Взгляд Нэл упал на вазочку из горного хрусталя, в ней, под воздействием папиной магии, навеки застыла, как живая, веточка ландыша. Тонкий, нежный аромат приятно ласкал ноздри. Нэл вспомнился далёкий день, когда ей исполнилось двенадцать лет. Родители устроили небольшой праздник, в саду стояли столы с угощением, с ветвей деревьев свисали разноцветные ленты, сотни волшебных мыльных пузырей парили в воздухе. Это было так красиво! К тому моменту пересуды о необычной дочери Воярров улеглись, и соседи перестали их чураться.

Девочка-соседка, ровесница Нэл, подарила ей книгу сказок и букетик чудесных ландышей. Эти цветочки Нэл не выпускала из рук, поставила в вазочку и носила с собой весь день. К вечеру, устав от гостей, она, привыкшая к одиночеству, спряталась в своей комнате, углубилась в чтение новой книги, а ландыши поставила рядом.

Спустя некоторое время цветочки увяли. Она даже проверила, налила ли воды второпях! Вода была, цветы умирали… Нэлис побежала к маме, та любила садоводство, но помочь ничем не смогла, сказала только, что всему в этом мире отведено лишь некоторое время. Видно, цветочки просто отжили своё.

Нел расплакалась, и когда рядом оказался папа, показала ему причину своего горя. Отец выудил один, пока ещё свежий цветочек и куда-то ушёл. А утром у неё на тумбочке стоял малюсенький хрустальный флакончик со всё ещё живой и ароматной веточкой, и рядом лежала записка: “Для тебя, моя девочка. Цветок, который никогда не увянет и будет благоухать всю твою жизнь. Цветы, это повод для радости, а не для слёз! Люблю тебя. Папа.”

В их доме было несколько роскошных, пышущих здоровьем комнатных растений, маме ведь всегда было маловато цветочков! Нэл же с растениеводством не особо дружила, и видеть, как цветы болеют и чахнут, не хотела, так что у неё зелёных питомцев не водилось. Однако с тех пор, благодаря отцу, и в её комнате стояла тонкая веточка. Цветок, который никогда не увянет.

Пальцы невесомо коснулись нежных лепестков, даже на ощупь цветочки были живыми! Нэлис улыбнулась воспоминаниям. Она не переставала удивляться, как легко значимые события забываются и становятся неважны, тогда как такие вот мелочи врезаются в память и согревают душу даже спустя много лет…

Посидев ещё немного, Нэл решила, что ничего страшного не случилось. Всё, что говорил следователь, она слышала сотни раз за свою жизнь, а его дурацкие выводы, вообще, только его проблема. Да и вряд ли он говорил о подозрениях серьёзно. Несмотря на стойкое отторжение и неприязнь, которую вызывал в ней королевский сыщик, и независимо от того, как она его обзывала, сложно было не признать, что он, скорее всего, неглуп, а кроме того, отлично умеет манипулировать эмоциями и поведением людей. Она чувствовала, что он пытался её запугать, а когда не вышло, стал злить, надеясь, что она взорвётся и проболтается. Правда, скрывать ей было нечего, так что тут он ошибся уже изначально.

Ей почему-то вспомнились его глаза, настороженные, сверкающие заледенелым металлом… Женщина тряхнула головой, отгоняя непрошеный образ. Незачем думать об этом невыносимом человеке, если повезёт, они никогда больше не встретятся. Нэлис поплелась обратно в кровать, надеясь, что теперь, когда немного успокоилась, сможет уснуть.

В первый день нового учебного года Нэлис с удовольствием надела форму преподавателя – чёрную юбку в пол и белую блузу с длинными рукавами, подхваченными высокими, узкими манжетами. Верх воротника-стойки и низ манжет был оторочен деликатной оборкой. Сверху полагалось накинуть мантию, приглушённого вишнёвого оттенка, который повторял цвет магического Кристалла, или как его ласково называли «сердца академии». Уложив волосы в крупный узел на затылке и прихватив сумку-портфель, Нэл уже готова была выйти из дома, когда вспомнила, что забыла прикрепить к мантии ленточку, по цвету которой можно было определить принадлежность к факультету.

