Вдобавок ко всем бедам около шести месяцев назад по всему миру начала распространяться кошмарная болезнь. Говорят, она началась здесь и перебралась за море, так что теперь она повсюду. Погибли тысячи, а те, кто выжил, грызутся из-за оставшейся малости. Как она началась, никто на самом деле не знает, но слухи и истории, которые распускают власти, говорят, что она пошла от вас, от вашей группы, и что это вы разносите ее по всей стране. Вот почему они гоняются за вами. Повсюду бродят и высматривают патрули, подстрекаемые фанатичными лидерами; они убивают всех увиденных животных, похожих на вас, в надежде, что в конце концов доберутся до «виновников» заразы. Они спалили большие сельские районы, думая сдержать болезнь, а тела погибших вместе с убитыми животными сжигают, чтобы остановить ее распространение. Огонь, считают они, убивает микробы, да и копать могилы никто не станет… Словом, как видишь, это не только война между государствами; болезнь означает, что в каждой из стран заодно идет и гражданская война.

Джим остановился и прислушался. Ветер донес отдаленный топот колонны, приближающейся через пустошь. Бет молча сидела у обеденного стола, не в состоянии осознать или даже приблизиться к осознанию всего, что только что услышала. Она дрожала от страха; ночь внезапно показалась очень холодной, и ее начало трясти.

— Но вы, — заговорила она. — Почему вы впустили нас и помогли нам, если мы переносчики заразы? — Она заплакала и закрыла лицо руками. Джим нежно обнял ее.

— Ну-ну, не плачь. Много кто в это не верит, и это только в местах, о которых мы знаем, а по всему миру их должно быть намного больше. До того, как началась болезнь, власти много возились, экспериментировали с различными видами оружия — бактериологическая война и все такое. Мы всегда думали, что что-то пошло не так в одном из мест, где проводили эти исследования, но, конечно, никто не признается, и они сваливают это на вас. Вы козлы отпущения. Они, возможно, даже сами не понимают, что что-то пошло не так, и поэтому действительно верят, что виноваты вы. Откуда мне знать. — Он снова сделал паузу. — Слушай, Бет, теперь вы должны идти. Пока не поздно. Думаю, вам нужно то место, которое мы называем Ренголлова Гора. Есть старое поверье, которое я слышал от деда, что там живут горные эльфы. Следуйте по тропе прямо вверх; она срезает путь через впадину между двумя большими холмами наверху, а затем прямо по ходу вы увидите довольно отдаленное, но все же легко заметное необычное скопление больших камней, прислонившихся друг к другу и торчащих из земли под самыми разными углами. Оно на вершине большого кургана, и, чтобы добраться до него, вы потратите полдня ходьбы по вересковым пустошам, но они в целом ровные, так что вам не придется много карабкаться. Пойдемте; вы должны выбраться через черный ход. Там меньше шансов быть увиденными.

— Вот, — сказала Айви, — возьми это и вспоминай нас, когда посмотришь на него. — Она сняла замечательное золотое колечко с темно-зеленым камнем, которое Бет приметила и полюбовалась, когда они готовили вчерашний ужин. — А вот и кое-что для путешествия, — добавила она, протягивая Набу сумку, полную бутербродов и фруктов. — Я упаковала ее прошлой ночью, когда готовилась к этому утру.

Они уже были у задней двери. Джим открыл ее, и их лиц коснулся холод ночного воздуха.

— Вы уверены, что не пойдете с нами? — спросила Бет, но оба покачали головами.

— Не беспокойся о нас, — ответил Джим. — С нами все будет хорошо. А теперь в путь. Берегите себя, и удачи.

Бет грустно поцеловала их обоих на прощание. Айви быстро обняла Наба, а Джим обхватил обе его руки своими, что, как понял Наб, было жестом симпатии.

— Прощай. Спасибо, — сказал мальчик, и они с Бет решительно отвернулись от маленького домика, где были так счастливы, и начали ровный бег, медленно подымаясь по тропинке через вереск вслед за Уорригалом, Броком и Перрифутом. Бет не смела оглянуться назад потому, что если бы она обернулась, то точно разрыдалась бы, и уйти оказалось бы невозможно. Джим и Айви смотрели им вслед затуманенными и увлажнившимися от чувств глазами, а затем, когда странников поглотила тьма, старики вернулись в дом.

