Я обхватила себя руками, закусила губу.

— Тот остров пустынный и далеко от маршрутов кораблей. — продолжала Карелия, поигрывая трезубцем, с которым никогда не расставалась. — Ни еды ни воды. Эти двое умрут уже завтра — послезавтра.

Я молчала. Я не знаю, что делать. Они ждут от меня чего-то, ведь это ради меня все затевалась. Но я молчала.

— Есть еще кое-что. — Выдержав паузу, сказала предводительница русалок. — Тебе нужно на это взглянуть.

Мы плыли долго. Местность была мне знакома. Я проплывала здесь, когда искала на дне связанную Саманту.

— Смотри. — Карелия подвела меня к красным кораллам. Ничего необычного я не увидела. Пока не подплыла ближе. Они отличались от других коралловых скоплений. Они росли не друг на друге, а вокруг чего-то, лежащего на дне, образуя своего рода крышку. Меж его ветвей я разглядела человеческий силуэт. Мое сердце остановилось на мгновение, а затем пустилось бешеный галоп. Тело распухло и потемнело, местами из-под лоскутов кожи были видны кости. Под ними копошились мелкие рыбки, разъедающие плоть и внутренности.

Это выглядело отвратительно, к горлу подступила тошнота. Но я не могла отвести взгляд. Усилием воли я заставила себя зажмуриться. Будь я человеком, я бы сделала несколько глубоких вдохов, но я больше не умела дышать. Успокоившись, я поглядела в изуродованное соленой водой и плотоядными рыбками лицо. Из пустой глазницы на меня смотрел краб. Второй глаз и вовсе не угадывался на распухшем лице. Губы мертвеца были съедены подводными стервятниками. Я видела неровный ряд зуб. Один из них был золотым.

Я облегченно вздохнула. У Саманты не было золотых зубов. Да и вообще они были у нее ровными. Окинув все тело взглядом, я вдруг поняла, что это вообще мужчина.

— Он в воде уже пару дней. — Сказала Карелия. — Предполагаю, тогда же утопили и твою подругу.

— Матросы болтали, что вместе с ней утопили одного из них. — Пробормотала я, отведя глаза от изуродованного трупа.

— Значит это он.

— Мы не можем знать наверняка.

— В этом… гробу он мог оказаться только по воле сирены.

— Выходит Саманта преобразилась. И сейчас наверняка плывет на зов русалочьего острова! — Я обрадовалась и чуть ли не рукоплескала. Надо возвращаться на остров. Скоро, совсем скоро мы с ней снова встретимся!

— Не совсем. Анабель, послушай. Никто из русалок не может повелевать морем. Наша магия — морок и иллюзии.

— Что это значит?

— Это значит, что ни одна русалка не может менять погоду в море, повелевать водой или… или кораллами. Твоя подруга стала сиреной.

— Я все еще не понимаю…

— Сирены и русалки существуют по раздельности. Мы стараемся не пересекаться.

— Почему?

— У нас слишком разные взгляды на… мир. На этой почве возникают конфликты. Последний конфликт сделал нас враждующими племенами. Боюсь, вы больше никогда не увидитесь.

В глазах Карелии я увидела сочувствие. Она коснулась моего плеча, словно могла этим жестом утешить меня. Оторопев, я не видела и не слышала больше ничего. Я замерла, ничего вокруг больше не имело для меня значения. Моя жизнь, мое существование стало бесполезным. Я не отомстила предателю и не нашла подругу.

Зачем, ну зачем я убегала из дома? Все полетело в тартарары из-за того, что я сбежала. Из-за того, что я не хотела быть хуже Саманты, которая не боялась менять свою жизнь.

Если бы я осталась дома, спала бы сейчас в теплой постели, носила бы модные наряды и спорила с мамой какой оттенок шляпки мне больше к лицу. Планировала бы как уложить завтра волосы и ходила бы на всякие торжества…

Если бы я осталась, я бы не познала предательства. Я бы продолжала думать, что Генри меня любит и ждала бы его возвращения. А потом родители все равно выдали бы меня за какого-нибудь генерала или адмирала… Я бы не знала, что приключилось с лучшей подругой, продолжала бы жить в неведении, думая, что она добралась до Лондона и теперь счастлива. Со временем печаль разлуки бы утихла. Я бы перестала винить ее в предательстве. Я бы не винила ее в своей смерти…

— Пора возвращаться домой. — Голос Карелии вывел меня из раздумий. Она уже отняла руку от моего плеча и обращалась вовсе не ко мне, а к сопровождающим нас все это время двум русалкам.

