— Гриш, избушечка, родненькая, ну какие же вы умницы! Слов нет!
Гриша зарделся от похвалы, избушка заурчала. Это как??? Не буду заморачиваться. Пойду дальше. Теперь двери на бывшую веранду. Две комнаты, с окнами. Одинаковые. Одна проходная, у лестницы, вторая дверь из неё ведёт в большой холл — приёмную. Удобно. Это гостевые, я так понимаю. В ближней к ванне спальный сундук и самый большой платяной. Везде дорожки лежат. Уютно. Гостевая у лестницы пока пустая. И правильно. Сама сделаю палату для больных. Через неё вышла в холл. Всё, как просила. А вот и сюрприз. Дверь двойная из холла на улицу. Между ними шкаф для одежды, лавка для обуви и моя любимая вешалка — рога оленя. На полу половичок. С двух, торон от двери в смотровой ниши, в них мягкие пуфики и высокие окна. Учли всё. В кабинете большое окно. Мой стол от стены до стены у окна. Тумбы на месте и полки, травы под потолком. Дверь в оранжерею. По бокам от неё стеллажи. Всё удобно.
— Ну, что, Гриш, посмотрели всё.
— А вниз не пойдёшь? Мы старались!
— Пойдём, как же я забыла о хозяйстве-то? — стараюсь не улыбаться, для домового хозяйство самое важное, а я нехорошая такая, не пошла смотреть сразу, все по дому бегаю. Спускаемся по лестнице. Почти так же. Дверь напротив лестницы в птичник. Оказалось, что не только туда, во все помещения вокруг подвала, где живность. Передвинулся ледник вдоль стены под лестницей. Появился проход к дровнице. Вокруг всего подвала коридор удобный. Сразу всех видно. Подошла к Зевсу.
— Ну, как тебе тут? Теперь не скучно?
Он ткнулся мягким храпом мне в плечо и прихватил порядку волос.
— Прогуляться не хочешь? Иди разомнись. Никто не займёт твоё место, — открыла дверку и повела его на улицу. Да. Вот теперь всё удобно. Даже отделили проход, что б резвые животные на нашу поляну отдыха не заходили. Мощёная площадка идёт сзади дома от забора до забора. С неё вход в оранжерею. Стоит столик с зонтиком. За площадкой начинается сад, чуть дальше пруд и каскадами сидят будущие кусты и деревья. По склону течёт ручеек, делая посадки на две неровные части. Лесенки спускаются вдоль забора и уходят за дом, к огороду. Мне всё нравится. Уютно. Больше ничего не хочу переделывать. А вот добавить…
Мы живём в этой долине уже три месяца. За это время несколько раз приходили влюбленные с безумными глазами. Искали суженых. Я потихоньку делаю кровати детям. Они отказались уйти из своих комнат и спят на матрасах. Место заняли, наверное, что б не отобрали. Врачую животинок, ухаживаю за огородом и садом, тренируюсь. Сделала себе полосу препятствий. А бегаю по участку вдоль забора. Мелкие повторяют. Ездим на охоту за зайцами. Поймали десяток, принесли Грише на развод, а он всплеснул руками. Не понадобились живыми. А мы так старались.
— Батюшки, я ж забыл тебе крольчатник показать. Народились у них детки. Мы с конюшим их определили у стенки при свинарне. Уже место сделали. Им жеж травы надоть нарвать! Совсем забыл. Двоих на развод взял. С детками сходите уж.
Приходил дед Петро помог с сорняками и поляной. В пруду каждый день визги и писки. Это мелкие играют со Славой. Он смотрит, что б не утопли. Сделала им детскую площадку. Горку, качели, песочницу, несколько лесенок, турники на разной высоте и столбики. На турниках висят оба. Горыныч нашёл себе пещеру, но живёт всё равно на печи. Ему там нравится. Мы с Зевсом отправляемся к морю. Надо проверить что там и как. За мелкими все присмотрят. Ревели, конечно. Отпускать не хотели.
