— Садись. Сэм, вроде бы, верно? — проговорил капитан. Он сидел за богато накрытым столом. Конечно, он геркулесовой кашей давиться не изволит. Тут тебе и куриные ножки, и свежие(!) листья салата, и икра черненькая, и пирожные, вино французское. Да, я запах этого вина из тысячи благовоний узнаю. Бывало таскала у одного невнимательного француза на рынке…

Кивнула, дав понять, что капитан верно запомнил мое имя, и села.

— Угощайся. — Он обвел стол руками. Я недоверчиво на него посмотрела. — Не переживай, мы просто поболтаем по душам..

Мне показалось, что он говорил это не только мне. Какой-то он странный. Хорошо, допустим…

Я еще раз взглянула на капитана. Он, соблюдая все застольные правила, ел куриные ноги и запивал их вином. Припомнив уроки Анабель, я посмотрела на стол. Передо мной стояло множество приборов. Я взяла вилку для мяса в левую руку, а нож для мяса в правую. Капитан посмотрел на меня одобрительно и очень странно улыбнулся. На столько странно, что я подавилась собственной слюной, так как из еды в рот еще ничего не успела отправить.

Снова вдох и выдох. Мало ли какие странности у него еще есть. Нужно просто не обращать на это внимания.

— Ты какой-то нервный, Сэм. — отметил капитан. — Если ты волнуешься из-за всех этих правил этикета… Наплюй на них, ты же не на приеме у короля. Ешь как тебе удобно. В конце концов мы пираты, а не аристократы. Хоть и звучит немного похоже.

Он говорил совершенно беззаботно, словно мы старые друзья и просто болтаем за обедом.

— Признайся, не ты готовил мою рыбу в тот раз! — лукаво промурлыкал он, криво улыбнувшись. — Ты бы не приготовил ее так. Этот рецепт знает только Берт и он им ни с кем не делится. Кость не вытащил он, но наказание получил ты.

— При всем уважении, капитан, я считаю, что старик не заслужил порки за кость, оставленную в рыбе. И как он сам признался, его дряхлое тело такого бы не выдержало. Можете считать, что я принес свою спину в жертву, что бы вы могли подольше наслаждаться стряпней Берта.

Капитан только усмехнулся. Посмотрел за мою спину. Вот теперь я точно знаю разницу между "смотреть в сторону" и "смотреть на что-то". От этого мне стало не по себе.

— Я могу идти, капитан? — осмелилась прервать тишину я.

— Нет. Пообедай со мной. Если бы ты знал, как скучно сидеть тут в одиночестве. — После последних слов он снова бросил взгляд мне за спину и пробурчал что-то вроде «Заткнись и не мешай». Но я плохо расслышала и не была уверена. В любом случае спрашивать об этом я не стала. — Расскажи мне, что привело тебя на «Акулий зуб».

— Мне нужно добраться до Лондона. — ответила я, с опаской оглянувшись туда, куда он только-то смотрел. Там ничего не было.

— Что у тебя там за дело? Настолько важное, что ты решил не дожидаться пассажирского корабля, а нанялся на пиратский.

Я сделала вид, что смакую икру. А пока жевала, лихорадочно думала, что ответить.

— Хотелось бы успеть на свадьбу брата. Да и я не из богатых, что бы платить за место на корабле. — Добавила немного дерзости в голос и развязности в движениях. А то сижу тут, как нагрешившая монашка.

— Оно и верно… — буркнул капитан. — Что-что?

— А? — не поняла я вопроса.

— Не обращай внимания. — бросил он. И мне показалось, что он прислушивается к чему-то или к кому-то. Невольно я тоже прислушалась, но ничего не услышала.

Продолжать есть я уже не могла. Отпила немного из бокала, и пристально уставилась на капитана.

— А что это у тебя на руке? — спросил он как бы невзначай.

Я скосила глаза на правую руку. Из под рукава выглядывал мамин жемчужный браслет. Вот черт! Какого чудища морского я вообще его надела сегодня утром?

— Браслет. — пожала я в ответ плечами.

— Должно быть твоей невесты? Дала тебе на память? — предположил капитан.

— Как вы догадались? — я сделала удивленный вид, не зная как правдоподобнее себя повести.

— Думаешь ты один женские украшения носишь из-за этого? Вещица-то дорогая, ясно почему ты не рискуешь его снимать. — Я кивнула. — Могу я взглянуть?

