– Оу! Прекрасные юные господа! – Воскликнул один из парней, вскакивая со своей табуреточки. Видимо, сейчас была его очередь обслуживать «клиентов».

Был он красив и прекрасен. От него так и шибануло юношеской привлекательностью, от которой у Ханы гневно раздулись ноздри. По «торговой» площадке на миг прокатилась слабая волна медвежьей яки, заставив замелькать лисьи ушки и хвостики… одинарные. Одна попа – один хвост. Некоторые из послушников вообще были без хвостов – смески-четвертушки. Если судить по цвету волос, то чистокровных людей среди послушников не было вообще. Над головой Ханы тоже мелькнули и тут же пропали медвежьи ушки. Это она так, типа, поздоровалась?

Красавчик съежился. Да и не только он. Остальные тоже как-то… скукожились. А красавчик вдруг подался вперед и потянул носом в нашу сторону. На лице его отразилось потрясение:

– Оу… – Очень неуверенно пролепетал он, пряча глаза. – Сей прекрасный храм, Старшая, никак не может соблюсти обряд бракосочетания с вашим избранником… Этот восхищенный Хам Он с радостью укажет Старшей и ее избраннику, где находится ближайший храм преподобного Черного Адана…

«Он», действительно, «Хам» – почти открыто послал медведицу куда подальше из храма… даже адрес указал – в самый дальний на территории провинции храм, поклоняющийся медведям. А ведь есть ближайший, в самом городе… преподобного Бурого Тихона, кажется. Полностью в духе лисиц – они без прикола ничего сделать не могут. Природа, понимаешь, не позволяет.

– Я те щас хвост оторву, мелкий! – Рыкнула Хана с угрозой. – Метнулся и позвал сюда Старшую, на! Считаю до десяти. Три уже было, на! И насчет хвоста… – Медвежья яки снова прошлась по присутствующим, в глазах снова зарябило от нервно и судорожно задергавшихся рыжих хвостов с белыми кончиками и испуганно прижатых к головкам рыжих остроконечных ушей. – … я не шутила, на!

Парень буквально испарился, а табуретка, на которой он сидел, опрокинулась. Остальные послушники сидели смирно, положив ручки на колени и устремив глаза куда-то в пространство перед собой.

– И вот так они всегда! – Громко и внятно пожаловалась мне Хана. – Вначале дерзят, а потом изображают из себя идиотов, с которых и взять-то нечего! Типа «я – не я и хата не моя»!

– Ну, я бы сказал, что тактически это – довольно грамотное решение при столкновении с физически более сильным противником или оппонентом…

– Оу… – Тихонько выдохнули то ли пять, то ли шесть чьих-то ртов.

Правда, кто именно оценил мои слова по достоинству, выяснить не представлялось возможным – все смиренно сидящие… «лисята» (один хвост – это сосунки еще, едва-едва от соска оторвались и еще даже мышей толком ловить не научились) продолжали одинаково гипнотизировать взглядами пространство перед собой.

– Пф! Фан-Фан! Ты, вообще-то, должен был меня поддержать, а не подкалывать! Ты, вообще, уверен, что в твоем роду не было лис? Больно ты умный, едкий и, я бы даже сказала, токсичный!

– Вообще, Хана, судя по перечисленным признакам, это я должен задавать тебе подобный вопрос!

– Да ты охамел, двуногий! Моя матушка никогда бы… – Взгляд Ханы вдруг остекленел. – А хотя-я-я…

– Пф! – Снова выдохнули те же пять или шесть ртов.

Снова ударила медвежья яки. Даже листья на деревьях зашелестели от ощутимого движения воздуха, а дощечки с пожеланиями на специальной доске, повешенные на гвоздики, издали мелодичный перестук.

– Цыц, хвостатые! Еще одно фырканье, ойканье, аханье и прочие невербальные признаки неуважения к моим предкам, и я тут все залью вашей кровью! Отвечаю, в натуре!

На площадке воцарилась настороженная почти мертвая тишина. «Лисята», кажется, даже дышать перестали. Потому что «наезд» на предков – это серьезно. Что у людей, что у волшебных зверей.

– Доброго вам дня… сестра. – Пропел веселый голос. – И вам… брат.

– Привет, Майка. – Недовольно буркнула Хана, поворачиваясь к появившейся девушке. – Меня твои спиногрызы обижают… А теперь еще и ты!

