— Эмма, послушай меня, — Дейв садится на корточки и берет в руки её ледяные ладони. — Джина — лживая сука, и если Джефф сказал, что она притащила две справки — у тебя есть все основания ему верить. Потому что мне тоже есть, что тебе сказать.

Актриса всхлипывает и стирает слезы, внимательно уставившись на Дейва. Её жизнь разрушена, она уничтожена, она — пустое место. И ей совсем не хочется, вернее, просто нет сил, слушать Дейва и его попытки что-то исправить. Здесь, на пепелище, уже ничего не вырастить.

Наконец, он собирается с мыслями и начинает говорить:

— Есть вероятность, но только вероятность, что Джина изменяла Джеффу, когда они были вместе.

— Дейв, что ты говоришь…

— Я должен был сказать тебе об этом ещё давно, это бы все исправило, но каждый раз, когда я пытался… черт, я не знаю, я не знаю, что мне мешало.

«Твои надежды на то, что ты будешь с ней, идиот!», – отчаянно кричит его сознание. Дейв виновато опускает взгляд и снова возвращает его к Эмме, не выпуская её ладоней.

— Однажды я зашёл к Джине, не постучавшись, и увидел, как она сидит на столе без футболки, а между её ног стоит Дэн. Они целовались. Я развернулся и собирался уходить, когда Джина догнала меня. Эм, она… она была в отчаянии, плакала и… черт, она стояла на коленях, когда умоляла меня не рассказывать об этом Джеффу. Она сказала, что Дэн принудил её к этому, хотя это так не выглядело. Я сказал, что, возможно, разобью этому ублюдку морду или уволю его, но Джина попросила этого не делать, потому что в таком случае этот упырь все рассказал бы кэпу. Теперь эта история кажется мне бредовой, потому что они наверняка трахались за его спиной. А мне было все равно. Мы с Джеффом не друзья, да и я, кроме этого поцелуя, больше ничего не видел. Это произошло ещё до того, как ты вернулась из Италии.

Очередная разрушающая правда бешеной болью отдаётся в душе Эммы. Слезы её капают на руки Дейва, и мужчина шумно выдыхает, чувствуя себя последним ублюдком.

— Я ненавижу себя сейчас за то, что не рассказал об этом ни тебе, ни Джеффу. Я не знал наверняка и просто не мог влезть в вашу Санта-Барбару, просто не видел в этом смысла. Но я должен был, возможно, это что-то изменило бы. Что, если она беременна от этого Дэна, если они на самом деле не ограничились одним поцелуем? Что тогда? Я не думаю, что Джефф был с ней и с тобой одновременно, он так не поступил бы с тобой, Эм…

Она его вовсе не слушает. Слова Дейва пролетают мимо неё, пока он испытывает на себе все виды моральных пыток, пока боится, отчаянно боится, что она сейчас же встанет и уйдёт. Но вместо этого актриса обхватывает его лицо своими ледяными ладонями, заставляя мужчину прервать сумасшедший поток оправданий. Это срабатывает лишь на пару секунд.

— Это моя ошибка, Эм. И если ты никогда не простишь меня за это… я пойму.

— Дейв, заткнись, — хрипло шепчет она, опуская взгляд на пол. Сердце уже не бьётся, её словно вмиг покинули все чувства сразу. — Я не виню тебя. Ни в чем. Что бы там ни происходило… я больше не хочу говорить об этом.

Детектив задерживает взгляд на её губах, а затем снова поднимает к глазам. Он не может поверить в то, что Эмма действительно на него не злится. Он счастлив и разбит одновременно. Видеть её такой — истинная пытка.

А Эмма, нервно сглотнув, продолжает:

— Я люблю Джеффа больше жизни. Я готова убить и умереть за него. Но то, что произошло… он едва ли не задушил Джину, девушку, которая даже если и не от него, то все равно беременна. Конечно, если это тоже не ложь. Он толкнул меня, находясь в ярости. Его злость… она все разрушила. Я не замечала того, сколько вреда она может принести. Что, если это не предел?

— Эм, он никогда не навредит тебе. Это вышло случайно, и ты это знаешь.

Блондинка тихо всхлипывает, переводя взгляд в сторону беспрерывно вибрирующего телефона.

