– Я уже. Заберешь меня через полчаса?

– Придется сказать отцу, что у меня в окружении женщины – дуры, и мне надо срочно спасти одну от погибели. Я наберу, как буду рядом. С тебя – максимально большой капучино с зефирками.

– Не пойму, как в такой мегере, как ты уживается это все вместе с зефирками.

Она хохотнула.

– Только зефирки делают меня добрее. Ну и твои щечки.

– Не начинай! – засмеялась я и дала отбой.

Пока мы вели разговор, я подошла ко входу в его общежитие. Вдох—выдох, и я открываю дверь.

Я захожу в холл и поднимаюсь на второй этаж. Прохожу мимо двух дверей и останавливаюсь у комнаты 29. В этот раз врываться у меня нет никакого желания, и я стучу. Переминаюсь с ноги на ногу и тереблю руками край рукава. «Лишь бы он был тут», подумала я.

Мартин открывает дверь и смотрит на меня в упор.

– Ты быстрее, чем я думал, – он потер бровь пальцем, – Как прошло?

– Я войду?

– Ты войдешь и останешься со мной?

– У меня меньше двадцати минут. Мия едет за мной. Я хотела вернуть толстовку, – с грустью в голосе произнесла я и заглянула ему за плечо, – Ты один?

Он протянул руку и завел меня вовнутрь. Бесшумно закрыл дверь за моей спиной. Я прошла в его комнату и села на край кровати. На мои любимые серые простыни. Люблю серый цвет, он напоминает мне те осенние облака и глаза Мартина.

Он встал напротив меня, опершись руками на белый икеевский стол и спросил:

– Так как прошло? Что он тебе наплел на этот раз?

– Алекс пригласил меня на выходные к Стефи, в селение. Думает, что это поможет нам и нашей любви воскреснуть. А я просто хочу исчезнуть с этой планеты, чтобы не заниматься всей этой ерундой по раскручиванию нашего проблематичного клубка.

– Ох, Эйко… – он запрокинул голову и прикрыл глаза, – Терпения у меня и вправду не занимать.

Я встала с кровати и сделала три шага к нему. Обняла и положила голову ему на грудь. Он такой высокий. Мой Мартин. Такой сильный и такой великодушный. Я не достойна его. Ни его любви, ни его заботы, ни его преданности.

Он не обнял меня в ответ. Так и стоит, упершись руками в стол. Мне так паршиво на душе, кто бы знал. Я уставилась в мятную дверь шкафа. Прикрыла глаза, и две слезинки скатились по моим щекам. «Поцелуй меня… обними меня…» – четыре слова, по кругу, бегали в моих мыслях.

– Ну и как быть? – прошептал он, глядя в потолок, будто спрашивал не меня, а господа Бога. Он шумно выдохнул и выпрямился.

Я подняла голову и посмотрела в его глаза. Серые, чарующие глаза. Мартин нагнулся ко мне, и я подумала, что он сейчас поцелует меня, но он прижался своим лбом к моему. И я обмякла. Это простое движение действует на меня магнетически. И так молча мы простояли пару минут, дыша в унисон, пока он снова не нарушил тишину:

– Как быть, мелкая?

Я молчала. Я подбирала слова.

– Я так тщательно выстраивала стены, между нами. Между тобой и мной. А они рухнули. Два года я баррикадировала себя от тебя и посмотри, где я сейчас. Стою тут, в твоей комнате, – я сделала паузу, пытаясь разобраться в том, что я чувствую сейчас, – Я чертовски зла на все. И, кажись, это тупик.

Мартин отпрянул от стола и обнял меня вокруг шеи обеими руками. Положил свой подбородок мне на голову и сказал:

– Я тут вряд ли смогу помочь тебе сделать правильный шаг. Ты же знаешь, Эй, я попрошу тебя остаться и избавиться от всего, что тебя гнетет. Но я сделаю это из своих эгоистических соображений, а это отстой. Хоть и говорят, что мужчины бесчувственные мерзавцы, я не хочу быть мерзавцем для тебя, – он сжал меня в своих объятиях и поцеловал в макушку, – Ты – «дитя любви», Эй. Твои родители были правы, дав тебе такое имя.

После этих слов я сдалась. Слезы градом потекли из глаз, словно они грозовая туча. И мое тело сотрясло. Я вцепилась в Мартина, как в спасательный круг, будто я вот-вот утону.

