Кощей дослушал гневную тираду до конца. В висках колотило.

– Тише… – попросил он.

– Тише?! Знаешь, посиди тут с моё, и не так запоешь!

«О, будь уверена…» – вспомнил он своё заточение в Великодубных Клетях, а вслух заметил:

– Можешь петь сколько тебе угодно, но, пока не договоримся, будешь тут сидеть, – он устало оперся плечом о прутья. – Как там тебя зовут?

– Там меня зовут по имени! – Заноза фыркнула. – Ты что, даже запомнить не смог?

– Я был занят.

– Я заметила!

Кощей поморщился:

– У меня нет времени на это. Давай уже, царевна. Как там тебя?

Заноза надулась.

– Валея.

– Так-то лучше, – Кощей потёр глаза. – Что же с тобой делать, Валея? Ты же договорилась с Военегом. О чём именно?

– Я же говорила! О том, что доберусь до Гнезда и дам им знать, где оно находится.

– И вот ты здесь… – одобрил Кощей, – и зачем мне тебя выпускать после этого?

Валея задумалась.

– Но ведь ты сам меня сюда притащил…

Кощей равнодушно повёл плечом. Валея попыталась снова:

– Мне нельзя остаться. Завяжи глаза, что угодно, но отпусти. Отец у них. Я должна…

Кто-то вдалеке закашлялся. Кощей почувствовал новый приступ тошноты. Перед глазами растеклись белые пятна. Он схватился за прутья, чтобы удержаться на ногах.

– Что с тобой? – звякнуло в ушах.

– Ничего, – он выпрямился и, пошатываясь, направился к выходу. – Пойду подышу. Продолжим позже.

В голове шумело.

– Я не скажу им о твоём логове! Обещаю! Да я и не запомнила ничего! – кричала Валея вдогонку, но он не обернулся.

«Возьми себя в руки, – думал он. – Ты им нужен. Пара шагов. Свежий воздух. Всего пара шагов».

К нему приблизился светлый проём в плетёных ветках. Кощей раздвинул руками полотнище, заменяющее собой дверь. От запаха прелых листьев загорчило на языке.

«Ничего не узнать!»

Над ним темнел купол из гибких ивовых веток, покрытый листьями. Свет пробивался синими столбами в несколько световых окошек и рассеивался в полутьме. Вдоль плетёных стен были навалены мешки и комья пуховых одеял. А в центре уже толкались могучими плечами его бородатые новолешие. Они ещё не увидели появления вожака и гулко переругивались меж собой. Кушак, судя по всему, пытался их построить в два ряда. Рядом вертел своим массивным носом прямой, как стрела, Клюв – он-то и заметил вожака первым.

Кощей кивнул ему, вдохнул горький воздух поглубже, расправил плечи и шагнул на свет. Его заметили и остальные. Гомон оборвался. Свет больно резанул по глазам. Кощей попытался закрыться руками, но тот не отступил, а запульсировал сильней, разливаясь по гнезду. Купол шатнулся, закружился и стремительно понёсся прочь. Что-то сильно толкнуло в спину. В белом сиянии возникло тревожное лицо Хохмача и тут же утонуло в поглотившей всё тьме.

Левар не мог поверить глазам. Он отбросил сушку и, упав на колени, провёл пальцами по нацарапанному на козырьке трубы посланию. Железо обожгло его холодом.

«Прости».

Всего одно точное слово оставила ему подруга. Он поморгал с безучастным лицом, выпрямился и посмотрел на лес.

«Она улетела. Её нет. Улетела», – думал он снова и снова.

Лес просто звенел осинами, будто ничего не произошло. Левар заметил над ним несколько далёких птиц, но Маги и след простыл.

«Конечно, я не найду её среди них. Она не полетела бы так открыто – стражи не дремлют. Ох, Лия… меня не было всего ничего… – кисло думал он, чувствуя, как в животе что-то неприятно сжимается. – Ты всё-таки это сделала. Ты выбрала его. Ты выбрала».

Он сжал кулаки и прыгнул обратно в Закуток.

– Ну чего ей не сиделось тут?! – прикрикнул он на «очки». Но портрет человека не обратил на крик внимания, продолжая бесстрастно смотреть сквозь стекляшки.

– Что я сделал не так!? Не пойму! – Левар схватился за волосы. – Она жила в тепле. Никогда не была голодна. Ей не грозили ни хищники, ни Стражи. Ей было с кем поговорить и помечтать, в конце концов! – он сердито фыркнул и обратился к профилю «дамочки», – неужели она так легко отказалась от этого? Тогда чем я хуже? Что со мной не так? Я просто ждал подходящего момента… Я…

«Дамочка» даже не удостоила его взглядом.

