Она даже и не поняла, это её мысли или кто-то их сказал…

– Покажите мне свободные комнаты, я хочу выбрать и до свадьбы обустроить! – потребовала Шочи.

– Нет, – твёрдо ответила ей Иш-Чель. – Если мой муж и решил вас взять в дом, то можете его подождать, и пусть он укажет вам ваши комнаты! Слуги…

Иш-Чель отвернулась от Шочи, собираясь отдать распоряжение, чтобы провели незваных гостей в парадный зал, принесли им фрукты, чоколатль и сок агавы – терпеть эту женщину не было никаких сил.

Шочи не упустила момента – она грубо схватила соперницу за руку и резко дёрнула, поворачивая к себе. Иш-Чель вскрикнула – хватка у гостьи была жёсткой, женщина едва устояла на ногах.

– Что вы себе позволяете?!

– Ты дурно воспитана, чужеземка! Я научу тебя уважению! – откуда-то в руках Шочи появилась плётка, она ударила Иш-Чель, пытаясь попасть в лицо, но промахнулась. Удар пришёлся по шее и оставил красный рубец. Второй полосонул плечо. Затем, плётка стала опускаться с угрожающей частотой.

Все произошло быстро. Слуги Иш-Чель испуганно сбились в кучу. Свита Шочи привыкла к таким сценам и безучастно взирала на порку. Только Маленький Ягуар с расширившимися от страха глазами сначала сжался весь в комочек, но потом храбро бросился с кулаками на понравившуюся ему поначалу гостью. Он колотил её по ногам и отпихивал от матери, обиженно крича:

– Уходи!.. Уходи!.. Оставь мою мать!.. Не смей бить!.. Уходи, ты плохая!.. – Шочи была вынуждена отпустить Иш-Чель, чтобы схватить неожиданного защитника за ворот рубашки, а потом ловко перехватила за шею.

– Это кто поднял на меня руку?! Я удавлю тебя, маленький негодник! – прошипела сквозь зубы Шочи.

Мальчик забрыкался. Он начал задыхаться, из глаз полились слёзы.

– Отпусти моего сына, дрянь! – бросилась на Шочи быстро пришедшая в себя Иш-Чель.

Сестра тлатоани ловко увернулась, подставила противнице подножку, та растянулась. Шочи, продолжая удерживать уже хрипевшего ребёнка, резко опустилась на поверженную Иш-Чель, стремясь причинить ей боль.

– Я удавлю сначала щенка, а потом тебя, чужеземка! И пусть это будет моим приношением Змеиной матери! – Иш-Чель на секунду застыла, а Шочи демонстративно начала сжимать горло Маленького Ягуара. Она с упоением наблюдала, как стали закатываться его глаза.

Иш-Чель изо всей силы ударила сестру тлатоани в скулу, от неожиданности Шочи ослабила шею мальчика, а потом, так как удары стали сыпаться на неё и приносить боль, отшвырнула ребёнка и занялась соперницей всерьёз. К Маленькому Ягуару подбежали служанки Иш-Чель и унесли его в тень, а женщины уже сцепились и покатились по двору.

Внезапно клубок тел замер. Шочи оказалась сверху, но её тело как-то неестественно распласталось, прикрывая хозяйку дома, видимой была только правая рука, которая продолжала наносить противнице слабые удары. Не получая ответа, она прекратила бить Шочи и скинула её с себя.

Вопль ужаса пронёсся по двору – белая одежда Иш-Чель, висевшая на ней рваными клочьями была в крови. В крови оказалось и безжизненное тело сестры тлатоани, из её живота торчал нож…

Иш-Чель со страхом рассматривала окровавленные руки, когда накинулась стража Шочи и, повалив на землю, начала избивать копьями. Тут к толпе рванули воины-ягуары, жившие в доме Амантлана, на которых была возложена охрана дома и присмотр за рабами. Они растолкали людей Шочи и разоружили их. Прикрыв госпожу от разъярённой толпы, начальник стражи, грозно потрясая палицей, выкрикнул:

– Преступление наказывается законом!.. Прекратите самоуправство!.. Я всех сдам властям!..

Пока начальник стражи и его люди усмиряли эскорт погибшей Шочи, во двор вошёл патруль Теночтитлана. Он быстро связал всех и погнал в тюрьму. Иш-Чель попытались присоединить к общей группе, но начальник стражи Амантлана загородил упавшую без сил женщину:

– Мы сами сопроводим нашу госпожу! Мы следуем за вами! – поддерживая едва живую хозяйку под руки, воины мужа отправились следом за остальными арестованным. Когда выводили, Иш-Чель дёрнулась и попыталась вырваться:

– Что с моим сыном?!

