— Так тому и быть, — сказал оружейный мастер Лайонел. — Да будешь ты каждый день ездить на повозке без волов и поддерживать огонь.

— Ага, — сказала Кейсианна Джонс, — и жить будешь у нас, и делить с нами нашу скромную трапезу. А тогда мой дядя освободится для работы, более достойной его уменья.

Никто ничего не сказал о заработной плате, но это было и правильно. Св. Георг получил то, что ему было нужно: удобную возможность расследования операции по переходу во времени. Кроме того, у него появилась возможность убрать из шестого века драконотив в любой удобный для него момент.

К тому же, в те дни термина «зарплата», во всяком случае, в современном понимании этого слова, не существовало.

Поезд приближался к небольшому селению, состоящему из кучки хибарок, лавочек и свинарников. Дядя Лайонел взял из ящика, стоявшего в углу кабины, мешок из овечьей шкуры и спустился принять парочку пассажиров, ожидающих у железнодорожной насыпи. Кейсианна Джонс дунула в свисток. ТУИИТ! ТУИИТ! Потом она вернулась в кабину. «Чаг-а-лаг, чаг-а-лаг, — двинулся драконотив. — Чаг-а-лаг, чаг-а-лаг, чаг… а… лаг… чаг… а… ЛАГ!»

До самого конца дня дядя Лайонел знакомил Св. Георга с работой кочегара. Св. Георг, который еще в раннем детстве мечтал стать машинистом на гипер-дизелях, был в полном восторге.

У драконотива был очень капризный характер, ему надо было во всем угождать, в противном случае он просто отказывался работать. Перед машинистом не было ни циферблатов, ни измерительных приборов, все делалось наугад да на авось. Никогда нельзя было предугадать, что произойдет в следующую минуту. Или поезд опрокинется. Или взорвется паровой котел. Или колеса сойдут с рельсов.

К несчастью, полотно железной дороги тоже обладало капризным характером. Рельсы не были точно параллельны, расстояние между ними то сужалось, то расширялось, многие стыки просели в песок, а все повороты были сделаны с разными радиусами.

Котел драконотива вел себя очень странно: то он дергался, то покачивался, то подпрыгивал вверх-вниз. А иногда совершал все эти действия одновременно.

Чтобы напоить драконотив, на равных расстояниях были устроены «водяные башни».

Все деревни, мимо которых проезжал маленький поезд, были похожи одна на другую: кучка хижин, лавочек и свинарников. Население этих деревень да хозяева маленьких ферм были единственными пассажирами драконотива.

Св. Георгу показалось, что большинство пассажиров садится в поезд, чтобы просто покататься в свое удовольствие, а не для того, чтобы переместиться из пункта А в пункт Б.

В том, что на драконотиве катались простые крестьяне, а благородные рыцари продолжали упорствовать в своем суеверии, была некая странность. Но, если хорошенько подумать, становилось понятно, что у крестьян, работавших от рассвета до заката, не оставалось времени для сочинения легенд и для игр. Им не хватало воображения, они принимали реальность в том виде, в каком она существовала.

У благородных же было предостаточно времени и для игр, и для сочинения легенд. Практически, они только этим и занимались и, в сущности, оказались более невежественными, чем крестьяне. Они видели лишь то, что им хотелось видеть. К тому же, между ними существовал негласный договор: если сэр Такой-То-Такой-То говорил, что видел дракона, то сэр Как-Его-Зовут уверял, что ему тоже встречалось это чудовище. И оба искренне верили, что говорят чистую правду.

Казалось, Кейсианна Джонс прочла мысли Св. Георга, потому что она вдруг громко сказала:

— С первого дня наших поездок на повозке без волов нас беспокоят рыцари — и наши местные, и странствующие, — которые ищут Грааль. К счастью, ни один из них даже не попытался сломать «ноги» повозки, ведь если бы это кому-нибудь удалось, повозка сошла бы с рельсов, и взорвался бы котел. Хорошо еще, что никто из них не атаковал вагоны. Если бы это случилось — конец всему. Ибо никто из наших работников не мог бы производить ремонт без надлежащего наблюдения. Дядя Лайонел должен ежедневно употреблять медовуху для поддержания здоровья, но это, к сожалению, оказывает вредное воздействие на его способности, и ему трудно бывает выполнить даже самые незначительные ремонтные работы.