– Эй, посмотри на меня, – произнес он и поднял мой подбородок пальцем, позволяя моим глазам встретиться с его.

Я распахнула их… и впилась губами в губы Мартина.

– Ты нужен мне, Мартин, – это все, что я смогла прошептать, целуя его с такой страстью, словно нас сейчас разъединят навсегда.

Он запустил свои пальцы в мои волосы на затылке и притянул меня к себе еще сильнее. И целовал, целовал, целовал…

Он развернул меня, приподнял и посадил на стол. Снова запустил руки в мои волосы и простонал мне в губы:

– Такими темпами, я точно тебя никуда не отпущу.

Что? О чем он? Я вопросительно посмотрела в его глаза.

– Телефон, мелкая. У тебя телефон вибрирует на кровати.

– О боже, Мия! Я забыла про нее! – я отскочила от Мартина и схватила телефон, – Помпончик, я уже бегу, я потеряла счет времени, я каюсь, ты еще не спалила там кафе, надеюсь? Буду благодарна тебе, если никто не пострадает там, пока я тащу свою задницу к тебе.

Я быстро даю отбой, не давая ей возможности сказать мне пару ласковых слов.

– Второй раз за день ты просто сбегаешь. Сегодня ретроградный Меркурий в планете моего дня рождения? Или как там эта фигня называется?

Я подхожу к нему и тихонько улыбаюсь:

– Эта фигня называется моя жизнь. И снова добро пожаловать в нее! – обвиваю руками его шею, и, встав на цыпочки, целую его в щеку. Несколько секунд мы стояли вот так, и потом я отошла, – Я напишу тебе, как буду дома, если хочешь.

– Я тебя только что чуть на стол не уложил… Да, пожалуй, напиши мне. А лучше набери меня. Я хочу услышать твой голос прежде, чем отправлюсь в душ.

Я выпучила глаза и почувствовала, как запылали мои щеки.

– Я не мерзавец, но тот еще похотливый тип, – и мы засмеялись в голос, – Иди, она и так тебя полчаса отчитывать будет. Будешь медлить – до завтра тебя ждет гнев владычицы.

Я уже хохотала во всю. Чуть ли не хрюкая, сказала:

– Дурила. Я напишу, – подмигнула и быстро пройдя мимо двери Сэм, вылетела в коридор.

Блин! Толстовка! Ладно, завтра верну. Завтра же все в силе? Я обещала нам прогулку на озеро, но он не обмолвился про это ни словом, только попросил набрать.

Я быстро спустилась по лестнице и выбежала на улицу. Благо до кафе я добегу за минут пять. Может быстрей.

Подбежав на место спустя, надеюсь, пять минут, я открыла входную дверь. И увидела Мию за столом, за которым я сидела с Мартином. Мое сердце и так вот-вот выпрыгнет, так еще эти недавние воспоминания всплывают в голове. Плюс этот поцелуй в его комнате. Господи! Я целовалась с двумя парнями сегодня, какое безумие. Что случилось с моей жизнью в очередной раз?

– Хорош там стоять, как вкопанная, и закажи мне капучино, Эй! – крикнула мне Мия. С манерами у нее туговато. Вся в отца пошла.

Я посмотрела на второй этаж, улыбнулась ей своей самой широкой улыбкой и направилась к стойке.

– Извините за мою подругу, она без кофе – зверь! Поэтому я возьму самый большой капучино с зефирками для нее и такой же большой американо с молоком для себя, – на веселой нотке я пропела бариста свой заказ. Развернулась к столику Мии и собралась уже было идти к ней, как услышала:

– С холодным молоком?

– Что, простите?

– Вам с холодным молоком, как вы брали недавно?

Ах, вон он о чем! Спасибо за еще одно напоминание, греет душу, честное слово!

– Да, спасибо большое, – и пошла к подруге.

Она встала, чтобы обнять меня. И я стиснула ее в охапку. Мия отодвинула меня от себя на расстояние своих вытянутых рук:

– От тебя пахнет мужским парфюмом, но Алекс презирает всю эту ерунду. История двухлетней давности? – вопросительные карие глаза подруги сейчас сделают в моей голове дыру. Без применения холодного оружия. Она – сама оружие.

Я выдохнула и прощебетала:

– Да, да, да, я была у Мартина, – я начала рукоплескать, – Я хотела поговорить с тобой днем, но ты у отца застряла, и я рванула к нему…