– Чего шныряешь? – Ева сонно приоткрывает один глаз.

– Спи, спи.

Достаю сложенное постельное белье и с облегчением понимаю, что оно тяжелее обычного. Еще бы, я ведь спрятала между наволочек катар. В маленькую дамскую сумочку эта зараза умещаться не желала, так что пришлось припрятать его в квартире.

– И откуда ты такая пришибленная? Под рельсы попала? – Ева к этому времени уже открыла оба глаза и теперь разглядывает мои подранные чулки. А тут еще на кухне что-то громко брякает. – У нас гости?

– Выйдешь поздороваться?

– С твоим сентиментальным поклонником? Нет, спасибо. Вы главное, не шумите. Стены тонкие и все такое.

Вместо ответа едва не закатываю глаза и вместе с постельным бельем в обнимку иду к двери.

– Будешь стелить, не забудь вытащить оружие. А то еще спугнешь гостя, – прилетает мне. – Кстати, умно. Хороший катар вышел, добротный.

Вот чёрт. Я, если честно, надеялась, что она не заметит. Оборачиваюсь.

– Видела, значит?

– Ага, – Ева громко и протяжно зевает. – И не совсем понимаю: чего ты его от меня прячешь? Думаешь: стащу, сорвусь с места и побегу ябедничать валькириям?

– А разве нет?

– Ну… я же еще здесь. Сплю… спала, пока ты не приперлась. Делай выводы. Все, брысь отсюда, – щелчок ночника и комната снова погружается в темноту. – И передай поклоннику – утром ванная моя. Я первая на очереди.

Задумчиво пытаюсь разглядеть её завернувшийся с головой в одеяло силуэт, но это практически нереально. И кто вообще укрывается чем-то, да еще и верблюжьим одеялом летом и в такую духоту? Каким извращенцем надо быть?

Выхожу из комнаты, прикрыв за собой дверь, и тащу все добро в спальню. Возвращаюсь на кухню, где Дима уже провел основательную ревизию. Чайник поставлен, из холодильника выложены контейнеры с сегодняшним ужином.

– Хозяйничаем? – хмыкаю я, открывая нараспашку окно и разглядывая гостя со спины. Сегодня на нем обычные джинсы и легкая черная рубашка с короткими рукавами. Смотрится неплохо. – А где шляпа?

– Осталась дома. Я ведь собирался в спешке, – весело отвечает Данилов, поглядывая на распахнутую створку. – Не боишься незваных гостей?

– За последние годы такой идиот нашелся всего один. И теперь он, кстати, топчется зачем-то на моей кухне.

Такой выпад Дима благоразумно игнорирует.

– Не подскажешь, где тарелки?

Подхожу и открываю нужный верхний ящик.

– Благодарю, а…

Он не успевает спросить: выдвигаю другой ящик, где лежат столовые приборы.

– По всей видимости, я тут не нужна, – вздыхаю, печально осознавая, что моя кухня уже далеко не моя. – Пойду лучше приготовлю место.

– Если что, могу поютиться и с тобой. Ну, если вдруг с лишней кроватью проблемы… – долетает до меня насмешливый голос.

– Даже не мечтай. В лучшем случае, тогда кое-кому пришлось бы спать в коридоре, – отвечаю и гордо удаляюсь.

Заношу шкатулку в спальню, убираю в прикроватную тумбу. Ей всего ночь перекантоваться. Завтра отвезу в страховую компанию и получу заслуженное вознаграждение. Перепроверяю, цел ли катар, прячу его под матрас и несу постельное белье в гостиную.

Большой угловой диван – не особо удобный в разобранном виде, местами так вообще дико жесткий, но спать можно. Ничего, только пусть попробует пожаловаться. Точно тогда отправится на пол.

Расстилаю постель и устало присаживаюсь на краешек, водя пальцами по рваным стрелкам на чулках. Веселая ночка, однако. Конечно, не всегда всё срабатывает по плану, но в этот раз как-то совсем печально. И засветилась, и набегалась, и туфли потеряла…

Стягиваю многострадальные чулки, и как раз в этот момент в дверном проеме появляется Данилов. Как будто специально. На его лице с готовностью расползается довольная улыбка мартовского кота.

– Дама раздевается у тебя на постели. Добровольно. Мечта любого.

Скомканный нейлон злобно летит в его сторону. Летит – громко сказано, но Дима ловко его подхватывает и как бы салютует в мою честь.

