— Вот, то что нужно! — он осторожно надел на меня наушники и все вокруг затопила нежная и мягкая мелодия, похожая на «Ave Maria» Каччини.

Я уже не услышала, как быстро Кейн ушел, но от чего — то стало так тоскливо. Мелодия рвала меня на части, а хор высоких голосов склеивал меня вновь.

Я буквально растворилась в музыке. Прекрасные звуки заполнили каждую клеточку моего тела, пронизывали каждую ниточку подсознания. Это была не музыка из клуба, которая заглушает все прочие мысли, это была почти осязаемая и материальная, которая не сбивает, а наоборот помогает думать, но сейчас, я не хотела ничего, кроме этих мелодий в моих ушах и вкуса поцелуя на слегка распухших губах. В Кейне столько страсти, которая причиняет ему почти физическую боль и муку. Неприятно думать, что я могу быть этому причиной. Он ушел, оставив за собой не гнев, а теплое ощущение чего — то неизведанного и всепоглощающего. Дрейк был тихой гаванью, а Кейн бушующим океаном, которому хочется покориться. Я терялась и пугалась этих перспектив, и не была уверена, хочу ли я почувствовать всю эту бурю на себе. Могла ли я предположить, что окажусь в подобной ситуации выбора. Я должна буду его сделать, это будет честно.

На секунду мне показалось, что возможно, оно и к лучшему что началась война. Не в плане человеческих жертв, конечно. Человечество отбросило назад в плане технологий на десяток лет, так как многие современные постройки и лаборатории были разрушены, но в то же время мы продвинулись вперед в плане межличностного общения. К моменту начала войны мир опутал интернет, общение заменили социальные сети и люди в реальном времени и пространстве стали друг другу не нужны. Сейчас, когда всего этого нет, а единственной заботой мира стало выживание, люди стали ближе, ледяная стена понемногу стала оттаивать.

Поздно ночью, когда сиделка ушла, видимо, решив, что ее вахта окончена, ушла, погасив лампу на своем столе. Снова мой мир, сузился до размеров лазарета и погрузился во тьму. Она стала для меня уже привычной, я сроднилась с ней, и чувствовала себя более комфортно.

— Вайолет, ты спишь? — послышался голос Дрейка.

— Нет, проходи, — отозвалась я, не вполне уверенная, смогу ли смотреть ему в глаза после поцелуя с Кейном.

— Черт, где тут свет включается? — Дрейк споткнулся о стул, стоявший около моей постели.

— У медсестры на столе есть ночник, попробуй добраться до него.

Дрейк споткнулся и чертыхнулся, а я тихо засмеялась. Наконец стало светлее, и в дальнем углу лазарета я увидела стройную фигуру Дрейка. Он порывисто подошел ко мне, и остановился как вкопанный.

— Что случилось? — испуганно спросила я, протягивая к нему навстречу руку.

— Почему ты не сказала, что тебя переводят? — в голосе Дрейка отчетливо сквозила обида вперемешку с гневом.

— Меня что?! — я не могла понять о чем он говорит.

— Указ руководства, — добавил Дрейк, — будешь служить в другом подразделении.

— Но я не хочу, я не знала об этом я…

— Довольно! — оборвал меня Дрейк.

Я опешила и действительно замолчала. Будучи не в силах спорить и препираться, я отвернулась в другую сторону, пытаясь осознать перспективу перевода. Совершенно новые люди, команда…я потеряю Дрейка, и…и Кейна. От этой мысли засосало под ложечкой.

— Вайолет, — постель прогнулась, и за спиной послышался встревоженный голос Дрейка, — прости меня.

Ничего не говоря я повернулась, и молча забралась к нему на колени, и до боли вжалась в крепкую, сильную грудь. Мне казалось, что чем крепче я держу его, тем дольше Дрейк будет со мной. Я жадно всматривалась в черты его лица, стараясь запомнить каждую деталь, каждую родинку. Мои карие глаза встретились с его темно — голубыми, и я поцеловала его, жадно, страстно, начисто позабыв, что мы в лазарете, а не в нашей уютной комнате, где еще совсем недавно занимались любовью. Теперь же, мне казалось, что нас все сильнее разводит в разные стороны, словно невидимая и сильная рука растаскивает нас по противоположным углам ринга.