Чего его так браслет заинтересовал? Не думаю, что он ему так приглянулся, что он решил забрать его себе. Хотя кто его знает? Что ж, он слишком долго ждет, надо отвечать. Вместо всяких слов, я просто сняла браслет и протянула его капитану. Он с любопытством его разглядывал. Со слишком рьяным любопытством для простого, безо всяких побрякушек, жемчужного браслета. И слишком долго. Он как будто досконально изучал каждую трещинку на каждой жемчужинке. Временами поглядывая мне за спину. А потом как закричит:

— Что?!

Я аж вздрогнула. Он что знает этот браслет? Такое ощущение, будто у него когда-то его украли, и эта безделушка была ему очень дорога. А теперь она нашлась.

— С чего ты взял? — вскочив с места закричал капитан. Теперь он смотрел не на меня и не за мою спину. Опершись рукой о стол, он повернулся к стене. — Уверен? Саманта? Значит мало было на моем корабле одной женщины?!

Услышав свое имя, я вскочила, опрокинув стул, и попятилась к двери. Вилка, которую я держала, со звоном упала на пол. А ножик я так и держала в руке.

Капитан буквально подлетел ко мне, ловко выбил из онемевшей руки ножик, и схватил меня за ворот рубахи. С треском ткань разорвалась, пуговицы разлетелись в разные стороны. В этот момент дверь распахнулась и в капитанскую каюту ввалились Олаф, хромой Джо, Шон и громила Дин.

18 [Анабель]

Я уже представляю как все случится. Очень хочется подразнить Генри, прежде чем убить. Он, наверное, уже и забыл обо мне. Во всяком случае, он вряд ли оплакивает меня. А что до Саманты… Я пока не решила, что с ней делать. В любом случае в живых она не останется. Даже если я не своими руками отберу ее жизнь. На том корабле до Лондона доплывут одни мертвецы. Не думаю, что она сможет выжить, когда мы доплывем. Но ее я похороню достойно. Сооружу могилу из кораллов и подводных камней. Ее душа будет принадлежать Посейдону.

Я, к слову, узнала кое-что о русалках. Когда мы отправились вдогонку за "Акульим зубом" по вечерам у нас было много времени для историй. Мы собирались на дне в кружок, словно вокруг костра. Я всегда знала, что русалки — не Божьи создания, но никак не могла понять, откуда же они взялись. Пока Луиза не рассказала миф:

Гулял однажды Посейдон по дну морскому. Оно было прекрасно. Солнечные блики бегали по песку. Сверкали ракушки, жемчуга. В кораллах и водорослях копошились яркие рыбки. И все было таким красивым. Однако, заметил морской бог что-то, что портило живописную картину. Среди жизнерадостных ярких красок, было нечто, от чего веяло смертью. Подплыл Посейдон ближе и увидел, что лежит на дне девушка. Красивая, утонченная. Но от воды кожа ее сморщилась и распухла. Руки и ноги девы были связаны крепким канатом.

Пасейдон любил женщин и частенько выбирался на сушу, дабы пообщаться с прекрасными созданиями. Не стерпел он такого обращения с главными украшениями мужской жизни. И подумал: У людей столько женщин, что они перестали их ценить. А я одинок. Тут, в чудесных водах, не хватает одного.

И вдохнул он жизнь в прекрасную деву. И вырос у нее рыбий хвост, прямо, как у него самого. Появились у девы жабры, что бы она могла дышать. Кожа разгладилась и стала нежнее, чем у дельфина. А голос на столько очаровательный, что Пасейдон, как и любой другой мужчина, готовы были сделать все, ради его обладательницы.

С тех пор, каждая утонувшая девушка становилась русалкой по воле царя морского Посейдона.

Но еще интереснее была легенда о Сирене, дочери Посейдона и человеческой женщины. Она росла с матерью на земле, и не предполагала о том, что может гулять по дну морей и океанов. Мать не раскрывала ей имени ее отца. И Сирена жила, как простая земная девочка, не ведая горя. Но вот пришел злополучный день и маму погубила оспа. Не найдя успокоения ни в чем, Сирена привязала к своей шее камень и ступила в пропасть с края прибрежной скалы. Волны сомкнулись над ее головой. Но Сирена не умерла, а обрела хвост и поняла, что она морская царевна.