– Я лекаря сыскал, что вам с сестрой поможет. – государь проговорил. – Ты же ещё хочешь свой род продолжить. Разве нет?
Ожиданьям вопреки, Радима не обрадовали речи Вячеслава. Уже зиму боярин как с надеждой распрощался. Всенежа все глаза выплакала за годы, кои не могла она понести. Каких только лекарей ни искал Радим. Оставил он супругу наконец в покое. Вячеслав же рану старую задел.
– Благодарствую, мой государь. – боярин поклонился.
– Вот и славно. А теперь к делу, Радим. Сядь. – государь присел вместе с боярином. – Ты был в Гиперборее?
– Странный вопрос, Вячеслав. Они никогда чужаков к себе не пустят. – Радим тихо отозвался.
– Но ты с ними говорил?
– Я продал им товар из Гленовой Земли, о котором Лучезар с ними говорил при жизни, и сообщил о смерти государя. Им не сильно интересно было про тебя знать. Смерть Лучезара их однако опечалила. Договориться, чтобы дале торговаться с ними, они со мной не стали даже.
– Им плевать, кто правит, коли этот человек им не занятен в дружбе. Мой отец из тех немногих, с кем гиперборейцы дружить были не прочь, потому как человек он из благостных – то правда. – Вячеслав вздохнул и понурил голову. – Веришь или нет, Радим, мне жаль, что он ушёл. Хоть и правление его во многом мне не по душе.
– Не по душе? – Радим опешил. – Лучшего правителя у нас не было доселе. Ни одной войны за десятки зим.
– Что же, не поспоришь. Но то время кануло. Гиперборея нас не признает себе равными. А Лучезар на это потратил непростительно много времени. Союза жаждал. К чему это продолжать? Лучше опыт примем их. Они повязок не имеют. Они велики и сильны. Ты видел этот чудо люд и знаешь, что они добились.
– К чему ты клонишь, государь?
– Ни одной войны за множество зим. – Вячеслав поднялся на ноги и по-молодецки откинул волосы со лба. – Так возьмём, что накопил отец для нас, для Ариев. Войско многочисленное наше возьмём в оборот.
– Вячеслав… – до боярина стала доходить мысль, коя овладела князем. Вячеслав, заметив то, кивнул с уверенностью в взгляде.
– Я готовил всё, Радим, и при жизни батюшки. И всё сложилось так, как Бог определил, иначе я в живых бы не был и век не повернулся б так. Ныне мне нужна твоя крепкая рука. Мы завоюем новый мир. И будем править славно.
Глава 7
Беглец
Беляна проснулась от мелкого стука в окно и тут же уловила ухом недовольное чмоканье малыша в люльке. Она быстро поднялась и отворила створки оконцев. Холодная ночь дохнула ей в лицо, и жена поёжилась.
Сквозь мрак кого-то разглядеть было сложно.
– Кто здесь?
– Беляночка, миленькая! Пусти погреться. – Голос говорившего был тих. Он явно сидел на крыше против окна княжеской ложницы. Но достать до Беляны он бы не смог никак.
– Осоловел совсем! – шикнула Беляна, по голосу узнав ночного гостя. – Домой иди.
– Не пойду! – заскулил из тьмы пришелец. – Помру прям лучше здесь. Меня дубасят дома.
– А здесь Пересвет тебя по голове погладит? – жена съязвила.
– А ты не говори! Пожалей. Жена меня бьёт, братья-сёстры тоже. Одна ты меня, Белочка, любишь да жалеешь. Ну… ну, смилуйся. Околею ведь!
Поскольку зной уже стал пробираться в стены постельной, Беляна быстро закрыла окно. Малыш, спящий рядом с супружеской пастелью ложницы, закрутился в колыбели, сел на коленочки и закачался.
– Буеслав. – Беляна с улыбкою проговорила и обратно чадо уложила мягко.
Попривыкнув к тьме, однако же больше на ощупь, в сундуке она отыскала и накинула себе на плечи шерстяной платок. Захватив второй, тихо спустилась по лестнице в горницу с большим столом по середине. В отворённое ей окно кто-то влез, кому она на плечи быстро кинула покров и, оглядев тьму снаружи, затворила створки. Вряд ли кто-то его видел. Не впервой так лазил.
В свете свечи оказался высокий худощавый мальчишка с растрёпанными тёмными волосами, шею облепившими. Плечи, потирая, князь-отрок Олег бегом кинулся к выходу из горницы.
– Куда? – цыкнула Беляна, хихикая шкодливо.
Мальчишка не ответил и с тихим стоном печь обнял.
– Ты что ж творишь-то, друг сердечный?
– Оставь меня. Я помираю.
