Меня порвала нежить. Каюсь, виноват в этом был я сам. Усталость настолько въелась в тело и затупила разум, что я потерял бдительность и пропустил атаку химеры, не успев ни портануться, ни увернуться так. Хорошо хоть крылья успел каким-то чудом убрать, и тварь порвала не перепонки, а спину. Вместе с рабочим доспехом и чешуей. Я ее все-таки завалил, но поднялся после этого еле-еле, опираясь на копье, как на костыль. Меня трясло, колени подгибались, моя же черная кровь обильно поливала землю и труп химеры. В городке неподалеку пустовал домишко на окраине, там я и устроил себе временное убежище, зачищая округу. Дополз туда с трудом, на остатках сознания и сил.

Кто ж знал, что Волк явится прямо туда!

И я, в грязи, крови, гнили и трупной дряни хлопнусь чуть ли не прямо ему на руки.

— Ты рехнулся?! — прохрипел я. — Свали нахер отсюда!

Он молча шагнул телепортом прямиком в тореадримский дворец. Правда, вместе со мной.

— Идиот! Тебе что, жить надоело?!

— Не выебывайся, — отмахнулся он, где ножом, а где когтями срезая с меня доспехи вместе с одеждой. — Я прекрасно знаю, в каком дерьме ты шляешься.

Меня мутило от собственного запаха, сознание уплывало в дурную тьму. Я успел понять только, что мы где-то в закрытой части дворца, в купальнях, судя по плеску воды и стойким ароматам мыла.

— Ты щас или встанешь, или сдохнешь, дебил!

— Мне терять нечего.

— Придурок! Убью же!

— Сам не шибко умный, раз до такого вида докатился.

— Шмотки дворцовые заляпаешь… — обреченно попытался возразить я в последний раз, поняв его намерение отмыть и залечить меня лично, на месте.

— Похер.

Перед тем, как провалиться в обморок, я еще успел подумать, что ко мне привязалось неимоверно упрямое создание.

***

Очнулся где-то в дворцовых покоях мордой в подушку, весь в бинтах и разбитый, как старая дворняга. В кресле у окна, само собой разумеется, восседал Ваэрден, обложившись бумагами. Стоял вечерний полумрак, люстра была погашена, и светились только лампы по стенам, обитым светло-коричневым шелком.

— Я не стал тебя лечить до конца, — сходу заявила эта наглая коронованная сволочь. — Только остановил кровотечение и стянул разорванные мышцы. Так ты хотя бы отдохнешь и отлежишься, пока будешь регенерировать естественным образом. Если тебе совсем плохо, скажи, я дам обезболивающее.

Я промолчал. Сил злиться на него не было, спорить — тоже. Он упрям, как пень и все равно сделает по-своему. Даже объяснять, к каким последствиям может привести некротика на моей ауре в его доме, уже просто не хотелось. Сам должен понимать, по каким местам я хожу, и с какими тварями сталкиваюсь.

— Ты забыл, что существуют артефакты, позволяющие снять лишнее с ауры, — продолжал он спокойным, я бы даже сказал, умиротворенным тоном. — И есть связи, позволяющие знать, где находится тот, кто на другом конце, и что с ним происходит. Мне и своей родне ты нужен живым и невредимым. Неужели было бы лучше оставить тебя там?

Я не нашелся, что ответить. Последствия моей смерти действительно крепко аукнутся всем. Но это не значит, что за мной нужно бегать! Я же…

Сам справляюсь?

Или все-таки иногда не могу?

Ваэрден заботится о моей жизни. Искренне. Просто потому что может и хочет, неважно по каким причинам. За всю мою жизнь лишь нескольким разумным я был просто-напросто дорог…

Знобило. Хотелось пить. И до смерти хотелось внимания. Обычного тепла, чтобы согреться и сползти, наконец, в регенерацию. Но сказать об этом?.. Да проще умереть, чем позволить себе слабость! Многолетняя привычка заставляла меня жестко держать себя в руках.

Я безуспешно уговаривал себя заснуть, когда меня нахально сгребли и положили головой на колени, принявшись бесцеремонно перебирать и прочесывать волосы. Ваэрден, зараза! Тело дернулось от тепла, инстинкты всколыхнулись, требуя это тепло впитывать. Нет, не впитывать. Получить все, целиком и сразу. Я попытался отстраниться.

