Я смотрел на душу девушки и не понимал, как я мог быть таким слепым? Меня просто использовали, чтобы сбежать от судьбы. Алкея же быстро пришла в себя и снова направилась ко мне. Нужно увести её отсюда, пока дети не увидели.

— Танатос, это всё прошлое. Зачем бередить давно затянувшуюся рану, — ласково говорила мне Алкея, но я прекрасно читал её душу. Она не знает, что нам с Гадесом, бесполезно врать, — Я поняла свою ошибку… Танатос, я ведь просто человек… Все люди ошибаются… Я… Я ведь люблю тебя… Как прежде… Хотя нет, еще сильней!

Я скептически смотрел на этот цирк, понимая, что жизнь в Аиде её ничему не научила. Я вспомнил тот день, когда она прибежала ко мне, умоляя спасти ей жизнь. “Меня должны принести в жертву богам!”, - плакала она, а я смотрел на нее, понимая, что когда видел ее на пиру или в тронном зале, мое сердце сжималось от какой-то нежной тоски. Но я не смел даже приблизиться к ней, понимая, что она — любимая наложница того, кому я поклялся служить верой и правдой.

— Ну почему ты молчишь! Ты же поклялся! Поклялся любить меня вечно! — почти плача произнесла душа, используя последний аргумент и кидаясь мне на шею. Но была аккуратно отстранена и поставлена на место. — Неужели ты злишься на меня за ту маленькую ложь?

Хм… Маленькая ложь? Царь застал ее с охранником в альковах ее комнаты. Охранник погиб сразу от меча своего господина, а Алкее дали еще день, чтобы потом, по законам Спарты, казнить ее за измену. Жаль, что я узнал об этом только тогда, когда увидел ее в Аиде. Я стиснул зубы, глядя, как Алкея нежно гладит меня руками по груди и заискивающе улыбается.

— Я хочу, чтобы у нас было все так, как мы мечтали! Семья, много детишек! Много-много! Маленькие ножки, бегающие по дому и выбегающие встречать тебя! И любовь! Самая безграничная! Самая теплая! — сладкий голос Алкеи разливался ядом в сердце любого мужчины. Никто не устоял перед ее чарами, даже спартанский царь.

— Дети, говоришь? — выдохнул я, опуская глаза, всеми силами стараясь оставить эту душу “в живых “. — Ну, что же. Раз ты готова стать матерью, то вот, смотри.

Я сделал шаг влево, немного открывая обзор Алкеи на детей, которые играли перед домом. Выражение лица Алкеи тут же изменилось. Затуманенный нежностью взгляд превратился в настороженный.

— Это твои? — с недоверием произнесла душа, смотря на детей и на меня, в поисках схожих черт, — Но они светлые, очень светлые…. Они совершенно не похожи на тебя. Ты меня обманываешь, да? Это ведь не твои дети? Скажи, что это неправда! Танатос!

— Не бывает чужих детей, Алкея. Любые дети, которых ты любишь — твои! — припечатал я, с усмешкой наблюдая за тем, как душа девушки мечется в поисках решения. Я тяжело вздохнул, понимая, что Гадес прав, и люди не меняются. В моем случае, к счастью, — Итак, вот, для начала двое. Раз ты так хочешь детей, то станешь им отличной матерью.

Я уже в открытую развлекался, наблюдая за замешательством Алкеи, которая явно погорячилась с материнством.

— Хорошо…. Какие они милые… — стараясь не кривиться, выдавила из себя бывшая любимая, имитируя радость, — Но пусть сначала они поживут с твоими родителями… Здесь… Нам же нужно будет время, чтобы снова привыкнуть друг другу… Будем брать их к себе раз в месяц… Или в два… Чтобы они привыкали к новой обстановке и ма…маме…

Я всегда удивлялся человеческой низости, но сейчас передо мной стоял эталон!

— Ах ты… усердная жрица Афродиты! — из-за моей спины вышла моя мама, воинственно наматывая на руку полотенце. — Опять пришла! Тебе что, прошлого раза мало было?! Ну так я повторю!

— Прошлого раза? — пробормотал я, понимая, что многого не знаю. А если так, то это случилось уже после смерти Алкеи. — Ты уже была здесь? Отвечай!

