– В природе высшие миры имеют право на убийство низших миров, но лишь для жизни, – возразил полковник. – Истинные высшие миры, что самодержавны, не жаждут крови. Они не нападают, но разят, если нападут на них. Напасть хотят и нападают низшие, одержимые тайной завистью и глубинной злобой от неумения жить вечно.

– Болван! – прорычал сквозь зубы вожак. – Ты вообразил себя выше нас? Моя воля – закон. Когда я сосредотачиваюсь, например, на твоём устранении, я создаю середину, по образу равную Троице. А это даёт мне право лишить тебя жизни.

– Напавшего врага позволено убить, – спокойно возразил полковник. – Тогда безвременная смерть, невыполненная мера станет его жертвой, и в следующем воплощении он может быть прощён до достижения им смысла жизни.

– И как ты собираешься это сделать? – угрюмо усмехнулся вожак.

– Не забывай, – осмелел полковник, входя в состояние куража, – для Истинного править – игра, поэтому Бог юн, Он – хозяин Времени. Для мнимого править – труд, поэтому дьявол стар. Молодость всегда побеждает старость.

Поставив в очередной раз зверюгу в тупик, полковник отметил – сумерки сгустились настолько, что можно было испробовать свои силы в эту минуту. Но внезапно вожак прорычал:

– Давай устроим поединок прямо сейчас. Болтать, я вижу, ты горазд. Сейчас проверим, кто из нас выше, а кто ниже.

«Скажи честно: я вызываю у тебя приступ слепой ярости», – думал полковник, наблюдая за изменениями вокруг себя.

Вожак встал и двинулся на середину поляны. Человеческие черты, озарявшие его физиономию во время философских тирад, сменились на угрюмо-жёсткий оскал. Бугры мышц перекатывались под шерстистой кожей, уменьшая и без того небольшие шансы полковника на благоприятный для него исход ситуации. Соплеменники вожака поднялись со своих мест и образовали живую ограду по краям лесной опушки.

«Могильный холмик здесь бы смотрелся симпатично. Только вот не будет ни холмика, ни какого другого памятника сверху, – размышлял полковник, трезво оценивая обстановку. – Они банально мною закусят после утомительной беседы, выплёвывая вокруг пуговки и молнии моей замечательной одежды. Некому будет прийти на место моего последнего сражения, да и добраться сюда сложнее, чем в самое труднодоступное место на земле».

Запустив этот депрессивный поток мыслей в сторону вожака, полковник в параллельном сознании начал искать для себя выход.

«Ага, судя по радостному блеску твоих глаз, ты купился. Ночные уроки с Рашидом прошли не зря. Теперь нужно трезво просчитать все варианты».

Тут полковник словно нащупал выключатель в своей голове и повернул его. Тут же поляна, зверообразные фигуры и окружающий лес наполнились мертвенным жёлто-зелёным светом. Полковник включил у себя энергетическое видение. Это был ещё один подарок от старого мага. Оставив для зверолюдей мрачные мысли, полковник продолжал думать о своём: «Что мы знаем об энергии? Её много, она во всём. А ещё при внимании на ней она в разных видах просачивается ко мне, увеличивая мои возможности. Прыжок с захватом головы мог бы иметь успех, но, откровенно, с вероятностью выигрыша в лотерею. Теперь – другое дело. Ещё несколько дыханий – и я стану точкой, откуда во все стороны протянутся энергосиловые линии».

Между тем, полковник повернулся к вожаку лицом и слегка мотнул головой влево-вправо, разминая шею. «Энергии энергиями, а готовность к любым физическим действиям не помешает», – параллельно с туманом тяжёлых мыслей крутанул у себя в мозгу полковник. Он сжал и разжал пальцы в ботинках, проверяя работоспособность ног, с этой же целью пошевелил пальцами рук.

