С саженцами тоже вопрос решился. Я буду прививать дички и всё вырастет. А веточки для этого мне скатерть достанет. Можно и по-другому. Весной, буду менять саженцы и семена на деньги. Скатерть может. Она, вообще, молодчинка. А ещё, она мне достала кофе. Не жареные, с ветками прямо. Веточку прикопала, а кофе пожарила. Печка мне сделала каппучино! Она уже умеет. И мы собрали кофе. Мешочек. Большой. На всякий случай.
Учёба давалась тяжело. Ну, что вы хотите? Мне не пять и не пятнадцать. Трудно запоминать большой объем информации, но я стараюсь. Сварила зелье для улучшения памяти. Гадость страшная на вкус, но помогает. Стало легче. Утром пью и читаю. Вечером повторяю и что-нить варю, перетираю, замешиваю. Никаких сил вообще не чувствую, но книга говорит, что рано.
Никак не могу добраться до трофеев. Интересно. А времени нет. Учусь.
Ближе к весне начали приходить одиночные гости. У одного дочка болеет, кашляет, у другой сын руку поранил. Как детям не помочь? Помогла. Приносили больных малышей. Простуда в основном. Лечила. А что, выгонять? В этом времени простуда в деревне — каюк. До мага не довезут. Травницы, как я, сидят. Или в лесу, или на краю деревни. Но в деревнях мало. Зачем жить там, где тобой пользуются? При беде, бегут — помоги, а за глаза гадости, и ведьма. Уходят травницы в лес. И правильно делают. Полностью их понимаю сама столкнулась с неадекватами. Перед самой оттепелью у нас появился очередной гость.
Пришёл вечером, я уже собиралась умываться и спать. Колокольчик звенит у ворот. Ну, я как была, так и вышла, ноги в валенки сунула, сверху тулуп дедов, на голову шаль бабушкина. И к воротам.
— Кто? Чего надо?
— Ратибор, свет, Мстиславович, Богатырь земли Волочаевской. Пришел за советом и помощью.
Открываю калитку. Мужик с меня ростом, но щупленький какой-то. Бородка жидкая, одет богато. С шуба камнями расшита, на санях прикатил.
— Заходи. Послушаем, что за помощь тебе потребовалось. И почему у меня?
Заходим в дом, я скидываю верхнюю одежку, платок на курятник, валенки скинула и поворачиваюсь к нему. Мужик ушёл в обморок.
— Не поняла…
— Ликочка, ты б умыла личико-то, голубка. Эт мы привычные, а мужик свежий…
Пошла в ванну. Ой, ё! Я ж маску на ночь делала! Вспомнила. Шок, это по нашему. Смыла клубнично-овсяную маску. И пошла приводить гостя в чувство. Избёнки спрятались, горыныч затих, домовой тоже неслышно сидит в уголке. Определили в гостевую. Логично. Захожу, богатырь покосился на меня заинтересованно. Глазки заблестели, разулыбался. Я напряглась.
— Девица-краса, ты тут хозяйка? — сам, зараза, уже дом взглядом окидывает.
— Добрый молодец, зачем пожаловал?
— Ты девица правила не знаешь? Не грамотная небось? Гостя надо напоить, накормить, в баньке попарить. Потом уж расспрашивать. И на ночь оставить, что б с утра и обсказаиь всё честь по чести.
— Угу… Тётенька, дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Обойдешься. Я тебя в гости не звала. Зачем пришёл? Чётко и по существу.
— Какая ты, девица, грубая. Замуж не возьмут.
— Так, не хочешь говорить — вперёд, за ворота. Время позднее. Я спать собиралась.
— Что ж, раз такой разговор… — он скрипнул зубами, — У меня две проблемы. Знакомая есть, затяжелела. Хочет от плода незаконного избавиться. Нужно средство извести плод.
Он говорит, а я прямо чую, что врёт. Местами. Девчонка и правда беременная, но не она хочет, а он, избавиться от ребёнка. И это он отец, вот же скотина!
— Это первая, ты сказал, две проблемы.
— Да, — глаза заблестели, — есть девушка, посватался, а она стеснительная очень, приворожить надо.
— А лет сколько зазнобе твоей?
— Да заневестилась уже, четырнадцать. Взрослая. Полюбиться бы, да присмотреться, подходим ли.
Перевожу для себя. Обрюхатил одну, и хочет сделать девчонке аборт. В этом времени в девяноста процентах это — . смерть. А теперь, этот козёл ещё и малолетку хочет. Самому под сороковник! И даже не замуж, а в постель просто! Козёл гребаный! И меня в сообщницы в такую грязь! У меня аж в глазах потемнело. Молча выхожу из гостевой.