– Не знаю, госпожа… Молчите! – сжал ее руку начальник стражи, накидывая на неё свой плащ, чтобы укрыть от любопытных глаз.

Арестованных препроводили в темницу на территории дворца.

Тлатоани Ицкоатль завершал обеденную трапезу в гордом одиночестве, если не считать слуг, постоянно подносивших новые блюда и уносивших обратно то, что правитель уже попробовал либо отверг. Это было время тишины и покоя, когда никто не смел его беспокоить. Ицкоатль любил неспешно обдумать различные государственные или домашние вопросы. После обеда следовал короткий отдых, когда он мог, также в одиночестве, немного поспать, но это случалось все реже – государство требовало его внимания. Вот и сейчас тлатоани чуть не подавился рыбьей косточкой от наглости своего начальника стражи, так бесцеремонно ворвавшегося к нему в запретное время.

Пока перепуганный и растерянный слуга докладывал о трагической гибели члена семьи, тлатоани позволил себе только встать, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Где тело моей сестры? – спросил он, но ответа от слуги не потребовалось – на женской половине раздались душераздирающие вопли, известившие домочадцев правящей династии о тяжёлой утрате, безвременной кончине всеми любимой прекрасной Шочи.

Тлатоани, не раздумывая, направился туда. Вид истерзанного и окровавленного тела потряс Ицкоатля. Он подошёл к мёртвой сестре, рука непроизвольно потянулась и коснулась нежного овала её лица. Кончиками пальцев тлатоани ощутил холод страны мёртвых Миктлана на некогда нежных щёках сестры, и тут же отдёрнул руку.

– О, Тескатлипока, зачем ты так рано забрал её у меня?! – прошептал Ицкоатль, он почувствовал, что вид убитой Шочи будит в нем гнев невиданной силы. Чтобы не поддаться ему, правитель резко вышел из комнаты. Оплакивать сестру будут его жены и родственники, а он обязан наказать убийцу.

По пути к темнице, куда заточили свидетелей происшествия и Иш-Чель, тлатоани столкнулся со спешащим Тлакаелелем. Племянник был в трауре, только тут Ицкоатль заметил, что оранжевый цвет буквально все заполонил – прислуга, стеная и царапая себе лица, переоделась. Розовые, красные, жёлтые, фиолетовые, белые утренние букеты в комнатах, привычные для глаз, тоже успели поменять на траурные цветы. Дворец тлатоани погрузился в оранжевый мир.

– Убийца найден? – задал вопрос племяннику Ицкоатль. Тлакаелель утвердительно кивнул.

– Кто?! Его схватили?

– Это не он, это она – жена военачальника ягуаров Амантлана – Золотое Пёрышко Колибри. Убийство совершено в их доме, почти всех свидетелей допросили…

– Постой, а что моя сестра там делала?!

– Мы не закончили допрос, тлатоани, нужно немного подождать! – оправдался Тлакаелель, он не мог понять, как Шочи оказалась в доме Амантлана, зачем она туда пошла.

– Что уже известно? Кого успели допросить из свидетелей?

Тлакаелель стал подробно излагать информацию, намеренно медленно, чтобы потянуть время:

– Ваша сестра утром посетила казармы ягуаров, где о чем-то разговаривала с Амантланом. Затем вернулась домой, переоделась и, взяв охрану, направилась в Теночтитлан. Служанки признались – они пришли в дом Амантлана сразу. Мне… я… вынужден сказать, со слов охраны и прислуги, ясно, что Шочи спровоцировала скандал, она намеренно оскорбляла жену Амантлана, начала её избивать плёткой, потом попыталась задушить сына женщины.

– И никто не попытался вмешаться?

– Но, тлатоани, Шочи так часто бивала своих служанок, люди просто не посмели.

– Не посмели?! Не посмели защитить жизнь моей сестры?!

– Затем женщины сцепились, как дикие кошки, остальное произошло очень быстро. Никто не видел, кто достал нож, чей он… Обычный нож… Вот и все!

– Из твоих слов: Шочи пришла, затеяла ссору и погибла от рук жены Амантлана! Я правильно понял?! – Ицкоатль уже рычал, боль за погибшую сестру охватила его.