— Положь меня на место, волчара блохастый! — хамовато рыкнул я. — Сам справлюсь!

Куда там. Он еще и бокал с водой мне под нос сунул.

— Отдыхай. Энергии на тебя у меня хватит с избытком. Не бойся, не сожрешь.

Ну и что ты будешь с ним делать? Что делать мне?

Я не хочу привязываться еще раз, чтобы снова через какое-то время потерять существо, ставшее дорогим. Несчастья и смерти близких преследуют меня всю жизнь. Не хочу.

Но Волк, кажется, иного мнения на этот счет. И уже считает меня своим. Вон и лапу в волосы запустил по-хозяйски.

Только чего ему это стоит? Дыхание грело мне затылок, мысли уплывали в расслабленную дрему.

— Не наглей, Волчара, — пробормотал я. — Укушу.

— Времени впереди много, — философски отозвался он. — Привыкнешь.

И ведь он оказался прав, темная морда — я действительно привык.

Поначалу меня задержала болезнь, и, чтобы не сойти с ума от скуки и бездействия, я с головой зарылся в имперские законы, которых за века существования сколоченного Ваэрденом государства накопилось огромное количество. Они наслаивались один на другой, зачастую противореча друг другу, действующие законы присоединенных земель частенько отменяли основные. Во всем этом стоило разобраться, и мы оба корпели над увесистыми фолиантами, вчитываясь в закоавристые строчки, пока перед глазами не начинали плавать чкрные мухи. Не могу сказать, что нам удалось разгрести все, но юридического хлама определенно стало меньше.

Потом пришел черед финансов — ежегодная проверка казначеев на «вшивость». Меня они знать не знали, да к тому же, побаивались, поэтому юлить и изворачиваться не особо получалось. Но надо сказать, что среди них оказалось куда больше толкового народа, чем я ожидал.

Слухи вокруг нас множились, как дерьмо по весне. Ни я, ни Ваэрден не давали ни малейшего повода, но придворные — эта странная каста разумных существ, непонятно чем занятая и неизвестно зачем нужная, вовсю смаковали несуществующие подробности нашей личной жизни. Шепотки и шушуканье мгновенно стихали даже на ментале, стоило мне появиться в их поле зрения. И как только я снова смог нормально работать без риска самому наследить всяческой некродрянью — спешно покинул Тореадрим. Иначе поубивал бы бездельников и сплетников, одним своим видом приводивших меня в ярость.

На пару лет пришлось улететь за море, на соседний континент: там, вдалеке от угасающих Колонн, спасу не было от теней, демонов и всяческой древней мертвятины.

На самом деле Динтар был почти безлюден. Старое население вымерло из-за войн и катаклизмов, новое, родившееся из остатков, сумело кое-как заселить только Ниерр и еле-еле начало осваивать соседний материк. Колонисты уплывали за море с концами, теряя связь со своими метрополиями. На новом месте всякая грызня прекращалась, выживание требовало сплоченности. В отличие от зажравшихся тореадримцев меня здесь встречали, что называется, хлнбом-солью.

Но тревожное ощущение беды при этом не покидало. Спокойно работать не получалось вовсе — как будто сзади подкрался мой братец Рахи и разом воткнул пониже спины с десяток острых шил от щедрот душевных. «Нужно как можно скорее вернуться в Тореадрим!» — истошно вопило чутье. Я был по уши завален работой, собственное тело готово было вот-вот снова объявить мне бойкот за небрежение, но бросать загаженные Смертью земли я не имел права. Тем более, когда люди, устав бояться и отчаявшись выжить и найти защиту, смотрели на меня, как на единственную надежду на спасение.

Однако чутью всегда стоит верить, даже если ты сам считаешь его вопли пустой прихотью. Когда до меня начали доходить слухи о возможной новой войне между ифенху и Орденом Святого Сиареса, о дипломатическом скандале, я плюнул на все и помчался обратно.

В динтарском небе отродясь не видали даэйров, и про мой перелет через море потом поползли россказни и слухи — дескать, призван я был из мира демонов покарать за грехи кровавого тирана, Волка то есть. Стихии, бедный Волчара, его чуть что, сразу карают… Отдыхал на скалах, охотился на морских птиц, спал на лету — и через три дня уже приземлился на побережье Ниерра.