(В этом он походил на Св. Георга, который, как это ни печально, мог разве только навинтить гайку на болт.)

Отношение Кейсианны к рыцарям было даже более отрицательным, чем у нашего героя.

— Эх! Они как дети, — сказала она. — Разве это мужчины? Да если бы не мой дядя Лайонел, у них бы и вовсе не было оружия, а если бы не мой кузен Альфред из Глумиса, не было бы у них и доспехов, а если бы не мой кузен Чарльз, который пасет овец в долине, им было бы нечем прикрыть свою наготу и не было бы мяса, чтобы пожевать. Они ничего не могут сделать для себя сами — за них все должен делать кто-то другой. А теперь они устроили турнир с повозкой без волов, которую мой дядя Лайонел и мой дедушка, умерший двадцать месяцев назад от усталости, строили столько лет!

Св. Георг смотрел на нее. Кейсианна, не моргнув глазом, ответила на его взгляд. Как актрисе ей не было равных.

Дядя Лайонел тоже хорошо исполнял свою роль. Достав откуда-то кувшин с медовухой, он попивал из него, не вступая в разговор. И все-таки непонятно, как мог пьянчужка из двадцать первого века построить тут железную дорогу!

— Медовуха прибавляет дяде Лайонелу жизненных сил, — сказала Кейсианна Джонс, заметив изумленное выражение лица Св. Георга, но неправильно истолковав причину изумления. — Если он не поддержит себя этим напитком, то не сможет выполнять свою работу.

Маленький поезд въехал в густой лес и остановился на краю деревни. Деревня была большой по сравнению с теми, которые попадались по дороге раньше.

Большинство пассажиров вышло, в вагонах осталось лишь несколько человек. Так как больше никто не появился, Св. Георг пришел к заключению, что близок конец пути.

Кейсианна выжала до отказа ручку управления, и драконотив зачаг-а-лаггил на полной скорости через лес. Проехав после леса небольшое поле, он двинулся к холму, размером с небольшую гору.

Поезд въехал в отверстие в холме и оказался в туннеле, который явно раньше был горизонтальной шахтой.

Шахту углубили и укрепили деревянными брусьями. Несомненно, железо, из которого построили и драконотив, и железную дорогу, было добыто именно здесь.

Когда Кейсианна остановила поезд, дядя Лайонел вышел, перевел стрелку, расцепил вагоны. Потом он перевел другую стрелку, тем самым дав драконотиву возможность отъехать в огромную пещеру.

Св. Георг выбрался из кабины и увидел, что драконотив стоит на огромном поворотном круге. Таким образом, утром он мог повернуться и отправиться в путь в противоположном направлении.

«Очень остроумно, — подумал Св. Георг, — очень остроумно». Но зачем двум путешественникам во времени идти на такие сложности только ради того, чтобы катать кучку фермеров, торговцев, пастухов и кузнецов вокруг деревень?

В пещере были устроены механическая мастерская и литейный цех. Работали в них и старики, и люди среднего возраста, и несколько молодых мужчин. По-видимому, все они были из лесной деревни. Железная дорога давала им работу.

Выйдя из кабины драконотива, Кейсианна Джонс подошла к треножнику, на котором висел большой железный колокол, и трижды ударила по колоколу молоточком. Это был сигнал к окончанию работы. Отложив молоточек в сторону, Кейсианна кивнула Св. Георгу и повела его через низкую арку в помещение, вырубленное в скале. В одной из трех комнаток этого помещения стояли грубый стол, две деревянные лавки и шкаф. Св. Георг сел на лавку, а Кейсианна подошла к шкафу, достала оттуда глиняную посуду и стала готовить еду.

Ужин состоял из мяса, медовухи и черного хлеба. Св. Георг с грустью вспомнил о продуктах, которыми был нагружен Геродот. Дядя Лайонел был пьян в стельку, но все-таки стал помогать Кейсианне, когда та вытряхнула на стол из мешка, сделанного из овечьей шкуры, монетки и начала их пересчитывать. Монетки были легендарными лейкрами — предшественницами стиков. Св. Георг даже и помыслить не мог, что они существовали на самом деле.