– Дальше… пока товарищ Чаганов ездил за деньгами я следила за Карповским: он ни с кем не встречался, вернулся в свой номер… – Продолжила Оля. – Дальше, он передал саквояж Карповскому и вышел из номера. Я всё это время находилась снаружи здания у окна его номера на карнизном поясе, который идёт вдоль всего этажа, страховала…

– В платье на каблуках? – Язвительно усмехнулся Эйтингон.

– Нет, в спортивном костюме… – невозмутимо бубнит подруга. – его привёз товарищ Чаганов в саквояже, я переоделась в беседке в саду перед гостиницей. После того как Карповский остался один, он спрятал деньги в шкаф и позвонил по телефону, позвал энсина (младшее офицерское звание ВМС США) Уоррена и попросил того немедленно зайти к нему в номер…

– Как вы могли слышать Карповского если находились снаружи?

– … товарищ Чаганов по договорённости со мной открыл форточку. Я решила задержаться, послушать…

Эйтингон одобрительно кивает головой.

– … Через пять минут в номер зашёл высокий молодой мужчина лет двадцати пяти. Его лицо всегда было в тени, так как горела только настольная лампа. Карповский рассказал ему, что передача денег не состоялась…

– Прохвост! – Вырвалось у Эйтингона.

– … Моряк спросил Карповского о чём он говорил с Чагановым, – продолжает Оля монотонным голосом. – тот удивился, мол, с каким Чагановым? Где? Энсин пояснил: в лобби, с высоким молодым человеком. Карповский ответил: "Так это был Чаганов. Он просто подошёл, сказал что Трояновский заболел и денег не будет, ну и попросил отвезти его в казино".

"Повезло мне… Тут наши интересы с Карпом совпали".

– Дальше Уоррен стал расспрашивать Карповского, что ему известно о Чаганове. Тот отвечал, что когда отдыхал в Крыму подслушал разговор между товарищами Молотовым и Жемчужиной, что бюро Чаганова занимается секретной правительственной связью и что он получил огромную территорию в центре Москвы рядом с Кремлём для строительства, о привычках товарища Сталина. Затем энсин ушёл, а Карповский стал плясать как чумной, выпил стакан виски и заказал по телефону к себе в номер проститутку. После этого пошёл в ванную комнату. Я поняла, что Карповский – агент Разведывательного Управления Военно-Морского Флота САСШ, что он хочет присвоить деньги, ну и решила воспользоваться удобным моментом и вернуть средства. Ему, ведь, не выгодно поднимать шум.

– Так ты веришь, что морская разведка могла прохлопать как Чаганов входил в номер к Карповскому с саквояжем, а выходил – без?

– А почему нет? – Прихожу на помощь подруге. – Заходил я в отель с бокового входа, поднимался наверх по лестнице, никого в коридоре не заметил. Вполне возможно…

– Возможно. – Морщится Эйтингон.

– … к тому же, я перед отъездом просматривал материалы что известно об этой службе: по нашим оценкам их на весь флот не больше пары сотен. Всех – и разведчиков с контрразведчиками, шифровальщиков с дешифровщиками, радистов и переводчиков.

– Ладно, – резидент идёт к столу к столу и возвращается с кипой бумаг. – садитесь в разные концы и пишите отчёт о поездке. Ты, Алексей, особенно подробно о разговорах с послом и его женой, ну и, само собой, с Джеймсом Рузвельтом… Часа вам хватит, встречаемся в девять и продолжаем разговор.

– Да, уже иду… – Эйтингон кивает Аренсу, заглянувшему в кабинет.

"Похоже Москва вызывает. Да, заварили мы тут кашу: как бы ещё и Молотова не ушли… Оставил нас в одной комнате? Значит доверяет? Или просто понимает, что если бы мы захотели, то сто раз бы сговорились по дороге назад… Хм, что там был за вопрос: хватит ли нам часа"?

Поднимаю глаза на Олю.

– Даже не думай об этом. – Покусывает кончик карандаша она.

– Проверить по другим каналам эти сведения мы сейчас не можем, товарищ Сталин, – Берия повернул голову направо и смотрит прямо на вождя, избегая взгляда сидящего напротив Молотова. – нужно дать распоряжение по линии НКИД о встрече с послом Дэвисом кого-нибудь из наших дипломатов.