– Да там чайник закипел. Хотел спросить: где чай-то лежит?

Вместо ответа швыряю в него второй комок и без особого желания отправляюсь на кухню. Ужин проходит хоть и не в молчании, но достаточно спокойно. Разговариваем немного, в большей степени гость хвалит стряпню и вызывается помыть посуду. Ага, разбежался. Никто не помоет её так, как я. Отбираю тарелку и отправляю его спать.

Домываю посуду и тоже ухожу в комнату, не до конца прикрыв дверь. Пусть хоть какой-то сквозняк будет, и так дышать нечем. Дима прав – после того его визита, я теперь стараюсь не оставлять окна открытыми. Особенно в свое отсутствие. Особенно на кухне.

Переодеваюсь в хлопковую комбинацию, но спать не хочется. Приоткрываю шторы, залезаю с ногами на подоконник и закуриваю. «Ягуар» светится во дворе яркой кляксой, такую не пропустит даже слепой.

А вот моя побитая годами и жизнью пташка все еще не готова. Удивительно, но против человеческой лени иногда не помогают даже деньги. Питерские мастерские никуда не спешат, как и сам город.

Легкий стук в незакрытую дверь. Блин, надо было выключить свет и притвориться мертвой.

– Курение – вред, – назидательно замечает Дима, входя в спальню. В руках недопитая чашка чая. Все так же без разрешения (вот же наглое создание) усаживается в мое любимое кресло-качалку. – Капля никотина и все такое.

– Да, я что-то такое слышала, – равнодушно пожимаю плечами. Уж что-что, а рак легких меня не пугает.

– От девушки не должно пахнуть сигаретами. Кому приятно целоваться с пепельницей?

Вот дотошный.

– Как хорошо, что нам с тобой не целоваться.

– Ну не знаю… Тут бы я поспорил, – удивленно смотрю на него, но в ответ прилетает лишь улыбка. Не насмешливая, нет. Приятная и светлая. Она у него вообще какая-то особенная. – Вернемся к сегодняшнему походу. Не боишься, что завела врагов?

Безразлично пожимаю плечами.

– Перекупщик рыбка мелкая, он не станет наживать себе еще больше неприятностей, а вот его друг мог и обидеться.

– И тебя это не пугает? А если захотят отыскать и сказать спасибо?

– Пускай приходят.

– Ага, а таких гостей, значит, принимаешь? Ясно, буду знать.

Не отвечаю. Да и что ответить? Я пока не совсем понимаю, зачем он вообще вокруг меня вьется. Нет, я, конечно, понимаю, но… Тушу сигарету об пепельницу и спрыгиваю с подоконника.

– Спокойной ночи, – многозначительно киваю гостю.

– Какой тонкий намек, – улыбается тот, с неохотой поднимаясь с кресла. – Уже ухожу. Будет скучно, страшно или захочется поговорить – зови. И я не только про сейчас.

– Обязательно, – обещаю я. – В случае чего, ты первый на очереди в роли жилетки.

Утро добрым не бывает, хотя почему нет? Бывает. Сонно потягиваясь, вылезаю из завала подушек. Рано, еще восьми нет, все спят. Ну и отлично. Наплевав на завет Евы, залезаю в ванну. Всё равно еще спит. И что, мне теперь её ждать?

После прохладного душа жить хочется еще больше. Взбаламучивая мокрые волосы, иду на кухню готовить завтрак. На троих. Елки зеленые, и когда я превратилась в многодетную мать?

Не сказать, что мне это не нравится, но жить одной тоже как бы неплохо. Я столько не готовила за раз… да давно уже! Ева вроде и хрупкая на вид, а ест как в не себя. Да и Дима, как я успела вчера заметить, поглощает пищу исконно мужскими порциями.

А вот и он, стоит только вспомнить. Подтягивается на запах жареной яичницы, бекона и тостов. Сонный, взъерошенный и почесывающий макушку. Забавное зрелище.

– Обслуживание номеров, – не удерживаюсь от ехидства, ставя перед ним тарелку.

– Однако, сервис, – отзывается тот довольно.

– Как спалось?

– Как принцессе на горошине. Как ты вообще купила этот диван? На нем же спать невозможно.

– Уж простите. Знаю, что это не барские перины богатеньких мажоров.

– Мажор, вот так значит? – обижено надувается Данилов. – Лестное мнение.

– Правдивое.