– Да, – Левар зашагал по комнате, уставившись в пол. – Вы правильно злитесь. Я испугался… Вы правы. И Лия это поняла, – он усиленно припоминал их последний разговор, – она всё решила, когда я заявил, что без силы я никто и что не вижу смысла отправляться в лес. Это стало последней каплей. Не то она хотела от меня услышать… и Мага вовремя подвернулась. Всё против меня. Прилети она чуть позже, может, всё сложилось бы иначе. Мы бы поговорили. Лия бы успокоилась, да?

Левар сел на кровать.

«Я сам её оттолкнул. Я виноват. Видел, что её гнетёт что-то, но не решался спрашивать. Я прятался от этого разговора. От неё. Я натянул эту тетиву до предела, и ничего уже не помогло бы удержать Лию здесь… со мной. Она могла сорваться в любой момент, а я думал только о себе и не замечал этого».

Он хотел было забраться под одеяло и свернуться в комок, но в последний момент передумал:

«Нет уж. Хватит прятаться. Хватит убегать. Мне нужно решить, что я хочу и что мне делать!»

Он снова вскочил и зашагал по Закутку взад-вперёд.

– Неужели я и вправду готов просидеть тут до конца своих дней? Не зная, что с семьёй, не зная, что будет с Лией? – поразился он себе вслух. – О том ли я мечтал, когда попал сюда? – выдохнул он. – Нет! Я мечтал переселить сюда своих, чтобы нам больше не пришлось голодать и мёрзнуть зимой или отправлять отца и деда на другой конец леса, на бесполезную высадку саженцев. Я мечтал о сытой и безопасной жизни для них! А теперь трясусь тут от страха, такой сильный и здоровый, боюсь потерять что имею. А много ли я имею? – Левар хмыкнул. – Еду да тёплую постель, да возможность свободно перемещаться по дому, чтобы добывать в Закуток всё необходимое. Но то, что мне действительно необходимо – семью, – я добыть этой силой не могу.

Он помолчал.

– Не могу, – повторил он задумчиво и остановился напротив окошка. По лицу скользнул прохладный воздух. Лес звал его. Сердце взволнованно зашлось в груди.

Тук-тук-тук…

Топ-топ-топ… – ответили ему детские пятки. Невидимая Варя промчалась по коридору где-то внизу. И тотчас за ней рванули пяточки карапуза. Топ-топ-топ. Левар улыбнулся. Он тоже вскочил и прыгнул сквозь стену на кухонные полки. Отсюда открывался его любимый вид на самую сердцевину дома: обитые мягкой периной скамья и кресла, в которые так удобно прилечь вечерами, зелёные растения, ковры, большущий дубовый стол, способный прокормить весь лес.

Левар вдохнул аромат яблочного пирога, слышный отовсюду, и проследил за взбежавшими в большую комнату детишками.

– Дети, за стол! – позвала их мама. – Надо хорошенько перекусить перед прогулкой. А то знаю я вас, чуть выйдем за дверь – начнёте канючить. Лёвчик, иди посажу, – она подхватила пробегающего мимо неё карапуза и усадила в высокий стульчик.

Левар в очередной раз поразился, до чего умно люди всё обставляют. И до чего похоже на привычный уклад Осиногнёздов: перед выходом из дома взрослые и Валея всегда плотно завтракали или брали с собой «перекус». «Никогда не знаешь, когда вернёшься из леса, – любил поворчать дед. – Улетишь на час, застрянешь до заката».

Дед обещал взять его с собой, «как снега стают», показать новенькие резные двери, которыми он снабдил дом какой-то высокородной семьи, – Левар попытался вспомнить, какой именно, но тщетно.

«Надо спросить у него», – по привычке подумал он. Следом пришло осознание, что это невозможно. Улыбка потухла. Он бросил последний взгляд на детей и прыгнул обратно в Закуток.

«Я не смогу спокойно жить, пока не буду уверен, что мои в порядке, – признался он себе. – Не смогу. Я должен попасть в лес. Найти их. Но как я проберусь в лес без птицы? Как найду? Зима на носу, – он сел за стол и подпёр лицо ладонями. – В пеший поход зимой – не дело. Разве что взять с собой побольше припасов и всяких диковинок для обмена с нориками. Утеплюсь, поплутаю с недельку да и набреду на какое-нибудь поселенье в конце концов. Даже звучит отчаянно. Нет, – фыркнул он выпрямляясь. – Глупости. А если я так и не найду никого? Норики же не станут селиться с краю. Конечно, их общины спрятаны глубже, как наши дупла. Я могу и не добраться. Что делать? А если не найду никого, как я вернусь? Не похоже на план. Думай, думай!»