Чтобы добраться до конца пути, предстоит заглянуть в его начало.

Не так давно я обнаружила в себе еще одну интересную особенность, связанную с моей удивительной памятью. Все дело в том, что моя голова умудряется хранить внутри себя даже мельчайшие детали, и чтобы воспользоваться этими знаниями, достаточно лишь сконцентрироваться и углубиться в собственное сознание. Так, мне открывается возможность увидеть весь проделанный мною путь, и, соответственно, найти дорогу в любое место, в котором я уже побывала.

Причем не только найти, но и сократить, ведь мне в точности известно, где приходилось делать петлю, чтобы обойти опасную область, а где и вовсе лишний раз сворачивать, чтобы поискать жилое поселение, о котором мне дали информацию по пути.

Таким образом, чтобы вернуться в тот самый город, мне понадобилось не так уж и много времени — всего год с небольшим, ничтожный срок для кого-то вроде меня. Даже принимая во внимание тот факт, что я торопилась, такой промежуток времени кажется удивительным, ведь в этих местах бывать доводилось почти полжизни назад, из которых большая часть потрачена на странствия.

С другой стороны, в этих странствиях, по большей части, не имелось конкретной цели. Бессмысленные скитания, в поисках хоть чего-нибудь, что сможет намекнуть на дальнейшие действия.

Но теперь у меня была цель, и стремление достичь ее придавало силы и ясности моему разуму, который прокладывал дорогу, при помощи накопленных воспоминаний. До сих пор мне в точности неизвестно, связана ли такая возможность с моей аномальной сущностью, или же дело в пока что неведомом мне элементе разума, но личные исследования показали, что энергия, струящаяся в моей физической оболочке, медленно убывает, повышая эффективность мышления и сбор информации из прошлого.

И все же, почему я покинула Варлемию в шаге от заветной цели? Изумрудный лес все еще тянет манит меня к себе, но перед тем, как вернутся, предстоит отдать долг, заплатив за собственную ошибку. Пусть этот поступок ничего не изменит, но, думаю, лишь он сможет принести в мою душу тот самый свет, который развеет мрак и чувство извечной вины.

Мне нужно прощение, и это единственный шанс его получить.

Приближаясь к городу, я, наконец-то, смогла вздохнуть с облегчением и присесть на мягкий снег. Сердце трепетало, но, в то же время, искренне страшилось этого места. Наверняка все, кто меня знал, уже либо состарились, либо умерли. Глен, который когда-то был порекомендован мною на должность правителя, Кронт и его семья, включая тихого, но добродушного сына Ремо, который души не чаял в моей подруге, семья Мии…

Голова уткнулась в колени, окутанные теплой и мягкой шерстью. Мне не хватило смелости вернуться сюда, извиниться за то, что я позволила их дочери пойти со мной. К тому же, из-за нашего ухода поселение лишилось сразу двух умелых знахарей. Пожалуй, именно это место является сейчас полноценным олицетворением моей вины — прекрасный город, одновременно являющийся моим личным кошмаром, а также последним препятствием на пути к освобождению от мук совести.

Этот край сильно изменился с момента моего ухода — территория заметно расширилась, за пределами стен наблюдалось множество необычных сооружений, всюду ходили веселящиеся толпы людей. Интересно, у них здесь какой-то праздник? Вверх тут и там взлетал темно-серый дым от костров, на которых взрослые жарили большие куски мяса, в то время как дети не упускали возможности слепить из снега какую-нибудь фигуру. Когда-то и мы с Мией принимали участие в этом развлечении, чаще всего, по ее инициативе, так как подруга постоянно считала что я слишком мало внимания уделяю веселью и простым радостям жизни.

