Суббота под воскресенье

12. Милые мои детки, тоскует мое сердце по вас. Когда вы вырастете, то узнаете, как тоскует отцовское и материнское сердце по детям. И тоскует оно по моей бедной маме, которая сидит одинокая и к которой нет сил приблизиться внутренно. Много-много хочется написать мне вам. Приходят вереницы мыслей и чувств, но нет ни времени, ни сил записывать. Вот одно, что особенно настойчиво просится к записи:

Привыкайте, приучайте себя все, чтобы ни делали вы, делать отчетливо, с изяществом, расчлененно; не смазывайте своей деятельности, не делайте ничего безвкусно, кое-как. Помните, в «кое-как» можно потерять всю жизнь, и напротив, в отчетливом, ритмическом делании даже вещей и дел не первой важности можно открыть для себя многое, что послужит вам впоследствии самым глубоким, м<ожет> б<ыть>, источником нового творчества. Почему-то в этом отношении я спокоен за Олечку и отчасти за Киру и более всего опасаюсь, что мой первенчик Васенька оплошает и будет жить спустя рукава. Дай Господи, чтобы это было не так. Но опасаюсь, что Вася выйдет в своего дядю Шуру.

И еще.

Кто делает кое-как, тот и говорить научается кое-как, а неряшливое слово, смазанное, не прочеканенное, вовлекает в эту неотчетливость и мысль. Детки мои милые, не дозволяйте себе мыслить небрежно. Мысль – Божий дар и требует ухода за собою. Быть отчетливым и отчетным в своей мысли – это залог духовной свободы и радости мысли.

1922.VIII.14.

Давно хочется мне записать: почаще смотрите на звезды. Когда будет на душе плохо, смотрите на звезды или лазурь днем. Когда грустно, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда придет на вас душевная буря – выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится.

1923.III.19 с.с. Перед отъездом в Москву.

Великий Понедельник.

Милое мое дитятко Мик, ты все болеешь, не выходя из болезней и страданий. Не вини свою маму, мое родное; она страдала и страдает больше твоего – время твое мучит тебя. Да будет вовеки над тобою, мой ясный ангел, Покров Матери Божией! Знай, что мы любим тебя всею душою и плачем над тобою, мой сыночек родной. Живи на радость себе и всем. Господь да хранит тебя, дитятко.

1. Со старцем Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры иеромонахом Исидором (Грузинским) Флоренский познакомился в 1904 г., окормлялся у него во время обучения в МДА. Скончался 4 (17 н. ст.) февраля 1908 г. Ему посвящен очерк «Соль земли» (см.: Священник Павел Флоренский. Сочинения в 4-х томах. Т.1.с.571–637).

2. Епископ Антоний (Флоренсов) (1847–1918) – духовник П. А. Флоренского в 1904–1918 гг., благословил его на семейную жизнь.

3. Киселева Наталия Александровна — настоятельница Приюта сестер милосердия Красного Креста. Отец Павел был священником в домовом храме Приюта во имя равноапостольной Марии Магдалины.

Тучкова Софья Сергеевна — сестра милосердия Красного Креста в Сергиевом Посаде. Эмигрировала в Чехословакию в 1934 г.

Огнева (Киреевская) София Ивановна (1846–1940) – жена профессора Московского университета, гистолога Ивана Флоровича Огнева. Записала под диктовку Павла Александровича ряд его работ, в т. ч. «Иконостас», «Детям моим».

1933.X.13–14. Дорогая мама, я наконец приехал ночью 1-го октября на место, хотя, быть может, и не окончательное¹. Тут очень красивая местность – на берегу реки, быстрой и прозрачной, среди невысоких, но многочисленных гор или точнее высоких холмов, покрытых лиственницей. Климат очень здоровый – сухой, солнечный, с хорошим горным воздухом, почва песчаная. Словом, здесь вполне можно было бы устроить курорт. Пейзаж напоминает кавказский, по Куре. А т. к. живу я около железной дороги и вдобавок интересами дороги, то все вместе мне приводит на мысль ту обстановку, которая была при моем рождении.² Как и быть должно, конец совпадает с началом. – Безпокоюсь о вас, как-то вы живете и как устраиваются мои дома.³ Писал тебе я с дороги несколько раз, но не знаю, дошли ли письма. Радуюсь, что повидал тебя. Скажи Кире, чтобы Мих<аил> Владимирович печатал Словарь изоляцион<ных> материалов без меня, мне же можно будет прислать корректуру для просмотра, или как-ниб<удь> пусть устроит иначе; статью о «Жизни изделий» пусть Мих<аил> Влад<имирович> приведет в порядок, как может, а копию пришлет мне на исправление – я постараюсь добавить кое-какие общие соображения. Впрочем, если хочет, пусть сдает в печать (в «Сорена») сам.⁴ Затем пусть он собирает материалы по биологическим факторам, вредящим сети (насекомые, грызуны и т. д.) и, обработав как сумеет, пришлет мне, но это еще, надеюсь, будет не скоро. – Только что посмотрел на адрес и увидел, что письмо это предназначалось, собственно, не тебе, а Оле. Поэтому напишу и ей здесь же. Целую тебя и всех.

