Я знаю, что он говорит серьезно. Что-то в Риде изменилось с тех пор, как я его помню. Его авторитет и властность заполняет комнату, и все, что он говорит, исполняется.

— Я хочу поехать домой, но должна сделать это. Если мои показания помогут уничтожить их, то мне нужно сделать это, — говорю я ему.

— Хорошо, — соглашается он, отстраняясь. Паника зарождается в груди, и он берет меня за руку. — Я никуда не уйду, Ямочки. Дыши.

Рид садится и притягивает меня к себе, и я снова расслабляюсь. Я вспоминаю время, когда он так же держал меня.

— Давайте начнем, — говорит Рид, и они начинают.

Он держит меня, пока я рассказываю о последних пяти годах своей жизни. Я начинаю с того дня, когда отец забрал меня, и на что это было похоже — жить там. Рассказываю им о том, как умер мой отец, и даже о своем побеге из-за предстоящего брака с лидером. Они задают много вопросов о нем и любых деталях, которые я могу рассказать.

Я чувствую, как с каждой историей, которую рассказываю, настроение Рида меняется — от гнева до печали и, я почти уверена, ревности, когда он слышит о браке. Кроме того, тот факт, что я все еще сижу здесь в свадебном платье, не облегчает ситуацию.

Кажется, я говорю несколько часов, и иногда мне приходится повторяться. Я знаю, что они хотят получить как можно больше информации, но это утомляет. Я опускаю голову на плечо Рида и думаю о том, чтобы на секунду закрыть глаза.

Я дергаюсь, когда чувствую движение, и понимаю, что, должно быть, задремала на секунду.

— Мы закончили. На сегодня вы получили достаточно. Можете прийти к ней завтра или прислать мне вопросы. Ей пора домой, — говорит Рид офицерам и встает со мной на руках. Я не протестую, просто обнимаю его за шею, пока он выносит меня из комнаты и идет по длинному коридору.

Когда мы выходим на улицу, я вижу три черных внедорожника. Двое мужчин в черных костюмах, похожие на агентов ФБР, стоят у того, что посередине. Один из мужчин открывает заднюю дверь, и Рид забирается внутрь, крепко удерживая меня.

— Кто они? — спрашиваю я. От усталости я едва могу открыть глаза.

— Охрана, — просто говорит он. Будто это нормально — три внедорожника охраны.

— Теперь у тебя есть охрана?

— Они здесь для тебя. — Я чувствую, как внедорожник двигается, и задаюсь вопросом, как далеко мы от того места, куда направляемся. Я не знаю, где сейчас живет Рид, но это неважно. Я именно там, где хочу быть.

Он целует меня в макушку, и я слегка вздыхаю, впитывая его ласку.

— Мы будем на месте через десять минут, сэр. Трафик свободен. — Рид кивает, и я смеюсь, не в силах остановить себя.

— Не хочешь рассказать, что такого смешного? — Я слышу улыбку в его голосе.

— Я просто подумала, что не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но что бы это ни было, должно быть, у тебя есть деньги.

— Да, но что тут смешного?

— Потому что, думаю, если бы ты был богат, когда мы были детьми, тоже нанял бы для меня телохранителя. — Я тихо смеюсь, вспоминая старшую школу.

— Школа не позволила бы мне. — Я смеюсь громче и слышу, что он тоже смеется. Снова закрыв глаза, я молюсь, чтобы, когда их открою, происходящее не оказалось сном.

Ками

Первое, что я вижу, когда просыпаюсь, — лежащий рядом со мной Рид. Его глаза открыты, и он смотрит на меня. Я так рада, что он все еще здесь, что начинаю плакать. Он хватает меня и притягивает к своему большому, теплому телу, и я прижимаюсь к нему.

— Я так боялась, что это сон, — говорю я сквозь рыдания. Я в полном беспорядке, но мне все равно.

— Я держу тебя, Ками. Никто никогда больше не заберет тебя у меня, — говорит он, успокаивающими движениями поглаживая меня по спине.

Не знаю, как долго я плачу, но снова засыпаю. Когда просыпаюсь во второй раз, он все еще в кровати со мной, все еще держит меня.

— Мне нужно в ванную, — наконец, говорю я и вздыхаю. Не хочу отпускать его, даже если это только для того, чтобы пописать.