— Что прикажете делать с экипажем "Акульего зуба?" — спросила кто-то из них. Ее имени я не знала, мы особо не общались.

— Потопить, конечно. — сказала вторая.

— Нет! — неожиданно для самой себя возразила я. — Не топите их.

— Я могу узнать почему? — Спросила Карелия.

— Они не виноваты в моей смерти, а мы ведь пришли мстить. И в смерти Саманты они не виноваты, напротив, некоторые из них ее защищали. Даже подняли бунт ради нее против безымянного капитана. Они заслуживают… освобождения.

Карелия кивнула.

— Скажите девушкам, что мы возвращаемся. Пусть берут с корабля что захотят, но никого не убивают и не топят.

Русалки тот час же отправились исполнять приказ. А Карелия подплыла ко мне почти вплотную. Ее губы оказались у моего уха. Она зашептала очень тихо, будто в этом пустынном море нас мог кто-то подслушать.

— Это последний раз, когда я потакаю тебе, Анабель. Я уже предупреждала, речь идет о твоей жизни. Нам, русалкам, нельзя быть добрыми к людям. Ты же не хочешь превратиться в морскую пену!

___________________________________________________________________________

Дорогие друзья! В первую очередь хотела бы поблагодарить за длительное ожидание продолжения. Хочу сказать, что в связи с приближающейся сессией я, к сожалению, не смогу публиковать новые главы так же часто, как раньше. И, конечно же, напоминаю вам о том, как приятно мне видеть ваши отметки "нравится", подписки и комментарии. Не стесняйтесь выражать свое мнение и критику:)

с любовью, ваша Margari

_________________________________________________________________________________

26 [Себастьян]

— Поверить не могу, что застрял здесь с тобой! — Проворчал я, хлопнув ладонями по лицу. Комары здесь — это нечто. Такие огромные, что, когда их прихлопываешь, вся ладонь потом в крови этих тварей. А от звука ливня у меня уже уши болят. Клянусь, я бы сейчас предпочел слушать, как стреляю пушки, звенят сабли и кричат обреченные. Ох, как же я устал.

— Между прочим, ты тоже не самая приятная компания в подобных ситуациях. — огрызнулся Олли.

— Не остри, юнга. Лучше кинь мне еще рому.

В меня прилетела бутылка. Пустая.

— Нарываешься, парень?

— Ром кончился еще два дня назад. И я не пойду за ним в тайник. Я и так каждый день хожу на охоту, пока ты тут без дела валяешься!

— Имей уважение, малец!

— Я всего на пару лет младше тебя! И здесь ты уже не старпом, а я тебе не юнга! Что ты сделал для того, что бы вытащить нас отсюда? Шалаш и лодку строил я, а ты только развлекался с русалками и пил! Мне надоело терпеть твои понукания и ворчание…

Олли продолжал надрываться, высказывая мне свое недовольство, а я продолжал лежать, пожевывая какую-то соломинку и болтая ногой. Я добился своего: хоть какое-то разнообразие для моих ушей. Не знаю в какой именно момент Олли заметил, что я не воспринимаю его слова, и ушел. Наверное я задремал, потому что следующее, что я помню — это особенно громкий раскат грома, какая-то вспышка. И тогда уже Олли в нашем шалаше не было. Ливень, кстати, закончился. А гром был вовсе не природным явлением, а неясным грохотом со стороны русалочьей бухты. Звук и вспышка повторились. Теперь было ясно — это фейерверки. Уж не знаю где эти селедки их достали. На нашем корабле таких приспособлений не было. Интересно, что они празднуют?

— Эй, Олли! — позвал я товарища. Он не отозвался. Со стороны бухты стало доноситься еще и пение. Я шагнул на тропу, ведущую прямо к обители хвостатых дьяволиц. Но вовремя остановился, воткнул в уши воск, всегда дежурящий в кармане. И все равно пошел к бухте. Ну а что? Интересно же. Тем более дождь закончился. Может они отмечают окончание сезона дождей?