— С тех пор, как я вернулась из Италии, не было ни дня, в который я бы не плакала и не боялась. Не злилась, не впадала в панику, не сходила с ума. Я жила как на пороховой бочке. Иногда я не ела несколько дней. Моя дружба разрушилась, даже если Джина, на самом деле, последняя сука. Я не чувствую себя счастливой. Это то, что принесла мне любовь к Джеффу.

— В тебе сейчас говорит отчаяние.

— Может быть, — девушка сглатывает и кивает. — Но сколько бы эмоций, сколько бы любви я ни получала от отношений с Джеффом… я всегда знала, что мы не сможем построить счастье на разрушенной жизни. Джина заслуживала этого, возможно, но я отбила у неё человека, которого она любила.

— Она была просто преградой для вас, — тихо говорит Дейв.

— Я получила по заслугам. Со мной произошло то же, что и с ней. Всё вернулось бумерангом. Я просто должна была пресечь свои чувства к Джеффу и жить счастливо. А сейчас от меня ничего не осталось, и все это — результат моих же ошибок.

Дейв больше не может подобрать нужных слов. Он лишь притягивает её в свои объятия и поглаживает девушку по волосам, мечтая забрать хотя бы унцию её боли. Эмма больше не плачет. Она опустошена и уничтожена. И самое худшее — она знает, что делать дальше.

Дрожащими руками девушка тянется к телефону, отклоняет очередной вызов Джеффа, который наверняка объездил уже весь Лос-Анджелес в её поисках, даже и мысли не допуская о том, что она может быть у Дейва, заходит список контактов и нажимает на знакомую фамилию.

— Что ты делаешь? — нахмурившись, шепчет Дейв.

Эмма прикладывает указательный палец к губам и оживляется, когда на том конце телефона кто-то снимает трубку.

— Алло, мистер Стоун, это Эмма Холл, — хрипло и неуверенно говорит девушка. Перед глазами мелькают картинки сегодняшнего утра, и она в ту же секунду набирается решимости. — Помнится, вы говорили перезвонить вам через неделю и снова озвучить свое решение. Я согласна сниматься в вашем фильме. Завтра же вылетаю в Нью-Йорк. До свидания.

Телефон падает на пол. Стекло разбивается, но это меньше всего беспокоит уничтоженную девушку. Она прожигает стеклянным взглядом искаженное в удивлении лицо Дейва и пожимает плечами.

Решение принято. Пути назад нет.

***

Ошибки — обратная сторона на медали безграничного счастья. После пройденного пути, после причинённой боли и моральной катастрофы, оглядываться назад и видеть руины из собственных надежд — страшно и неприятно. Но стоит обернуться и увидеть перед собой будущее, прекрасное, сияющее мечтами и планами будущее, как всё снова возвращается на свои места. Ошибки необходимы. Они — это опыт. Это руководство к жизни, которое ты пишешь своей рукой. Книга, концовку которой лишь ты в праве изменить. Дорога, где только ты выбираешь её длину и количество развилок. Твоя жизнь, твои ошибки, твоё будущее.

Они ни о чем не жалели. В совершённых грехах можно было запутаться и приписать к ним с десяток новых, однако если бы у них спросили, что бы они изменили в своём прошлом, ответ был бы однозначным и единогласным — «ничего». Ничего, что могло бы поменять их решение. Ничего, что могло бы их остановить. От необдуманного, от безумного, от неправильного.

Ничего, кроме них самих.

Разбираться в причинах, по которым их совместное будущее, ещё такое неокрепшее, но при этом обладающее сумасшедшей силой, разрушилось в одночасье — не было ни сил, ни смысла. Всё, что осталось у этих двоих — сожженные души и пепелище надежд. Одинокая, заполненная дымом от сигарет, квартира Джеффа и смятый билет на самолёт в руках Эммы. У этой истории оказалось не два, а целых четыре разбитых сердца. Джина захлебнулась в своей лжи: она не знала, какой шаг предпринять теперь. А оказавшийся рядом с девушкой, которую полюбил, Дейв не мог видеть, как её разрывает в боли от любви к другому. Они были подавлены, уничтожены, разбиты. В этой войне не оказалось победителей, ведь, в конце концов, война и есть — бесконечное насилие тел и душ, травмы, слезы и потери.

Эмма сжимала ручку чемодана, прожигая пустым взглядом вход в аэропорт. Ей казалось, что в эту же секунду войдет Джефф, и, в своей привычной манере унесёт её на плече — ругаясь и угрожая. Она обязательно поцеловала бы его, а он снова сказал бы о том, как она его раздражает. Всё было бы хорошо.