Со мной на руках Рид легко поднимается с кровати и несет через всю комнату. Когда мы входим в ванную, загорается свет, и он усаживает меня на стойку. Я неохотно отпускаю его и улыбаюсь. Он отступает немного назад и выглядит таким же красивым, как и всегда. Тень щетины на подбородке и темные круги под глазами дают понять, что он не спал и не принимал душ. Протянув руку, я обхватываю его щеку ладонью, и он наклоняется ко мне.

— Я говорила тебе, что однажды она будет расти равномерно. — Уголки его губ чуть приподнимаются, и я вспоминаю, как дразнила его по этому поводу. В его глазах все еще заметна печаль.

— Ты должна была видеть, как это происходит. — Его голос срывается и наполняется болью. Я киваю в знак согласия, и мои глаза наполняются слезами.

— Ох, Ямочки. — Он обхватывает мое лицо ладонями и прижимается лбом к моему. — Прости меня. Не плачь, — умоляет он, — твои слезы ранят меня. — Я вздыхаю, пытаясь успокоиться. — Делай то, что тебе нужно. Я подожду снаружи.

Смотрю вниз и вижу, что на мне старая футболка, которую я узнаю. Она из нашей школы, и я знаю, что на спине написана фамилия Рида. Я не помню, как засыпала и как меня несли туда, где мы сейчас находимся.

— Я переодел тебя, потому что больше не мог смотреть на тебя в этом гребанном платье, — говорит он, читая мои мысли. — Прости…

— Рид, не надо, все в порядке. Ты можешь переодевать меня и делать со мной все, что захочешь. — Я прикусываю губу, понимая, что говорю. Мои щеки горят, но это правда. Он может делать со мной все, что захочет, и я не скажу «нет».

Он глубоко вздыхает и делает шаг назад.

— Я оставлю тебя.

Я соскальзываю со стойки, но Рид не двигается. Я не собираюсь заставлять его уходить, поэтому иду и делаю свои дела. Он смотрит в пол, будто это обеспечит мне уединение, пока я писаю. Закончив, я встаю и мою руки.

Он качает головой.

— Я не смог заставить себя уйти. — Я улыбаюсь ему в зеркало, прежде чем вытереть руки.

— Однажды меня вырвало на тебя, Рид. Мне плевать, если ты увидишь, что я писаю. — Он смеется, вспоминая, как я заболела гриппом, а он не хотел оставлять меня. Его маме пришлось сказать, что он болен, хотя это было не так. Он клялся, что проникся болью сочувствия.

— Ты все еще была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел. Даже несмотря на рвоту. — На этот раз я запрокидываю голову и смеюсь, и он действительно широко улыбается мне.

— Где мы? — спрашиваю я, когда Рид тянет меня за руку, и мы выходим из ванной.

Я смотрю на огромную кровать, в которой мы спали. Простыни в беспорядке, но это все, что есть в комнате. Вокруг нет ничего, что указывало бы на то, что это его дом.

— Это здесь ты живешь?

— Я остановился здесь, пока мы не решим, куда ты хочешь поехать. — Он проводит свободной рукой по лицу. — Когда я узнал, что ты здесь, в Финиксе, я нашел, где остановиться, и прилетел так быстро, как только смог. Я знал, что нужно отвести тебя в безопасное место. Это место ничем не отличается от моего настоящего дома. Когда мы доберемся туда, ты сможешь решить, что делать с ним.

Мое сердце неистово бьется.

— Ты ведь не забывал меня все это время, не так ли? Я так боялась, что ты можешь забыть меня и спокойно жить дальше. — Да, я эгоистка. Но мы всегда говорили друг другу все, и я все еще хочу этого.

— Никогда, — рычит он. Его реакция, вероятно, напугала бы кого-то другого, но не меня. Со мной он нежный и ласковый.

— Я знаю. В глубине души я знала, что ты никогда не сможешь забыть меня, но иногда такие мысли все же посещали меня.

— Я ни на минуту о тебе не забывал. — Я поднимаю на него взгляд. — Однажды кто-то спросил меня, что я буду делать, если окажется, что ты умерла. — Он выдавливает это слово из себя. — Я сказал им, что это невозможно, потому что я бы это почувствовал. Я знал, что ты где-то там, и мне просто нужно найти тебя. — По выражению его лица я вижу, что он абсолютно серьезен.