Деревянные ворота раздвинулись в стороны, и из них вышла группа людей, тащивших на себе большое соломенное чучело в виде животного. Скорее всего, это бык. Только теперь я вспомнила, как каждой зимой здесь традиционно проходил ритуал сожжения подобного пугала, призванного принести благоволение духов охотникам в этот особенно трудный и холодный период. За шесть лет жизни в этом месте на подобном празднике мне довелось побывать лишь дважды, и только раз досидеть до самого конца. Все из-за того, что у меня не были в почете подобные традиции, ведь я всегда предпочитала полагаться лишь на собственные навыки, воспринимая веру в таинственные высшие силы лишь как нечто такое, что может спасти человека в особо критической, часто непредвиденной ситуации. Мое же бессмертие уже позволяло таких случаев избежать, а значит и никакие лесные духи мне не нужны.

И все же, Мия любила зимние развлечения, во многом благодаря веселью и возможности отвлечься от трудовых будней. К этому дню готовилась самая лучшая провизия, заготовленная на зиму, заранее сооружались костры, вертела, соломенная фигура, а потому сам торжественный процесс всячески исключал любой труд, уступая место отдыху и чудесной атмосфере.

Когда пугало погрузилось в объятья пламени, под пляски и танцы присутствующих, я тихо встала и покинула уютный холмик, с которого когда-то, как мне тогда казалось, в последний раз мой взор окинул этот город. Теперь, возвращаясь сюда, душу охватывало приятное теплое чувство. Двигаясь по вылизанным дочиста дорожкам, крайне непривычным после глубоких и труднопроходимых сугробов, я обогнула празднующих и миновала пустующие поля и стойла, направляясь внутрь поселения, в то место, где когда-то был внешний округ — место обитания рабочего сословия.

Как и ожидалось, изменения тут оказались внушительные. Сейчас даже и не скажешь, что тут обитают простые крестьяне. Дома стали выше и шире, с собственными территориями, а порой и личной скотиной. Общественные места в виде фонтанов и садиков, которые ранее присутствовали только в центре, переместились и сюда. Вот только из-за большого количества занятой земли свободного пространства для дорог почти не осталось. Строения плотно примыкали друг к другу, разделяясь на улицы узенькими дорожками, ширина которых могла позволить себе одну средненькую тележку. Похоже, число жителей разрасталось, вынуждая постепенно застраивать наружную часть города, куда сместились почти все большие поля и стойла для домашних животных.

И вот он, тот самый дом. Дорожка, на которой я впервые встретила Мию, плачущую из-за болезни отца, уже полостью занята соседним участком, в то время как ее бывший родной кров превратился в строение кубической формы. Дверь оказалась приоткрыта, а людей поблизости почти не наблюдалось, а потому можно себе позволить заглянуть внутрь. Какого же было мое удивление, когда внутренняя начинка встретила меня запахом различной еды, преимущественно растительного и животного происхождения. Двое мужчин, переговариваясь между собой, набирали котомки, обсуждая как заставить малых детей, помимо сочного мяса, принимать и полезную пищу, способствующую крепкому здоровью. Моя рука задела небольшое ведерко из дерева и глины, которое тут же упало и рассыпало по полу содержавшиеся внутри ягоды. Присутствующие мигом повернули головы в мою сторону.

— Что же вы так, осторожнее надо! — осуждающе покачал один из них головой.

— Ладно тебе, — ободряюще улыбнулся второй. — Праздник же, наверняка девушка проголодалась и захотела взять горсточку ягод.

Он подошел и взял с полки посудину поменьше, предложив отсыпать мне горсть сушеного изюма из летних запасов. Я неловко сложила руки и поблагодарила.

— А по поводу этого не беспокойся, — указал он на разбросанные по полу продукты. — Мы соберем.

— Спасибо, — тихо ответила я.

Развернувшись и стремительно покинув кладовую, я грустно опустила голову. Здесь не использовали такое понятие как второе имя или название рода, а потому мне не удастся найти родню Мии и извиниться перед ними. Но еще больше мою голову травила мысль, что их лачуга могла исчезнуть не просто так. А что, если бедные родители так и остались вдвоем без детей до самой старости, с горя не найдя в себе силы продолжить потомство? Внутренности пронзила мучительная боль, вынудив упасть на колени прямо посреди дороги и заплакать. Изюм, лежавший в моих руках, рассыпался по заснеженной тропинке.