– Свяжитесь с Уманским… – Бросает раздражённо вождь.

– Чаганов не станет ничего придумывать, – замечает Киров, также не глядя на председателя СНК. – это глупо сочинять небылицы, когда твои слова можно легко проверить. Молотов тяжело выдыхает и опускает голову.

– Что же касается связи Карповского с американской разведкой, – холодно продолжает Берия. – то подозрения слишком серьёзные что бы можно было ждать. Предлагаю прекратить всякие контакты с ним, а людей с которыми он встречался срочно отозвать из Америки, кроме Чаганова, на него мы крепко расчитываем в некоторых вопросах. Но нужно насколько это возможно сократить его пребывание.

– И усильте его охрану. – Добавляет Киров.

– Спасибо, товарищ Берия, – Сталин кладёт на стол потухшую трубку. – на этом и порешим. Можете быть свободны.

– Скажи, Вячеслав, – дождавшись когда руководитель госбезопасности закроет дверь, вождь чуть склоняется над сидящим Молотовым и в упор тяжёло смотрит на него. – ты говорил с Полиной о Чаганове тогда в Крыму.

– Говорил, – Предсовнаркома не отводит глаз, затем после небольшой паузы добавляет. – готов понести любое наказание.

В кабинете повисает долгое тягучее молчание, Сталин тяжело опускается рядом на стул.

– Поступим так, – морщится с силой растирая левую руку. – этот вопрос на Политбюро выносить не будем, Товарищ Жемчужина от должности заместителя наркома пищевой промышленности освобождается без объяснения причин… (Молотов тихонько выдыхает), пусть пока посидит дома, подумает о своих поступках. Вы, товарищ Молотов, берёте к себе заместитетелем Предсовнаркома по тяжёлой промышленности Вознесенского (тот неохотно кивает).

Камден, Нью-Джерси,

Завод компании "RCA",

1 декабря 1937 года, 11:30.

– Товарищ Чаганов, – на выходе из лаборатории меня перехватывает Ефим Левитин, руководитель группы советских инженеров от Воронежского радиозавода в штаб-квартире "Радиокорпорэйшн", молодой лысеющий крепыш лет тридцати. – зачем нам лицензия на батарейный приемник этого Галвина? У "АрСиЭй" нет малогабаритных ламп с батарейным питанием, все с накалом шесть и три вольта. Я узнавал, линию по производству своих малгабов "Дженерал Электрик" не продаёт.

– Лампы свои будем производить, – спешу на встречу и Левитин вынужден почти бежать рядом. – Образцы уже имеются, вернёмся в союз покажу. Низковольтные, маломощные, накал один и два вольта. Тысяча долларов – деньги небольшие и вообще, у компании "Моторола" – большое будущее, присмотрись к ней. Прикинь возможность добавить передатчик, наверняка у них есть уже что-то испытанное. Хорошо чтобы радиостанцию можно было поместить в заплечный мешок. "И получится "Уоки-Токи"".

– Давай, Ефим, я спешу, у меня встреча. Совещание, как всегда в семь вечера у меня.

Спускаюсь на лифте на первый этаж и прохожу в кафетерий у проходной.

– Мистер Че! Здесь! – Поворачиваюсь на голос и вижу жизнерадостную физиономию, слегка располневшего с нашей последней встречи в Чикаго, Питера МакГи, коммерческого директора фирмы "Сильвания".

– Здравствуй, Питер. – На его груди пропуск с красной полосой, значит допуск только в лобби компании. – Пойдём выпьем кофе.

– Слыхал, что ты стал большим человеком там у себя, – Находим укромное место за столиком у окна. – приехал заключать большой контракт на пять миллионов…

– Абсолютно точно, – поддерживаю "смол-ток". – как ты, семья?

– Всё окей, развёлся… – жизнерадостно смеётся он. – так может продолжим наше взаимовыгодное сотрудничество?

– Поэтому и звонил тебе, Питер, в Чикаго…

В кафетерии и в примыкающей к нему столовой неожиданно становится людно и очень шумно. Ланч-тайм. В общем-то я на это и расчитывал, когда назначал встречу.

– … у меня к тебе есть деловое предложение. – Мы склоняемся над нашими чашками поближе друг к другу. – Почему бы тебе не бросить работать на других и начать работать на себя?…