— Была! Робко поскреблась в дверь, ревя, крокодильими слезами! Люблю, говорит, вашего сына — сил нет! Бежала от тирана-Гадеса, что силой её удерживал, и к тебе не пускал! Мы с отцом уши и развесили! В дом привели, обогрели! Она давай нам про ужасы и пытки рассказывать! Я была уже готова идти во дворец разбираться! — гневно сверкая глазами рассказывала мама, угрожающе размахивая полотенцем. — Да вот только не понадобилось! Повелитель сам пришел! Со словами “ Спасибо, что присмотрели за моей гетерой! Давай, милая! Я тоже хочу послушать, как ты любишь Танатоса… То-то я думаю, почему ты вечно в постели имена путаешь! Кем я только ни был! Ну, а теперь, когда мы все в курсе, я пожалуй её заберу, но гетерой она быть перестанет”.

— Очень своевременно, мама, — хмуро отозвался я, понимая, что все здесь держали меня за идиота. Алкея отрицательно мотала головой, а потом с ненавистью смотрела на мою мать. — Безмерно благодарен.

— Это был твой выбор, сын, — пожала плечами мать, замахиваясь на Алкею полотенцем, когда та хотела подойти ближе и что-то возразить. — Мы твой выбор уважаем. И прощаем твои ошибки.

— Я заметил, — тяжело вздохнул я, понимая, что меня ждет неприятный разговор с моим другом. — Как дети?

— Твой выбор, сын. Мы уважаем, — снова повторила мама, а потом развернулась к Алкее и указала на неё пальцем. — А её нет. Дети — отлично. Можешь идти, спасать свою богиню.

— Мать развернулась на пятках и направилась к дому, зовя детей и отца на обед. Алкея смотрела ей вслед, а потом поджала губы, чтобы тут же заглянуть мне в глаза. “Неужели ты ей веришь?”, - проворковала красавица, глядя на меня прекрасными глазами. “Ты же сам знаешь, что это неправда! Твои родители просто злы на меня за то, что им пришлось умереть… Вот поэтому так и говорят… ”, - шептала она, протягивая ко мне руку.

— Уходи, — жестко ответил я, — Уходи, и никогда не возвращайся, если хочешь остаться жить в Аиде. Развоплощать души — тоже моя обязанность.

Глаза Алкеи от ужаса округлились, она сделала несколько шагов назад. Картинка начала расплываться перед глазами, Геката истончила перекрестки.

— Гадес! Великий повелитель! — стенала толпа душ, что набилась в моем тронном зале. И она разрастается с каждой секундой наполняясь свежими душами, — Мы ждем, когда сможем пройти, через врата Элизиума!

Я смотрел квадратными глазами на эту эвакуацию мокрые и очень светлые на первый взгляд, души. Это не Греция, это какой-то полигон для испытания молний Зевса… Да сколько вас тут! Понаехали в Аиду!

— Уважаемые, а вы вообще кто? — поднял брови я, смотря на мокрое столпотворение душ, которые что-то лепетали, обсуждая, как “хлюп” и все! Я подозрительно подумал на Посейдона, которому сейчас, видимо, сильно икнулось. Даже пузырьки пошли. — Откуда прибыли, любезные? Куда не стоит брать путевки на отдых? Где у нас тут курортное местечко? Кто вас так смыл?

— Мы — Атланты! — хором выпалила влажная делегация, а призрачная вода продолжала стекать с них ручьями. “У нас как раз пожар был!”, - заметил один мокрый представитель. “Вовремя!”, - шмыгнул он носом, сплевывая призрачную воду. — Мы — затонули!

Они наперебой описывали мне катаклизм такого масштаба, что я едва ли не сполз по трону, представляя, сколько их еще прибудет. “А потом как…ааааа!!!”, - размахивали руками души. “А мы … ооооо!!!”, - доказывали что-то мне самые буйные и рьяные.

— Я не могу быть не вежливым и говорить га-а-адости про вашу Атлантиду, — задумчиво начал я, экстренно прикидывая куда их всех девать, — Но мне почему-то казалось, что Вы не тонете!

— Гнев громовержца! — негодовали души и всплеск недовольства прокатился по толпе, а я ногой пробивал себе путь к трону. Дожил, на родной трон не пускают. “А ну быстро отжался!”, - Зевс что-то не поделил с нашим покровителем, Посейдоном!

— Мозги они не поделили! Потому что делить было нечего, — буркнул я. стряхивая воду с сандалии. Вы не смотрите, что я — древний титан. Такими темпами я заболею и умру. — Они мне достались.

— Население Атлантиды было больше одного миллиона человек! — “успокаивали” меня души, глядя на то, как я пытаюсь раздвинуть пострадавших от дипломатической миссии Зюси, — Остальные просто ещё тонут!