Твой П.Флоренский

1. З/к ПА. Флоренский сообщает о прибытии на станцию «Ксениевская» Уссурийской ж. д. (у о. Павла – Забайкальской – это ошибка), где располагалось 7-е отделение БАМЛАГа ОГПУ.

2. П. А. Флоренский родился 9 (22 н. ст.) января 1882 г. около местечка Евлах Елисаветпольской губернии (ныне Азербайджан). Вот как он пишет об этом в своей «Автобиографии»: «Отец мой, инженер путей сообщения, сын врача, строил участок З<а-кавказской> ж<елезной> д<ороги>, и вся семья жила в товарных вагонах железной дороги на месте будущей станции».

3. О состоянии семьи в это время напишет в ноябре 1933 о. Павлу сестра Юлия Александровна: «Дорогой Павля! Наконец, имею возможность написать тебе несколько слов о всем семействе. Ты, конечно, понимаешь, что мое молчание до сих пор вызвано заботами о маме и страхом оставить ея без достаточных забот. Много мы пережили, и среди всего горя этих дней твой отъезд был, как мне кажется, наиболее чувствительным ударом. Она пережила это событие очень болезненно и перенесла свою любовь к тебе на детей, особенно на Васю, о котором старается заботиться по мере своих сил. Мама, конечно, постарела и сделалась меньше, но гораздо приветливее, чем была раньше. В противоположность своей прежней малоподвижности, теперь она все время что-то делает, то готовит изобретенные новые блюда, то убирает, штопает, шьет, вяжет – одним словом, ни одной минуты не остается без дела, говорит, что так ей легче и тоскливость делается меньше. Ея посещают знакомые, главным же образом Вася; если он не бывает раза 2 в неделю, то мама начинает волноваться; готовит особо кушанья и не хочет кушать без Васи. К сожалению, Васюшка никак не может понять, что его посещения поддерживают в бабушке бодрость, он явно стесняется приходить часто, то есть каждый день, и питаться у бабушки. Между тем, Аня говорит, что кроме бабушки он нигде и ничего не ест, т. к. столовых избегает. Наши уговоры помогают не всегда, и на днях, например, вышла целая драма. Вася хотел отлить из тарелки суп, бабушка нарочно убрала кастрюлю; тогда Вася рассердился, отказался кушать и убежал. После этого инцидента оба были в депрессии и по-видимому оба считали свои отношения непоправимо испорченными. Шуре пришлось взять на себя успокоение Васи, а мне – мамы. Через день Вася все-таки заглянул к нам, и инцидент был исчерпан. Не удивляйся, что пишу тебе эти мелочи – они позволят тебе подойти ближе к нашей жизни. Олечка созрела не по возрасту – все это время она поражает нас своей выдержкой и энергией. Помогала матери и была ей настоящим другом, успокаивала братьев, таскала на себе вещи, продукты; период тяжелой тоски разрешился у нее деятельностью, она очень стойка, но боюсь, что иногда слишком прямолинейна – может быть по-детски и это может произвести впечатление вызывающего поведения, для тех, кто не задумывается над ея душевным состоянием. Думаю, что встреча с тобой внесет мир в ея душу. Учится она серьезно и настойчиво, свою работу не приостанавливает, несмотря на все переживания и вопреки советам. К сожалению, мы видимся мало, т. к. в Москве она бывает, хоть и довольно часто, но все время в бегах, все по делам. Кира бодр, он поражает всех своим большим умом, своей неожиданной одаренностью; работает очень много, но успевает и забежать к нам, и погулять с товарищами, и съездить домой. Конечно, как и прежде, на него, как на более устойчивого, стараются свалить все ответственные и неприятные дела, и он безропотно несет их. И Васю, и Киру, как тебе известно, должно быть, из писем Ани, пропечатали за отличия в стенгазету, а Киру даже с портретом. На службе с ними, видимо, считаются и уважают. Работают они, правда, слишком много, иногда даже кажется, что Васе это не под силу – он старается возможно больше денег принести в семью и набирает всякие добавочные работы. Аня борется с этим, но ведь Вася упрям и упорен в своих решениях. Тика первое время была очень бледна и растеряна, но последнее время ее щечки порозовели; она упорно учит счет, решает задачи и старается с честью нести свое звание школьницы. Свой авторитет поддерживает некоторой внешней резкостью в отношении окружения – покрикивает и требует; Аня огорчается, называя эти проявления грубостью, но мне кажется, что она просто концентрирует свои переживания и в отношении тебя и в отношении счета. – Одним словом, маскирует сложности, которые не хочет выявлять. Мика очень нежен со всеми, он поражает своей добротой, отзывчивостью и благородством. Даже когда мы играли в блошки, он старается защитить свою старую тетку и поддавать свои блошки. Все дети держатся за семью и полны любви друг к другу, все поддерживают мать, кто как умеет. Больше всего нервничает, конечно, Вася – он болезненно переживает каждые шероховатости жизни; такому состоянию нервной системы способствует, конечно, и малярия, которая треплет и отравляет его довольно жестоко.