Как у декана, у неё не было особых знаков отличия, но все факультеты имели свой символический цвет, и преподаватели были обязаны носить опознавательные ленточки, чтобы студенты, если им понадобится помощь, легко могли найти своих наставников. Факультету бытовой магии соответствовал древесно-коричневый цвет.

Ещё раз окинув себя взглядом и поправив коричневый бантик на мантии, декан Воярр вышла под хмурое небо, плотно забитое тяжёлыми серыми тучами. Собирался дождь, но, к счастью, общее собрание факультетов уже давно проводилось в бальном павильоне академии, а значит, никому не придётся выслушивать пространные напутственные речи, стоя под потоками воды.

Семейные члены преподавательского состава жили в небольшом городке рядом с академией. А жилые дома одиноких преподавателей представляли собой двухэтажные строения, с несколькими отдельными апартаментами на каждом этаже, имевшими собственные входы с улицы. Любому преподавателю отводилось жильё, состоящее из прихожей, спальни, гостиной и ванной комнаты с туалетом. Эти жилые постройки располагались близко к воротам академии, что было удобно, если нужно отправиться в соседний городок, но чтобы добраться до центрального здания самой академии, приходилось преодолеть ощутимое расстояние мимо общежитий факультетов и дополнительных учебных зданий. В этих дополнительных корпусах велись углублённые занятия по основным профильным предметам факультета, тогда как в центральном здании проходило общее для всех обучение, как обязательное, так и факультативное.

Нэл вышла пораньше, она любила академию и сейчас хотела неспешно прогуляться по её территории и насладиться красотами окружающего парка. Гравий умиротворяюще шуршал под ногами, а мимо проплывали многовековые деревья самых разнообразных видов. Говорили, что основательница академии хоть и принадлежала к королевскому роду, но была прекрасным садоводом и обожала растения. Многие экземпляры в парке посажены ещё её руками! Стволы наиболее крупных и раскидистых деревьев окружали деревянные скамейки, что давало возможность укрыться от жары и яркого солнечного света или от моросящего дождика. А вокруг расстилались пушистые, идеально подстриженные ковры газонов, кое-где разбавленные небольшими клумбами.

Нэлис шла мимо типовых строений в три этажа. Чем ближе к главному зданию академии находилось общежитие, тем престижнее был факультет, его занимающий. Ближе других располагались жилища целителей и артефакторов, а совсем рядом – общежитие факультета боевой и защитной магии. Самого почитаемого не только в академии, но и во всей Риваре. Даже занятия у них проходили в главном здании, а в дополнительном корпусе шла только практическая подготовка. Учёба на факультете боевиков была билетом в самое светлое будущее, гарантировала карьеру и высокие посты в госслужбах, а значит, богатство и власть. Правда, если студент был из небогатой семьи, то гарантированно мог получить только работу, зачастую весьма опасную и трудную, и отнюдь не в столице!

Декан подумала о своём факультете и загрустила. Его корпуса находились далеко позади не только главного здания академии, но и вообще, за различными хозяйственными постройками. Даже большая часть общих обязательных занятий у студентов-бытовиков проходила в дополнительном учебном корпусе, рядом с общежитием. Это было бы удобно и замечательно, если бы не одно «но»! Руководство академии уже многие десятилетия стремилось убрать бытовиков с глаз долой, запихнув подальше, за сады, огороды и теплицы. Было сделано всё возможное, чтобы учащиеся этого факультета не считали себя такими же студентами магической академии, как все остальные! Постоянно ходили слухи, что факультет закроют, а единственным образовательным учреждением для носителей бытовой магии станет школа где-то в глуши, подальше от столицы. И чем меньше рождалось бытовиков, тем упорнее звучали эти идеи.

В таких невесёлых размышлениях декан Воярр вышла, наконец, на центральную подъездную аллею, ведущую к главному корпусу.  Слева находилось огромное здание библиотеки, справа – столовая. Ни у кого, кроме бытовиков, своей кухни на факультете или в общежитии не было. Так что и студенты, и преподаватели завтракали, обедали и ужинали тут. В столовой всегда было оживлённо и шумно, и Нэлис, любившая спокойствие и тишину, радовалась, что им не приходится сюда ходить.