Соскользнул платок с его плеч было, но мальчишка с наигранною резвостью вернул его на место и снова обнял топку с стоном. Беляна опять прыснула.
– Тише. Стража же услышит.
– Да плевать хотел я! К чёрту всё пошло!
– Ну, не надо так.
– Сам решу, как надо.
Беляна вздохнула и села на лавку. Сколько говорила она мужу своему – князю Пересвету – на Олежку легло много. Слишком много для ребёнка. Бедный князичек слушался вначале старших братьев, как и свою жену Неждану. Теперь вот носится от всех. Как наставника его Руна не стало – никому не внемлет.
– Голодный хоть?
– Как пёс.
– Вот, орешки скушай. Корешки остались.
– Маменька. Батюшка здесь?
Беляна вместе с Олегом аж чуть не подлетели. В полумраке маленький Владимир стоял, потирая глаз.
– Великие пращуры… – выдохнула Беляна. – Нет, милый. Батюшка наш пока не воротился. Баюшки ступай.
Мальчик скрылся. Беляна замерла. И тут раздался грохот. Малютка Буеслав захныкал наверху. Беляна зашипела и побежала вслед Володе, кой на этот раз точно припустил к себе. Наверху, где ложницы, суета послышалась. Проснулась Ира, крикнула:
– Аддаааай!
– Володя, ляг! – раздался уже громкий глас Беляны.
Тишь разорвалась. Олег скривил уста, напрягая щёку.
– Сердечно прошу не ругать. – Он в воздух прошипел. – Я аки ветер тих был.
Хлопнула дверь с улицы. Олег на печь рывком напрыгнул, думая на ней укрыться, да с чем-то с неё соскользнув, на пол рухнул с «ухом». Вскочил, кинулся обратно к горнице, в кою он влез. На лету до искр башкой шарахнулся о край стола. Лоб потирая и попутно проклиная тьму, Олег в слезах от натуги наконец под стол заполз.
Быстрым шагом Пересвет по лестнице поднялся. Мурашки прошлись по Олегу. Не в духе явно брат.
Рявкнул Пересвет, и тишь вернулась, будто не было тревоги. Лишь через мгновенье проявился тонкий всхлип Буеславки малого. Беляна что-то молвила, Пересвет отрезал жёстко. Дверь в постельную супругов в конце затворилась.
Глава 8
Без мира
Всегда Олег спал крепко. Сны редко прерывались. Уже явно было утро. Сквозь веки пробивался свет.
Потянувшись на полу, задел он чьи-то ноги. Одёрнув руку, вскочил и грохнулся башкой о стол.
Услышал он негромкий вздох смиренный Пересвета.
Брат сидел и ел один. А Олег же, в этот раз стоны не сдержав, ухватил свою главу. Затылок – как упал с печи, лоб – о стол, когда под него спешил укрыться, теперь темя пострадало. Оставались уши. Выглянул несмело Олег из-под стола. От удара паренька о стол, видно, молоко с крынки расплескались. Пересвет обрызганную руку тряпицей вытирал.
– Сядь. – велел он. Есть продолжил. Олег угрюмо сел.
Тишина гнетущая. Все явно ещё спали. Даже солнце полностью пока не поднялось. Голосили петухи. Живот у Олега отчаянно зверел, но Пересвет на брата даже не глядел, уплетая кашу. И вот окончил трапезу, вытерев платком рот, отставил миску глава рода и взял молоко.
– Сколь годов тебе, Олег?
– Тринадцать.
– Так вот, коль через зиму ты в ночи сюда полезешь я тебе не только уши оборву.
Олег угрюмо глянул на дверь, думая о том, сможет ли он добежать, пока брат подскочит. Пересвет спокоен был. Да он и не подскочит. Только вот манёвр свой Олег проделать не решался.
– Когда возьмёшься за башку? – изрёк Пересвет.
Олег молча скрестил руки.
– Эй, Кондратий! – негромко кликнул Пересвет. – Готовь плеть.
– Не надо! – Олег взвыл, шаги услышав. Мужик остановился.
– Хорошо. Спрошу ещё раз. Когда за ум возьмёшься? – Пересвет отставил крынку. Кондратий ушёл.
– Не хочу я ничего! – Олег взорвался и осёкся, вспомнив, как в ночи уже перебудил всех. Продолжил тише. – Вы ненавидите меня! Неждана, ты, все вы! Затрещину дал Ярослав, как она к нему пришла! Не выслушал меня ведь даже! Говорите, мол, я Чуров. Моя жена с князей из местных! Мать приехала! Избила – мол, братьев недостоин я! Хочет, чтоб я на престол сел и вас подвинул. Почему ей ничего вы не сказали?