— Я не потеряю тебя, — шептал Дрейк, отрываясь от моих губ, — никогда.

Я чувствовала так много, но слова никак не шли, оставаясь невысказанными. Я старалась компенсировать их страстью, прикосновениями. Мои пальцы погрузились в густые волосы Дрейка. Они были такими мягкими. Тело настойчиво требовало продолжения, но внезапно Дрейк отстранился, снимая меня как хрустальную вазу со своих колен. Приятно сознавать, что хоть кто — то видит во мне девушку.

— Я поговорю с Кейном, — Дрейк неожиданно встал с постели, поправляя одежду.

— Нет! — вырвалось у меня.

— Что? Почему? — недоуменно спросил Дрейк, — он и так меня ненавидит, это же подольет масла в огонь. К тому же, ты не должен просить за простого солдата, это против здешних негласных правил. Я их четко уяснила.

— Не говори глупости! — сирого сказал Дрейк.

— Не говори, просто не говори!

— Тогда встречусь с капитаном Эдельстином, возможно он знает причину перевода. Все равно, пока ты в лазарете никуда не переведут.

— Хорошо, — сдалась я. Спорить с Дрейком невозможно. Он найдет тысячу веских доводов в защиту своего мнения, и в итоге окажется прав.

Но в глубине души я знала, чьих это рук дело. По каким — то неведомым причинам монарх Кейн желал отстранить меня от службы в этом корпусе. Я должна лично это выяснить, не вмешивая Дрейка.

После его ухода я кое — как собралась, натянув камуфляжную футболку, штаны и сапоги. Теперь мне казалось, что они налиты свинцом, и каждый шаг давался с трудом. Лежа в постели, я наивно полагала, что начинаю поправляться, но гравитация и мой организм — обманщик считали иначе. Меня сильно шатало из стороны в сторону, но я твердо решила добраться до самого верхнего этажа и поговорить с Кейном, и если не выяснить причину перевода, то хотя бы просить его об отмене приказа.

Миновав лазарет, я, держась за стену направилась к лифту. Его гладкие металлические створки распахнулись и унесли меня на самый верхний этаж. Если на нижних ярусах охраны почти не было, то здесь она была на каждом шагу. Меня остановили, едва я вышла из лифта.

— Куда собралась? — спросил охранник с непроницаемым лицом.

— У меня встреча с монархом Кейном, — сочиняла я на ходу.

— Сейчас проверю, — все так же безэмоционально ответил охранник. Он вообще живой? Похож на робота. Я боролась с желанием потыкать его пальцем.

Он вошел в огромную деревянную дверь, предварительно конечно постучавшись. Охранника не было всего несколько секунд, показавшихся мне целой вечностью. Я совершенно не имела понятия, что скажу Кейну, смогу ли вообще на него спокойно смотреть.

— Он готов тебя принять, — сообщил охранник и я, еле держась на ногах вошла в дверь.

Сказать что комната была большой, значит, ничего не сказать. Она была огромной. Светло — серые стены, увешаны картинами, в потолок вмонтированы светильники, ярко освещающие все вокруг. Кожаная мебель и стеклянные столики. Не смотря на стиль, комната казалась безликой и до ужаса одинокой. За письменным столом, в окружении бумаг и папок сидел Кейн. Он что — то записывал от руки в толстую пыльную тетрадь. Я прокашлялась, привлекая его внимание. Резко вскинув голову, Кейн уставился на меня с широко распахнутыми глазами.

— Какого черта ты здесь забыла? — грозно спросил он и встал со стула, и тот отъехал к стене с противным скрежетом.

Кейн широким и уверенным шагом шел ко мне. На нем был строгий костюм, но без галстука, и пара верхних пуговиц была расстегнута. Быстро приблизившись, монарх остановился всего в паре сантиметров от меня. Его близость, как и прежде странно волновала и пугала меня.

— Хотела спросить вас о причине моего перевода, — дрожащим голосом спросила я.

— Ах, это, — нахмурившись сказал Кейн, — я решил, что так будет безопаснее для тебя.

— Что? Как вы можете решать такие вопросы даже не спросив меня? — я слышала, как мой голос срывается на визг.