Это было невероятно. Эфирнал не может забрать эмоции эфирнала. Но эмоции Лиссы каким-то непостижимым образом все еще подпитывали его. Как будто между ними установилась нерушимая связь. Она действовала всегда и везде, независимо от расстояния. Лекс проверял – нарочно избегал встреч с Лиссой. Старался даже в Альянсе не бывать, когда она там. Но ничего не менялось. Он все еще ощущал ее так, словно она рядом.

Похоже, они теперь навсегда связаны на ментальном уровне. Кто знает, как установилась эта связь. Но одно точно – она нерушима.

Именно тогда Лекс понял, насколько сильно нуждается в Лиссе. Не просто в эмоциях, которыми так приятно подпитываться, а в самой девушке. В ее улыбке, в язвительных ответах, во взрывном характере и острых реакциях. Без нее жизнь казалась пустой.

Лекс нашел свою идеальную женщину и потерял ее. Теперь уже навсегда.

Лисса снова научила его чувствовать, но лучше бы он и дальше жил без эмоций. Ничего хорошего они ему не принесли. Они терзали и мучили. Эмоции – это океан в шторм. Бурная стихия. Она не ведает пощады и топит слабых. Эмоциями так легко захлебнуться.

Лекс и забыл, какими болезненными они бывают. Как точно бьют в цель. Каждая как ржавый гвоздь, протыкающий сердце.

Когда-то, еще будучи человеком, он мечтал стать врачом. С этим ничего не вышло, судьба свернула в иную сторону, но кое-что он запомнил. Например, про сердечные струны – сухожилия внутри сердца. После глубокого эмоционального потрясения они могут порваться, сердце потеряет форму и не сможет нормально перекачивать кровь. Оно в прямом смысле разобьется.

В его сердце, похоже, больше нет струн. Все лопнули. Парочка, когда он только встретил Лиссу. Целый десяток, когда думал, что потерял ее навсегда. И вот сегодня те, что еще остались, когда он увидел в ее глазах отчаяние.

Да, эмоции – зло. Но Лекс не знал, как от них избавиться. Они вернулись и не желали уходить. И даже Мраку не под силу с ними совладать. Оказывается, кое перед чем он бессилен. Например, перед девушкой по имени Лисса.

Но Лекс не хотел, чтобы Лисса тоже страдала. Особенно по его вине. Достаточно того, что он не находит себе места. Но она еще совсем девчонка, забудет его. Поэтому он притворялся равнодушным, надеясь, что ей так будет проще от него отказаться.

– Послушай, – сказал он, когда они вернулись в машину, – мы совершенно не подходим друг другу. И дело не только во Мраке. Мы просто разные.

– Ну да, – хмыкнула она. – Ты похож на кусок льда, а я на пламя. Ты – порядок, а я – хаос. У тебя все четко разложено по полочкам, а моя жизнь сплошной бардак. Противоположности.

– Именно так, – кивнул он.

– И что с того? – она резко повернулась на сиденье и уставилась на него в упор. – Знаешь, как говорят? Противоположности притягиваются!

– Ты права, – согласился он. – Но есть еще Мрак…

– С ним не поспоришь, – Лисса, вздохнув, отвернулась к окну. А потом пробормотала тихо, но твердо: – Даже не надейся, что я сдамся. Это не про меня.

Лекс сжал губы, пряча улыбку. Он и не надеялся. Напротив, ему даже нравилось ее упрямство. Пришлось снова бороться с желанием ее поцеловать. На этот раз Лекс победил. А жаль.

Автомобиль с Лексом и Лиссой уехал. Джаспер проводил его взглядом и отвернулся. Он задержался у Грани не просто так. Рассказы законников, наблюдающих за разломом, его озадачили.

Всплеск энергии, зарегистрированный ими, был непомерно высок. В прошлый раз, когда Грань вела себя подобным образом, в Циви залетела гарпия и сожрала высокопоставленного вампира.

– Думаете, кто-то опять прорвался? – спросил законник.

– Такое случается все чаще, – кивнул Джаспер, кутаясь в теплое пальто, чтобы согреться. Его собеседник был в футболке, все-таки они в пустыне. Но Джаспер слишком давно не питался, не забирал чужое тепло. В таком состоянии он бы замерз даже в аду.