Едем вдоль моря. Спуск к нему сложный. Камни надо будет разгрести и нормальную дорогу сделать. Избушку попрошу протоптать. Она сможет. С собой сумки для рыбы. Периодически делаем привалы для рыбалки. Зевс очень уважает рыбу. А я думала, что он травоядный. Но ест только варёную или жареную. Никого нет. Красота. На очередном привале прогуливалась вдоль кромки прибоя. Зевс идёт рядом, прикусывает венчики цветов у подножия горы, мы прошли место обвала. Все тихо и спокойно. За очередным камнем увидели обломки судна. Это очень громкое название, скорее большая лодья с крытой частью. Вроде нет никого. Походила по округе, пусто. Полезла смотреть, естественно, кто к нам причалил. Если ничьё, то там наверняка есть что нужное в хозяйстве. Облазила всю. Людей нет. Дно пробито, лежит на боку. Много полезного и нужного. Часть водой залито. Видно, что уходили в спешке. Да, тут недавно был нехилый шторм. Весь берег в рыбе и водорослях. В сумки, пригодится. Разобрала по максимуму. Унесёт же. Или сгниёт. Жалко, что такой материал пропадёт. Провозилась пару дней, но я не спешу. А дальше был сюрприз. В одном дневном переходе, почти в горах нашли мужчину. То-ли свалился, когда залезал, то-ли не дошёл. Посмотрела, живой ещё. Повезем домой. Может, и выживет. Тяжёлый, зараза, но мы с Зевсом и не такие бревна таскали. Умеем уже. Добирались сложно. Из паруса и длинных досок соорудила волокушу, к ней примотала пострадавшего. Он в беспамятстве. Хоть не мешает. Возможно, что это у него я так удачно приватизировала транспорт. Раны промыла, перевязала, как смогла. Руку к торсу примотала, что б не двигал, сломана, и ребра тоже. Хорошо он упал, мог бы и совсем насмерть. Или крушением его так… Повезло, что жив. Под рукой зелий нет. Что-то я лоханулась. В следующий раз надо взять. Он в себя не приходил. Бредил. Всё бормотал непойми-разберешь-что. Боялась, что не довезу. Но мы двигались к дому. Утром и вечером делали привалы. Поила водой и бульоном рыбным. Сейчас большего сделать не могу. Сбивала температуру водой холодной. Прямо в море кунала. Я его воспринимала, как ценный груз. Надо довести до места и привести в порядок. Раз планида у меня такая, помогать. Хорошо то, что добрались.
— Гриша, готовь смотровую, таз с водой, мыло, самогон, все для травм. И постели одеяло что ли, под пакет.
На мой голос отреагировал болящий. Он пришёл в себя и открыл глаза. Мутные, больные.
— Где я? Кто вы?
10. Мужики, они такие…
— Что болит и где? Все вопросы потом, — серьёзно смотрю на мужчину, — Я помогу быстрее, если буду знать, что с вами случилось. Я лекарь.
— Шторм. Разбился. Рука, дышать больно, голова болит. И пить хочу.
— Гриша, помогай перетащить и раздеть. Сейчас обмоем и посмотрим всё.
Вдвоем перенесли болящего на смотровую лавку. Гриша не раз мне помогал. И зверей держать, и переворачивать больных. Сшила ему синий халат маску, шапочку. И назначила медбратом. Он очень старается помочь. Несмотря на небольшой рост, он очень сильный. Мелкие заглядывают в дверь. Шикнула на них. Нечего им здесь делать. Гриша метнулся закрыть дверь. Рано им ещё голых мужиков рассматривать. Стали раздевать, он опять в обморок ушёл. Ну и хорошо. Не будет стонать тут мне под руку. Сняла, всё что накрутила в пути. Обмыли, н-да, работы полно. Не в первый раз, поднимем на ноги. Напоила товаром ивовой коры. Все раны и синяки обработали. Перевязали. Ну, точно мумия. Случай не сложный. Температуру только сбивать и противовоспалительным с обезболивающим поить. Больше ничего не сделать. Не умею ещё. Подкатила тележку, вдвоём переложили, и в гостевую. Я её оборудовала уже. Всё есть. И кровать, и столик для лекарств, и кресло рядом, если нужно смотреть за состоянием. Шкаф с бельём сменным внизу и зельями на полках. Окно большое, всё видно. Кровать у окна. Тележка очень помогает в перевозке больных. Сделала по примеру наших больниц. Даже отхожее место с рукомойником есть. Не все же нормально передвигатьсяся могут.
Сижу и рассматриваю отмытого мужчину. Волосы — соль с перцем, очень короткие, ёжик в сантиметр. Череп красивой формы, на нем шишка. Худощавый, высокий, около сорока на вид, черты лица правильные. Щетина, бреется, наверное. Не страшный будет, когда синяки сойдут. Что-то общее есть с Фредериком Юнгбергом. Как старший брат. Более эффектный, что ли. Нет. Не то. Тот красивчик, а этот матёрый вояка. Нос сломан неоднократно. Весь в полосках старых шрамов. Чуть массивнее подбородок. Упрямый. Сейчас-то весь сине-зелёный. Вроде худой, а мышцы есть, как каменные. Я пощупала, пока перевязывала. А что? Обычное женское любопытство. Я и медведя щупала. Интересно же. Откуда он взялся у моих берегов? Разберёмся. Пора будить и кормить.
