Потом узнал причину. И что я сделал?

Ничего. Снова.

Я постоянно вбиваю ей в голову, что буду её опорой и со мной она не пропадёт, а сам сижу сложа руки. Мотаюсь где-то, пока ей подставляет твёрдое плечо другой.

Я всё это заслужил. Каждую боль, что наплывами разрушает мою жизнь. Каждую усмешку в глазах Травицкого, что режет гордость и бьёт по уверенности в чувствах мышонка. Каждый момент её молчания, что закапывает меня под землю, делая мою жизнь бессмысленной.

— Отлично, значит, не нужно вдаваться в лишние подробности. — вместо меня отзывается Марк Миронович. — Ситуация вышла из-под контроля. Девушке грозит опасность.

— Какая? — сводит брови вместе Родион.

— Нас взяли под прицел. — глухим басом выжимаю из себя слова. — Я решил спустить с них три шкуры, а на деле оказалось, что за ними стоит вся золотая рота.

— И? — озадаченно выгибает бровь Травицкий. — С твоими связями легко со всем справишься.

— Моих связей недостаточно, чтобы бесшумно и допустимо прихлопнуть этих тварей. — поясняю я, проглатывая свою беспомощность. — Они подстраховались. В случае их подрыва придут за Алисой и её мамой.

— За всеми приближёнными придут. — поправляет Барсов-старший.

— И что вы предлагаете? — настороженно спрашивает парень, прыгая взглядом с меня на мужчину.

— По непроверенной информации был человек, который планировал их прижать и у него это почти получилось, но что-то пошло не так. — переходим к главному вопросу. — Он военный.

— Ах, вот оно что. — смекает Родион.

— Именно. — кивает Марк Миронович. — Ваша семья обладает теми возможностями, что у нас нет.

— Какие действия после отыскания человека?

— Смотря, что у него на руках… — не вдаётся в подробности при Маратовских идиотах генеральный. — Если ничего нет, то придётся действовать напролом, исходя из того, что понесём потери… надеюсь, не человеческие…

— За ваши я не ручаюсь, но Алисе помогу. — вышибает всё моё терпение Травицкий.

— Что это значит? — испытывает тоже самое босс.

— Это значит, что либо я буду решать вопрос самостоятельно, либо сотрудничаю с вами, но на моих условиях. — без страха быть искромсанным в клочья твердит придурок. — Дядя примет во внимание мою просьбу, а не вашу. — подавляет авторитет Барсова и утверждается в моих глазах, как последняя стервятина.

— И какие же будут условия? — снисходительно спрашивает мужчина.

— Я добуду вам информацию… — с расстановкой произносит Травицкий, не сводя с меня надменного взгляда. — Но после всего я заберу Алису с собой.

Аж в желудке что-то подпрыгнуло от такой самонадеянности.

Вот идиот. И правда верит в то, что говорит.

Жаль разочаровывать.

— Не заберёшь. — с завидным спокойствием заявляю я. — Моя женщина и мой ребёнок останутся со мной.

Всего доля секунды и я отчётливо вижу, как противник осознаёт своё поражение.

Окончательная победа.

И дело даже не в том, что я не позволю. Алиса теперь сама не уйдёт. Никогда.

АЛИСА.

— Правда? — со сбившимся дыханием накрывает ладонями свои пылающие щёки мама. — Ты уверена? — рассматривает меня неверящим блуждающим взглядом.

— Да. Вот… — несмело протягиваю ей снимок узи, где на чёрно-сером фоне виднеется размытое пятнышко, которое Березин гордо окрестил звездой, возникшей из большого взрыва.

Шутник.

— Ой, какой… — дрожащим голосом тянет мама, вглядываясь в снимок из-под опущенных ресниц.

— Восемь недель, мам… — от нахлынувших эмоций из меня выходит лишь жалкий хрип.

Сердце бьётся с удвоенной силой и мне катастрофически не хватает воздуха.

Всё кажется каким-то сном, размытыми образами.

