– Справедливо, – ничуть не впечатлившись его тирадой, эльфийка коротко кивнула, – Тогда и вы не поймите меня неправильно. Сейчас вы получили не менее чем второй шанс, дорогой Ренар. Потеря того мага очень расстроила графа. И он выразил сомнения в вашей компетентности. Именно поэтому вы здесь – чтобы помочь мне. Если справитесь – получите то, что вам обещали. Возраст у вас как раз позволяет занять серьёзную должность.

Он пропустил мимо ушей эту колкость от столетней девчонки. Ренуара и самого доконала эта бесконечная и безрезультатная погоня, так что сейчас он как никогда хотел поскорее вернуться в свое поместье и пару недель отвлекаться только на хорошеньких служанок, вино и теплые ванны. И сон – долгий и приятный сон.

– Я понял. Позвольте поинтересоваться – в чем будет заключаться моя помощь?

– Мне нужно найти человека, – Лина не стала ходить вокруг да около, – Это маг, его зовут Айсин. Здесь, в Империи Шан, этот человек считается ренегатом, за практику запрещенных видов магии. По документам он – преступник, за чью голову назначена огромная награда. По факту – работает на местного фэнъгуна. Это я выяснила самостоятельно, но вот всё остальное мне требуется от вас. Разыщите место, где его держат, узнайте всё, что только можно – где оно находится, сколько человек его охраняет, над чем работает маг, что он ест, пьёт, сколько раз выходит на прогулку. Когда вы предоставите мне эту информацию, мы продолжим разговор.

– Хорошо, – согласился Ренуар. Как раз в этот момент принесли его завтрак, и решив, что вводная часть закончена, он допил отвар и принялся за яичницу. День обещал быть долгим.

Лина. Тогда

Две понурые кобылы тащили по грязной дороге телегу. На козлах сидел Яльги, натянув капюшон плаща чуть ли не до самого подбородка. Он почти не правил – лошади сами плелись в единственно возможном направлении. Под невысоким тентом, натянутым на жердины по углам телеги, сидели Едримин, Лина и ещё двое эльфов – мужчина и женщина. Они были последними, кто остался с семьёй Тувал. После случившегося в Эллиорте прошло много времени, и те, кому удалось спастись, со временем просто отсеивались, выбирая свой собственный путь в этом мире.

В тот злополучный день светлый город поглотила Зараза. Так назвали ту субстанцию, которя проникла на родину кёльс через только-только открытые между их поселениями порталы. Те из выживших, кто хоть что-то понимал в метафизике Разломов, были уверены – эта сущность пришла из-за Грани. Но подобное знание не могло спасти всех погибших.

Родители Лины и её братьев погибли – в этом не было никаких сомнений. Весь Эллиорте и изрядная часть Шон-ра-Ван’а превратились в огромное кладбище, пожранное чёрной субстанцией. Остановилась Зараза только возле древних камней, опоясывающих земли эльфов – их предки постарались, и создали защиту, которая выдержала даже такую атаку. Но наверняка никто из древних строителей не рассчитывал, что она будет нужна, чтобы сдерживать что-то изнутри…

Те, кому удалось бежать, рассказали о случившемся в ближайших поселениях людей. Где-то вспыхнула паника, породившая волну беженцев, устремившихся на юг. Где-то к подобным вестям отнеслись настороженно, не сразу поверив в произошедшее. Впрочем, скептики быстро поубавили свой пыл, когда поняли, что согнать эльфов с насиженного веками места могла только очень серьёзная беда. Кое-кто из местных феодалов собрал копья и мечи, отправившись в древний лес – чтобы лично убедиться в произошедшем.

Вернувшись, каждый из владык, побывавших в Шон-ра-Ван, написал письмо королю, подтверждая сказанное народом кёльс. Но пока это произошло – молва о случившемся уже разнеслась по Аластонскому королевству и Союзу торговых городов. И хотя никто из людей, за исключением тех феодалов, своими глазами не видел Заразу – народ кёльс, едва появившись где-нибудь, неожиданно становился виновен во всех бедах и невзгодах.

