверно. Так она никогда на точку выхода из портала не настроится.

– Поцелуйте меня, – велел Данталион.

– Может, сразу трусы снять и на спину лечь? – огрызнулась ведьма.

Напрасно. Благодушный настрой демона сошел на нет. Глупая, упрямая девчонка. Неужели уверена, что ему нравится бесконечно уговаривать, объяснять и угрожать? Хотя теперь есть договор и можно поступить по-другому.

– Это приказ, – тихо ответил Данталион, и в воздухе вокруг шеи ведьмы закружились белые искры, превращаясь в магическую удавку.

Созданная ритуалом связь ревностно следила, чтобы клятвы соблюдались. Ведьма отпрянула назад и вцепилась в блестящий обруч, но только без толку поцарапала шею. Удавка сжималась, терзая и мучая, а демон терпеливо ждал, когда урок будет усвоен.

– Ненавижу, – на остатке воздуха прохрипела Дюбуа. – Я согласна.

Искры вспыхнули и погасли. Ведьма ощупывала шею и пыталась скосить на неё глаза. Нет, все в порядке, следов не осталось.

– Надеюсь, это нужно для перемещения домой. Иначе… мы, ведьмы, тоже мстить умеем, – нервно выдохнула Селеста и шагнула к герцогу. Смело, учитывая, что перед ней стоял высший демон в истинном облике. Он дыхание затаил, гадая, отразится на лице Стебелька отвращение или нет? Невероятно. Бровью не повела. Встала на носочки, зажмурилась и чмокнула в губы.

Герцог облизнулся. Волна чужих эмоций забавляла и пьянила одновременно. В выжженном дотла Аду – изысканный деликатес. Может быть, поэтому он поддался искушению и позволил себе чуть больше, чем нужно для перехода? Вернул человеческий облик, и прижал ведьму к себе, чувствуя, как вздрагивает в руках.

– Этого недостаточно. Закройте глаза и думайте про сарай, поле и чтоб никого вокруг. Теперь я вас поцелую.

– Мне почему-то кажется, что вы меня обманываете, мессир, – обиженно засопела ведьма и попыталась оттолкнуть демона. – Темные нас не целовали, а всего лишь брали за руку. Порождения Ада настолько слабее Темных колдунов?

Данталион её почти не держал, а она почти не вырывалась, только дерзила и пыталась заговорить зубы. Демону.

– Я велел закрыть глаза и думать о сарае, – строго сказал герцог. – Если вы будете все приказы исполнять после долгих споров, то подселенцы разбегутся раньше, чем я до них доберусь. Темные колдуны могут таскать через грань миров, как им нравится, а я должен видеть точку выхода из портала. И для этого нужно настроиться на вас. Да, поцелуем это сделать проще всего.