— Гриша, скалку дай или сковороду, а то ж пришибу гада этого.
Гриша моментом в руку сунул скалку. Видит, что неадекватная. А я ж, и правда, сейчас убью его. И погнала со двора. Ох, как он верещал, как грозился, что страже всё расскажет. Я сказала только одно, — Узнаю, что выполнил задуманное, тварь, так прокляну, что смерть сказкой недостижимой будет!
Успокаивали меня всем домом. Даже избёнки на колени залезли и Горыныч урчал успокаивающе. Гриша мне пустырника заварил. Отпаивали. Меня аж трясло от злости. Избушка ходуном ходила. Тоже сочувствовала. Надо как-то людям дать понять, что в таких делах я не помощник. Совсем даже наоборот. Пришибу на фиг, что б земле легче было. Сделаю доброе дело. Решила с утра написать на воротах объявление. Что б уж точно знали куда идут.
7. Побег.
ОБЪЯВЛЕНИЕ.
Я не Яга! Меня зовут Ангелина!
Помогаю только тем, кто действительно нуждается в ПОМОЩИ! Срочной! Не срочная — к магу, травнице, лекарю! И они тоже берут плату за лечение.
Приворожить, извести соперницу, наслать проклятие, убить любым способом — ЭТО НЕ КО МНЕ!!! Вам к ведьме!
Лечить геморрой, прыщи, насморк, косоглазие, импотенцию, и т. п. бесплатно не буду!
Животных бесплатно не лечу!
Советы тоже платные!
Ответ на дурацкий вопрос — один золотой!
Не пою, не кормлю, в бане не парю, спать не укладываю. Это не постоялый двор!
Удовлетворённо откинувшись на ступеньку лестницы, рассматривала объявление, что с таким маниакальным упорством вырезала на доске последние сутки.
— Гриш, что думаешь? Доходчиво, или что добавить? Ни одна тварь ведь не принесла ничего за помощь. Всем помоги и бесплатно. Обойдутся. Теперь всё сами. Есть полно других, кто лечит. Или пусть платят. Гриш, как так можно? Вот, сколько людей приходило? Всю зиму ведь таскались. Все ели, пили. Пока ждали, а я возилась с болящими. На них столько потрачено зелий, трав, мазей. И что? Опять бесплатно? Да ни один лекарь, маг, травница, бесплатно не работают. Они живут на это. А мы? Пока, только тратим. Так не пойдёт. Раз помогла, два… И хватит. На шею уже сели. У меня без них полно забот. Мне надо деньги заработать. У нас осенью запасы не на что покупать будет. Или вырастить надо. А у меня времени с ними нет.
Я планировала отпугнуть народ, что б не лезли с дурацкими вопросами и просто поесть-попить на халяву. И такие были! Кому действительно надо, придут. Леший как раз проснулся. На ловца и зверь бежит.
— Дед Петро, у тебя есть черепушки пострашнее? Мне для дела. Забор украшу.
Принес кучу разных. Я глазницы внутри фосфором намазала, что б ночью, прям, страшно было. Развесила на столбах забора живописно. Красота. За мной уже недели две наблюдала птица. Ворон. Сидел спокойно. Не орал, еды не просил. Ну, и пусть сидит. Приколачиваю табличку к воротам на самое видное место.
— Пррравильно. Ррраспустились совсем, — неожиданно раздалось с ветки, — И ямы, ямы вокррруг, тррравой прррикрррой сверррху. Что б, не прррошли.
— Думаешь? Была мысль. Хотела ещё зверя пострашнее, что б охранял. Пока не нашла достойного. Я б Цербера взяла, но он занят уже. Жаль. Хорошо, что напомнил. Надо поспрашивать зеркало, кто может мне тут сторожить.
— Хорррошее дело задумала. Сторррож нужен.
— Тебя как зовут, птица-говорун?
— Ррруперррт.
— А меня Ангелина.
— Знаю. От лешего. Хоррроший мужик.
— И не говори. Водяной тоже отличный. У нас даже Кикимора хорошая. Вон, приходила недавно, чайку попить. Так душевно посидели. Она такие кружева вяжет, закачаешься! Руки золотые. И за что её не любят, не понимаю. Ну, не красавица, так и мужики здесь, большей частью, чуть симпатичнее обезьяны. А так, как есть, чудища болотные. Заросшие и пахнут.
— Ты видишь её крррасивой?
