Меркут язвительно сказал:

– Мне определенно нравится с тобой общаться.

Лина резко заявила:

– Не могу ответить тем же!.. Но мы тебе поможем!

Никита и Дмитрий удивленно смерили ее взглядом. Она, не дав им открыть рот, продолжила:

– В обмен на услугу – ты поможешь найти Дармона.

Меркут покачал головой:

– Невозможно! Я не знаю, где он. Меня насчет его планов не просветили. Может, что-то другое?

– Да, хорошо – тогда ты поможешь найти Защитниц.

Меркут горько усмехнулся:

– Сожалею, здесь я тоже не помощник. Если кто и знает, где искать Защитниц, так это ты – все же родственница! А мне, я вижу, вы бескорыстно не поможете.

Меркут, не прощаясь, исчез. Все трое молчали, осмысляя случившееся. Первым не выдержал Никита:

– Может, стоило ему помочь? Он хороший воин и пригодился бы нам.

Дмитрий с упреком сказал:

– Вот посмотришь на его военное мастерство, когда очнешься с кинжалом в спине или однажды не очнешься вообще!

Никита поспешно проговорил:

– Хорошо-хорошо, что тогда будем делать?

– Решать Лине.

Лина поинтересовалась у Дмитрия:

– Что такое Турлах?

Дмитрий нехотя утолил ее интерес:

– Это вулкан, к жерлу которого привязывают провинившихся. Им выделяют срок, каждому свой. Лава поднимается. Если срок короткий, то наказанного успевают освободить, пока он не сгорит.

Никиту передернуло:

– И кто придумал такое наказание?

Дмитрий печально ответил:

– Мой отец. В первые годы своего правления, когда начал охоту на вампиров.

Никита пробормотал:

– Справедливый и мудрый король!

Лина спросила раньше, чем Дмитрий решил бы ответить на реплику Никиты:

– Почему же тогда там Меркут?

Дмитрий пояснил:

– Дармон первым делом захватил Турлах и освободил всех вампиров. Вулкан остался в распоряжении егеней.

– Отлично! Где он находится, знаешь?

– Да.

Лина безапелляционным тоном проговорила:

– Мы его вытащим!

Никита засомневался:

– Да, конечно, мы его спасем. Но вам не кажется, что это как-то странно? За простое предупреждение о плохой погоде – сразу же в вулкан?

Дмитрий встал на сторону Никиты:

– Меня тоже это смущает.

Лина пожала плечами:

– Хорошо, мы оставим его в вулкане, твердо уверенные, что это ловушка. А если нет? Тогда чем мы лучше Защитниц? Бросаем того, кто нуждается в помощи!

Никита вздохнул:

– Довод принимается. Но я бы не стал ему доверять.

Лина успокоила его:

– Не беспокойся, не будем. Только спасем его и отпустим на все четыре стороны.

Дмитрий кивнул и добавил:

– Только перед этим давайте заглянем в город Льда. – Он обратился к Никите: – Ты сядешь на меня, Лина полетит вперед – только, пожалуйста, не филином. Так и долетим до озера, а там посмотрим.

Друзья согласились. Им не терпелось рассказать, что Дармон исчез, и предупредить, что это ненадолго.

Дмитрий превратился в сокола и стал медленно увеличиваться. Он прекратил расти тогда, когда стал достаточно большим для того, чтобы Никита смог сесть на него. Лина подождала, когда Никита залезет на сокола, и взмыла в небо орлом. Вслед за ней медленно взлетел сокол с человеком на спине.

Лина старалась лететь как можно медленнее, не отрываясь от Никиты и Дмитрия. Сокол под тяжестью своей ноши вынужден был особо не торопиться. Иногда Лина залетала вперед, а затем возвращалась и ждала. Они пролетели над пропастью и поляной, где сражались с ящгерами. Там было все так же: клетки и куклы тварей, валяющиеся возле уже потухших костров. Если бы друзья точно не знали, что возвращаются прежней дорогой, им было бы тяжело понять, где они находятся.

Лес изменился до неузнаваемости. Он больше не был мертвым, покрытым слоем снега. Жизнь в нем била ключом. Лес наверстывал упущенное время, меняя времена года с завидной частотой: зима, весна, лето, осень… Лес примерял к себе сезон, как платье; не понравится – стряхивал, словно не мог определиться, какое время года ему нужно. Деревья засыпало снегом… Появлялись листья, птицы радовались весне… Солнце своими лучами грело летний лес… Деревья сбрасывали разноцветные наряды… И снова по кругу, и так множество раз! И все же наконец лес сделал выбор – конец лета. В лесу ликовала жизнь. В воздухе, кроме орла и сокола, парили и другие птицы. Звери настороженно осматривались по сторонам.