Но сейчас его мысли занимала не еда, а Грань. Она в последнее время неустойчива и регулярно подкидывает сюрпризы. Если так продолжится, случится то, чего все опасаются – откроется проход в новый мир. Кто знает, каким он будет. Судя по гарпии, недружелюбным.

– Дай-ка мне ключи от машины, – попросил Джаспер у законника. – Я проедусь вдоль нового разлома. Хочу лично все изучить.

Законник без колебаний отдал ключи. Машина была так себе, не то что у Лекса. Никакого ментального управления. Но Джаспер не собирался устраивать гонки на выживание. Наоборот он поехал медленно, чтобы как следует осмотреть территорию вокруг Грани.

Разлом был большим. Протяженностью в несколько километров. Чародей, о котором рассказывала Лисса, постарался. Ему удалось хорошенько напитать Грань. Если он продолжит в том же духе, мир треснет по швам как штаны на заднице толстяка.

Джаспер двигался вдоль разлома, но пока ничего подозрительного и даже просто интересного не видел. Все одно и то же – одинаковый скучный пейзаж пустыни так хорошо ему знакомый.

Он часто приходил к разлому еще до того, как стал эфирналом. Черная бездна Грани манила его. Он видел в ней решение своих проблем. Принять Мрак и не просто избавиться от прошлого, а раз и навсегда перечеркнуть его. Будто и не было ничего.

Как если бы он не рождался в одной из самых могущественных семей Циви. Его отец – глава касты хладнокровных, всемогущий Коул. Все у него было, кроме наследника. У хладнокровных проблемы с деторождением. В ледяном теле не приживается новая жизнь. Поэтому их женщины часто бесплодны.

Коул долго пытался завести потомство с женщинами своей расы. Он поддерживал в них тепло за счет десятков, если не сотен других существ. Естественно, противозаконно. Но таких, как Коул, законы общества и морали не волнуют. Они живут по своим собственным.

Вот только все было напрасно. Его семя не давало всходы в ледяных телах. Но Коул был из тех, кто никогда не сдается, а еще он всегда получал желаемое. Так вышло и в этот раз.

Как-то он взял силой человеческую женщину. Просто так, из прихоти. Повстречал ее где-то в мире людей и сделал, что хотел.

Та женщина должна была умереть. После хладнокровных редко выживают. Они не только берут тело, они еще и питаются теплом в процессе. Когда они заканчивают, остается окоченевший труп. Настолько холодный, что, кажется, человек умер несколько дней назад. Поэтому хладнокровным разрешена близость только с себе подобными. С теми, кому они не могут причинить вред. Но удовольствие в этом случае гораздо меньше.

Та человеческая женщина оказалась сильной. Его мать была настоящим бойцом. Джаспер вспоминал о ней с нежностью, хотя едва ее помнил. В памяти отложилось лишь теплое прикосновение ее рук. Он не знал, как она выглядела и кем была. Отец никогда не говорил о ней, а если Джаспер спрашивал, обрывал его на полуслове.

Всемогущему Коулу была невыносима сама мысль, что его единственный сын и наследник наполовину человек. Всеми силами он пытался вытравить из Джаспера его слабую часть, но у него ничего не вышло.

Может, внешне Джаспер был хладнокровным. Может, ему требовалось тепло других для питания и жизни. Но душа у него была человеческая, и она страдала, когда он видел, что творит отец.

Главе хладнокровных не повезло с сыном. Впрочем, как и Джасперу с отцом. Лет с пяти он мечтал о свободе, но из касты не уходят. Есть всего один путь, по которому может пойти такой, как Джаспер. Лишь одно место, где даже Коул теряет власть. Альянс.

Став его частью, ты снимаешь с себя все прочие обязательства. Перестаешь быть сыном своих родителей. Ты отрекаешься от касты и прошлого, ступая на новый путь. Все, что надо для этого сделать – принять Мрак.

Когда Джасперу исполнилось двадцать два года, он решился. Единственное, чего он опасался, что Мрак его отвергнет. Тогда ему придется вернуться к отцу и смириться со своим будущим. Но Мрак что-то разглядел в молодом хладнокровном и решил, что он ему подходит.

Это случилось три года назад. Коул был в ярости, но даже он не рискнул пойти против Альянса. На этом пути отца и сына разошлись. Теперь они встречались исключительно на Совете каст, чему Джаспер был несказанно рад.