— Ты ведь знаешь, что делать? — спросил Джим, ибо они обсуждали это прошлой ночью.

— Да, — ответила Айви, и начала перегораживать все двери и окна мебелью, в то время как Джим забивал их снаружи деревянными досками крест-накрест — отчасти, чтобы придать дополнительную прочность и, что еще важнее, недвусмысленно дать понять, что коттедж забаррикадирован.

Примерно к тому времени, когда Наб, Бет и животные достигли верха тропы и начали пересекать небольшую долину между холмами, которые описал Джим, уркку добрались до коттеджа. Как и планировали Джим с Айви, увиденное убедило их в том, что путешественники внутри, поэтому они немедленно окружили дом и попытались торговаться с его хозяевами, чтобы принудить их выдать путников. Должно быть, прошло не менее получаса, прежде чем Джефф и другие лидеры утратили терпение и перешли к более действенным методам убеждения. Услышав блеяние из козьего сарая, они сначала вытащили Эми и убили ее, а затем, коль скоро Джим все еще отказывался выпустить своих гостей, убили и Джесси, только медленнее, чтобы каждый стон, каждый вскрик боли били в Джима с Айви как раскаленной кочергой в живот и пытали их сомнениями и страданием.

Когда и это не помогло и были потрачены впустую еще полчаса, уркку начали прорываться в двери и окна. Наконец, потеряв еще изрядную толику драгоценного времени, они пробились внутрь, обыскали каждый уголок и шкаф в доме, и поняли, что их провели. Их гнев был ужасен, и жестокой была смерть, которую они принесли престарелой паре; и все же на лицах умирающих стариков было такое выражение уверенности и достоинства, что и тех, кто их убил, и всех тех, кто был свидетелем их смерти, глубоко напугала сила, что могла вдохновить на подобную крепость духа.

Собаки к тому времени взяли след возле задней части дома и рвались с поводков бежать вверх по тропинке, устроив кавардак с визгом и лаем. Множество уркку, разграбивших все, что было ценного в доме, теперь набирали сена в одной из хозяйственных построек и раскладывали его вокруг наружных стен и по кухне внутри. Затем угли из печи, все еще раскаленные докрасна с ночи, собрали в ведро и разбросали по сену, которое сразу же занялось высоким трескучим пламенем, танцевавшим и мерцавшим на стенах в свете ранней зари. Вскоре пламя перепрыгнуло на крышу, и к тому времени, как колонна уркку, ведомая гончими, была на полпути вверх по склону за фермой, огонь почти полностью поглотил маленький дом.

К закату того дня животные оказались у подножия кургана, на вершине которого вырисовывались диковинные скалы. Это была Ренголлова Гора. Огромные таинственные камни отбрасывали вокруг себя на землю странные тени. Неяркое и размытое солнце в прохладном осеннем небе начинало опускаться за горы. Земля и вереск вокруг пахли сыростью, и в воздухе повис туман, так что звуки лая, которые следовали за животными весь день, теперь казались приглушенными и далекими. Приближаясь мерной трусцой к описанной Джимом горе, Наб и Бет все думали о старой чете, и по дороге их несколько раз охватывало страшное предчувствие, но они быстро его отбрасывали — мысль о том, что могло случиться со стариками, была чересчур ужасна, чтобы предаваться ей. Один раз, когда тропинка вела их гребнем небольшого хребта, Бет даже почуяла в ветре запах дыма, но сразу же списала его на воображение или пожары в далеких низинах.

Звери понятия не имели, далеко ли от них уркку. Вскоре после рассвета они заметили, как те входили в маленькую долину между двумя холмами, но с тех пор их не видели. Остались незамеченными и они сами, потому что местность давала хорошее укрытие — по большей части путь пролегал вдоль небольшого горного ручья; он врезался глубоко в землю и вымыл в жирном темном торфе русло, из берегов которого торчали спутанные корни вереска и росла пушица.