Неверие в реальность, пока Игорь твёрдой рукой ведёт меня в кабинет врача. Пронизывающая тишина, пока он водит прибором по животу и внимательно смотрит в монитор. Мгновение, когда раздаётся ритмичный звук сердцебиения моего малыша и моё собственное замирает от неописуемого волнения. Широко открытые глаза Березина, когда ему рассказывают о моей текущей беременности и вручают первое фото его малыша. Затяжное молчание до самой машины, которое совершенно нетипично для моего мужчины. Его громкий кричащий взгляд, которым он на меня смотрит, безмолвно беря мои руки в свои и поднося к дрожащим губам. Моё смятение, когда в его глазах проступают слёзы и он всё также с потерянным даром речи, опускает голову мне на колени, не заботясь, что для такого действия в машине мало места. Тот момент, когда я вдруг понимаю, что Игорь, примкнув губами к моему животу, странно затихает, будто проваливается в транс, а я сижу неподвижно и теряюсь в догадках, как долго мой любимый будет отходить от шока.

Хорошо, что недолго. Резко очнувшись, Березин вскидывает голову и смущённо улыбаясь, севшим голосом произносит «спасибо».

И каждый его последующий поцелуй пропитан таким трепетом и нежностью, что я нисколько не сомневаюсь, его душа и правда торжествует.

Мой Березин счастлив и уже только за это я проникаюсь особой теплотой к тому маленькому росточку, что видит моё сердце изнутри.

— Я сделаю всё, чтобы всегда быть с вами… — первое, что говорит Игорь, приехав домой и собравшись с мыслями. Крепко обняв меня на кровати, смотрит долгим проникновенным взглядом и шепчет, что гордится тем, что всё-таки смог достигнуть в жизни самого желаемого.

— Мышонок, мне придётся уйти до вечера… — с сожалением говорит Игорь, выцеловывая мне грудь. — Единственное, что я сейчас хочу, это остаться с тобой… но у меня срочные дела, от которых я не могу отмахнуться.

— Иди, если нужно. — ласково глажу его по волосам и улыбаюсь, когда мой палец захватывают в плен настойчивые губы.

— Маме будешь говорить?

— Нет, пока не буду… — с уверенностью твержу я и тут же опровергаю собственное слово, столкнувшись с мамой в гостиной, стоит только Березину выйти за дверь.

— Я не планировала беременеть в таком возрасте… до свадьбы… и… — тараторю я, вываливая на неё свои глубинные волнения. — Игорь кажется ветреным, но я правда верю, что он остепенился и сумеет посвятить себя семье…

— Алиса. — прерывает нервозность мама, обхватив моё предплечье. — Не нужно меня ни в чём убеждать… Я рада. Очень.

Не сумев совладать с необыкновенным подъёмом энергии, сама не замечаю, как кидаюсь маме на шею и проливая слёзы через край, захлёбываюсь от облегчения.

В данной ситуации осуждение родной матери было бы максимальным уроном для психики. Такое носить в себе и скрывать я бы точно не смогла. Мой мир и так расшатан до скрипа болтов, а так бы рухнул безвозвратно.

— Жаль, папа не застал этот момент… — с грустью в сердце сетует женщина. — Он бы уже составлял список необходимого, чтобы ребёночек был всем обеспечен…

Непроизвольно улыбка на губах расползается сама.

— Он так дотошно готовился к твоему появлению, что от меня требовалось только родить, остальное всё было под его контролем. — делится воспоминанием мама, с усмешкой закатывая глаза к потолку. — Стоило ему взять кулёк с тобой на руки, больше никогда не отпускал. Удивительно для мужчины, да?

— Да. — тщательно вслушиваюсь в редкие признания.

— Он тобой мог заниматься в любое время… ночью сидел возле твоей кроватки и качал одной ногой, хотя спал и храпел громче, чем ты!

И столько любви и благодарности в её глазах, что я не перестаю удивляться, насколько папа был незаменимой частью в нашей жизни.

«Один и навсегда.» — звенит голос в голове, но внезапно смолкает и тихо добавляет. — «Теперь их двое…»

Березин же очень похож на папу. Если призадуматься и сравнить, то сходств не сосчитать.

Настоятельный, требовательный и очень любящий.

— Вы справитесь, Алис. — видит в моих глазах смуту мама. — Не рушь то прекрасное между вами ненужными сомнениями.

— Я стараюсь.

— Алис, что вы решили со свадьбой? — вводит меня в ступор вопрос.

— Ничего… — мнусь от неизвестности. — Он больше не спрашивал.