И если поначалу к беженцам относились с состраданием, то уже через год, когда новости разнеслись по соседним странам, их перестали пускать в некоторые города и постоялые дворы. Мало кто решался взять эльфа на работу, а те, кто дружил с ними, бывало и вовсе подвергались гонениям. Найти убитого эльфа в придорожной канаве стало обычным делом.

Поначалу народ кёльс старался сглаживать все конфликты. Они пытались объяснить произошедшее, полностью признавали свою вину и раскаивались (хотя все те немногие эльфы, которые действительно имели отношение к произошедшему, давно были мертвы). Они понимали, почему люди с такой злобой смотрят на них. Века, в течение которых «старшая раса» с высоты своей долгой и комфортной жизни высокомерно взирала на муравьиную возню смертных, давали о себе знать. Теперь человечество злорадно отыгрывалось за то, чему они всегда завидовали.

Со временем стало понятно – никто не хочет слушать объяснения эльфов. Людям всегда было нужно что-то, на что можно направить свои проблемы, ярость и злость. В тот момент, когда эльфийские города поглотила Зараза, и люди узнали об этом – «всеобщим врагом» стал народ кёльс. Их и так оставалось немного, а после волны ксенофобии, разлившейся по материку словно вино из опрокинутого кубка, убить эльфа считалось вовсе не зазорным. И карали за это чрезвычайно редко. Практически никогда, если быть более точным.

Это ожесточило беженцев. Они стали держаться большими группами, реже появлялись возле крупных поселений людей. Несколько таких отрядов попытались было основать новые поселения – но как только об этом узнавали люди, те сразу оказывались уничтоженными. Скитаясь по континенту в поисках нового дома, эльфы превратились в народ бродяг, не имеющих родины. Очень опасных бродяг, надо заметить – практически каждый из них был превосходным бойцом, да и магией владела едва ли не треть от всех бежавших из Эллиорте. Поэтому частенько случалось так, что патрули крепостей находили в придорожных канавах не мёртвых эльфов – а тех, кто нападал на них.

Лина, как и её братья, за эти годы стала гораздо жёстче. Долгое время они, вместе с другими беженцами, искали новый дом в пределах Союза торговых городов и Аластонского королевства. Но найти место, где их приняли, наследники дома Тувал так и не смогли. Нигде не удавалось прижиться надолго, даже несмотря на аскетство и скромность, к которой себя приучали эльфы.

Последняя попытка основать поселение на южных склонах Герийских гор, которой руководил Яльги, закончилась полным провалом. Местный князёк, узнав об этом, потребовал от эльфов убираться. При том, что та земля даже не принадлежала ему – просто находилась недалеко от границы владений. Но соседствовать с эльфами князь не желал, поэтому собрал все свои копья, и выдвинул сотне с небольшим беженцев ультиматум – либо они уходят с только обжитого места в середине зимы, либо их перебьют.

Скрипя зубами от ярости, эльфы покинули едва начатое поселение. И это был последний раз, когда они убедились в людской подлости, и после этого полностью перестали доверять этому народу. Князь, решив, что окажет миру услугу, устроил на пустившихся в дорогу поселенцев. В той резне у них не было никаких шансов – перебили практически всех. Уйти удалось всего десятку эльфов. Пятеро из них погибли, когда они нарвались на засаду разбойников около месяца назад. И вот теперь от всех тех, кто покинул Шон-ра-Ван вместе с семьёй Тувал, осталось всего двое кёльс – молодые маги Ларенна и Тиор.

Сейчас они направлялись в Асфалориан – небольшой городок на реке Онгаре. Это была единственная паромная переправа, позволяющая попасть из Аластонского королевства в Южный Конклав. Там, по слухам, к эльфам относились гораздо терпимее, да и людей на некоторых участках побережья жило не очень много – так что Яльгорт, всё еще переживающий из-за недавних смертей своих сородичей, решил спрятать оставшихся в живых кёльс именно там.