Лина и Дмитрий спустились ниже, чтобы не пропустить озеро. Хотя не заметить его было трудно, оно ведь не изменилось. Этот контраст бросался в глаза: летний лес – и покрытое льдом озеро. Сначала приземлился сокол, седок слез с него, и птица превратилась в человека. Лина сделала круг над ними и только тогда спустилась. Едва коснувшись земли, она вновь стала собой.

Уставшие и изможденные, они подошли к озеру и постучали по льду, но ответом была тишина. Лина постучалась еще раз, а Никита и Дмитрий, сложив руки у рта, стали звать Мирета, единственного Оставшегося, не считая предводителя, которого они знали по имени. Никита опустился на колени и потрогал лед. Его рука коснулась холодной поверхности и стала мокрой. Он встал и удивленно посмотрел на друзей.

– Они все еще там?

Он обращался главным образом к Дмитрию, надеясь на его разъяснения. Сын короля пожал плечами:

– Не знаю. Думаю, им известно о переменах в лесу и об исчезновении Дармона.

Лина недоуменно проговорила:

– Тогда зачем все это? – Она показала на озеро. – Понимаю, если бы была зима – тогда да, их город незаметен. Но сейчас любой увидит, что здесь что-то не так. А если об Оставшихся слышали, значит, за ними охотятся и их легко найти. Никакого смысла в маскировке.

Лина встала на лед и попрыгала на нем. Никита, засмеявшись, спросил:

– Надеешься, что они услышат твои прыжки и впустят нас?

Лина несколько раз кивнула. Все трое прислушались, но из-под льда не было слышно ни звука. Лина сердито топнула ногой и пробормотала сквозь зубы:

– Отлично!

Никита подумал, что сейчас к ней лучше не обращаться, и подошел к Дмитрию:

– Что делать будем?

Дмитрий спокойно ответил:

– Ждать. Одно радует: ожидание пройдет в тепле.

Да, им стало жарко, они все еще были одеты по-зимнему. А погода стояла замечательная. Друзья сняли всю зимнюю одежду и запаковали в рюкзак. От вещей он раздулся. Дмитрий, посмотрев, как Никита пытается утрамбовать все таким образом, чтобы было удобнее нести, подошел, взял рюкзак и шепнул какие-то слова. Рюкзак моментально сдулся и стал легче. Никита, давно уже привыкший к талантам своих друзей, даже не удивился, но спросил у Лины:

– Почему ты редко пользуешься силой?

Лина, не отрывая глаз от озера, проговорила:

– Не вижу в этом жизненной необходимости. Мы с тобой привыкли делать все сами, без вмешательства магии. Иногда я забываю о ней.

Дмитрий укоризненно проговорил:

– Зря. Нельзя забывать о ней. Если ты не будешь пользоваться данной тебе силой, то будешь наказана.

Лина возразила:

– Я же перевоплощаюсь.

– Это не одно и то же. Использование сущностей и сила слов – разные понятия. В тебе заложена основа – знание языка Защитниц. Я пользуюсь им для сотворения магии, а ты игнорируешь его.

Лина наконец оторвала взгляд от озера и посмотрела на Дмитрия:

– Что ты хочешь? Чтобы я пользовалась своими способностями на каждом шагу? Когда есть необходимость, я это делаю, но не всегда она есть.

– Просто не забывай о своих навыках, иначе они покинут тебя.

Лина согласно кивнула и снова повернулась к озеру, словно думала, что под ее взглядом лед или растает, или распахнет свои врата. Он же не спешил этого делать.

Никита с сомнением произнес:

– У меня есть абсурдная идея! – Дмитрий ободряюще на него посмотрел. – А что, если развести огонь прямо в центре озера? Может, они почувствуют это и выйдут? Мы соберем дрова, а Лина разожжет огонь и как раз потренируется.

Лина согласилась. Дмитрий и Никита ушли в лес за дровами, оставив Лину одну возле озера. Она сверлила глазами ледяную поверхность, обдумывая предложение Никиты со всех сторон. Огонь, ей придется разжечь огонь… Она любила воздух, ей нравилось чувство свободы, которое дает управление воздушной стихией. Ветер, полет – все это позволяло ей парить над землей и над проблемами, ощущать себя хозяйкой своей жизни. Огня она опасалась – власть над ним порой имела разрушительные последствия. Лина понимала, что безрассудно пользоваться только одной стихией и пренебрегать другими, но у нее был непозволительный страх перед огнем. Почему – она не знала. При виде огня она с трудом сдерживала себя – ей одинаково хотелось убежать и пойти в его жаркие объятья. Он притягивал, и это ее пугало.