– Дети… – Снисходительно объяснила Майка. – Переходный период полового созревания. Ты должна быть хорошо знакома с этим явлением, Хана. Ну, если принять за истину все те дикие и невозможные слухи о том, что произошло на последнем Круглом Столе…

Если сидящие за столом девушки и юноши были просто красивы, то вот появившаяся прелестница, увидь я ее хотя бы вчера, заставила бы впасть ступор, утонуть в собственной слюне и погибнуть от малокровия, так как вся кровь уйдет в «нефритовый инструмент».

Но сегодня, после проведенной с Ханой ночи (и я подразумеваю вовсе не «клубничную» ее часть), я просто по достоинству оценил женскую красоту и приветствовал жрицу:

– Доброго дня, сестра!

Нет, я вовсе не поддерживал шутку. К служителям культов здесь так и обращались – брат, сестра. К высокопоставленным представителям культа – отец, мать. А к святым и выдающимся – Дедушка, Бабушка, Великий Предок. Впрочем, последние могли потребовать, чтобы к ним обращались так, как они того захотят, например, «дядюшка»… или «тетушка».

Но, разумеется, эта лисица Майка не могла упустить повода позубоскалить и очень ловко сыграла интонацией на «сестре» и «брате». Но придраться не к чему – интонацию к «делу не пришьешь».

– Оу! Какого стойкого юношу выбрали тебе в наказание, Хана! – Девушка мягко подалась вперед, взяла меня за плечи и окинула показательно оценивающим взглядом. – Хоро-о-ош! Низковат, правда. И в кости широковат… Но сила Ян в нем чувствуется очень хорошо. И он даже может ею пользоваться, если учитывать остаточные следы твоего Инь на нем, а его Ян – в тебе.

– Хи-хи-хи… – Отозвались осмелевшие от присутствия своей Старшей «лисята».

– Цыть, мелкие… – Тем же тоном пропела Майка, даже не повернув головы.

Мелочь снова застыла, нервно подрагивая хвостами и снова прижав к голове воспрявшие было ушки.

– Оу… какой хороший и гладкий ментальный щит! Даже опосредованное воздействие…

Широкий ворот белой запашной рубашки жрицы сам собой сполз с ее плеч, обнажив не только идеальные тонкие ключицы, но и показав верх великолепной полной груди…

– Какая милая родинка, сестра! – Вежливо улыбнулся я, оценив это пикантное «украшение» на верхней части одного из завлекательных полушарий.

– … не действует совершенно. – Удовлетворенно покивала она.

– Пф! – Отреагировала Хана, с гордостью смотря на меня. – Моя школа!

– Оу! – Лисица отступила на шаг. – То есть он не повелся даже на вот эту твою человеческую форму? А ведь на ЭТО даже я облизываюсь! – И она с удовольствием окатила Хану раздевающим взглядом. – Эта Майка в восхищении, уважаемый брат, так и не назвавший пока своего имени!

– Однако, количество мужского Ян в тебе крайне невелико. – Задумчиво определила Майка. – Как и количество Инь, взятое у тебя этим мужественным Лю Фаном… Хм-хм-хм… Раннее семяизвержение? Прерванный половой акт? Та-а-ак! – Глаза Майки угрожающе прищурились. – А не соблазнились ли вы, молодые люди, всякими новомодными мерзкими западными веяниями по нецелевому использованию некоторых своих телесных отверстий, а?!

– Да тьфу на тебя, пошлячка! – Возмутилась Хана.

Кстати, «мелочь» в этот момент даже не попыталась хихикнуть или фыркнуть, продолжая сидеть по стойке «смирно». Хотя момент очень подходил. Ну, оно и понятно: медведица Хана пришла и ушла, а вот эта вот милая жрица-лисица (с невыясненным пока количеством хвостов и, соответственно, статусом) – останется и устроит подопечным «спиногрызам» веселую жизнь… как оно у лисиц и бывает – в случае необходимости они такую «веселуху» организовать могут, что все окружающие омоются кровавыми слезами.

– Оу! Эта сообразительная Майка поняла! – Восторженно всплеснула широкими белыми рукавами девушка. – Эти молодые хотят наладить свою интимную жизнь. Что ж, многоопытная Майка с превеликой радостью обучит сих неопытных и столь привлекательных молодых людей правильному сексу! Поверьте, голубчики, к нам обращались и не с такими проблемами, да-с! И расскажу, и подскажу, и покажу! В нашем храме также делают отличный и безотказный противозачаточный наговор! Это я к тому, что некоторые непросвещенные люди ударяются в неестественные отношения из-за опаски несвоевременного увеличения своих семей! За таки совершенно смешные деньги!