«С чего он начнёт? Скорее всего, опустится на руки и прыгнет. Чего ему церемониться со мной? В прыжке будет цепляться зубами в шею, а руками обхватит моё туловище. Даже, если я качну «маятник», он своими длинными руками поймает меня и через мгновение раздерёт мне горло. Перепрыгнуть его мне не удастся, единственный шанс – кубарем проскочить под ним. Дальше у волосатого гиганта будет попытка номер два. В теории так может продолжаться до бесконечности, но вокруг нас не безобидные зрители с кульками попкорна в руках. Не знаю, чем они здесь питаются, но от свежего человеческого деликатеса вряд ли откажутся. Так что, когда им наскучит наблюдать за безуспешными метаниями своего предводителя, они смогут быстро завершить поединок с заранее для них определённым концом: своими победными криками и слетающими при этом каплями моей крови с их губ».

Вожак держался естественно и невозмутимо, но перед каким-то одному ему известным действием немного нагнул голову сначала к одному, потом к другому плечу. Среди стоящих по кругу фигур, прошёлся негромкий гул. Некоторые из них хлопнули друг друга по рукам, как при заключении какой-нибудь сделки. «Интересно, на меня кто-нибудь поставил?» – подумал полковник.

«Какой-нибудь учёный изучает энергии годами, а мне понадобилось всего несколько часов, чтобы сейчас попытаться остаться в живых. Сохраню ли я эти способности, когда вернусь обратно? О чём я думаю? Ещё ничего не предъявив лохматой стае, я уже считаю себя победителем в схватке. Молодчина, старик, ай да Рашид! Накачал меня состоянием! Как всё просто: уверенность, основанная ни на чём. Вот он, ключ к сбору энергии – это мой козырь. Чтобы поведать обо всём этом, он прожил долгую жизнь, а я в это время набирался опыта в своих операциях. Мотался по свету, недоедал, недосыпал, а иногда жил в роскоши, как барон. Теперь всё соединится в этом мгновении, в этой точке. Давай, старина, начинай. Видишь меня, маленького, беззащитного, прыгай!»

Вожака немного смутила тень улыбки, пробежавшая по губам полковника. Но он вспомнил наставления своего отца, что у русских есть такая черта: не бояться смерти. Как опытный боец, он перестал сверлить полковника взглядом и чуть отвёл глаза от его лица.

«Сейчас, – пронеслось у полковника. – Сейчас он прыгнет».

Почти одновременно с опусканием головы вожак резко присел, как рухнул на руки и, выцепив полковника упрямым взглядом, взвился в прыжке.

Прищурившись, полковник мгновение выжидал, чтобы потом сделать то, чему его учили. В финале учебного упражнения в него летели боевые ножи, а сейчас – зверюга в два центнера весом с вытянутыми мощными руками. Краем глаза полковник заметил, как напряглись фигуры по краям, и сказал себе: «Давай!»

Стремглав полковник сгруппировался и полетел по земле вперёд, совершая кувырок под вытянутым в полёте телом вожака. Он знал, что вожак сначала приземлится на руки, а сила инерции тела сомнёт и заставит сделать переворот. Может, как-нибудь и по-другому, но он встанет на ноги и развернётся первый.

Выпрямляясь, полковник зафиксировал удивлённые глаза соплеменников вожака и их возгласы, похожие на «ух», «ох». Вожак при приземлении вздыбил целое облако пыли, которое в наступающих сумерках на секунду полностью его скрыло. Когда оно рассеялось, первыми проступили блистающие кровью глаза зверя.

Ближе всех к полковнику вполоборота на валуне сидел помощник вожака – крупная особь с остроконечным черепом. За ним, метрах в полутора, располагались два амбала. Полковник решил начать с них, ожидая нового прыжка вожака. Полковник сосредоточился краем своего сознания и вылепил зайчишку прямо рядом с помощником своего противника. Появившись из ниоткуда, тот обомлел, прижавшись к камню. Один из амбалов среагировал мгновенно: встал на три конечности, а правой рукой схватил длинноухого и отправил его себе в пасть.