— Всё хорошо? — спрашиваю я сквозь комок в горле, пытаясь контролировать потребность двигаться.

Она ёрзает и стонет.

— Да, но если не начнёшь двигаться, я умру.

Я хихикаю и начинаю двигать бёдрами в намеренно медленном темпе. Её тело открывается моему с каждым движением, напряжение ослабевает, подсказывая, что ей не больно, что она наслаждается. Снова мой монстр поднимается на поверхность, отчаянно желая трахаться и кормиться.

— Мне нужно больше, — признаю я. — Двигаться медленно — пытка. — Она крепче меня обнимает и шепчет: — Отнеси меня в кровать. Давай разрушим дом, как ты и обещал.

Мои собственнические инстинкты берут верх. Клэр так близко, её жар поглощает, и я больше не могу сдерживаться. Не разрывая контакта, я иду по дому, каждый шаг — настоящая пытка. Но когда я нахожу кровать, и мы падаем на матрас, вижу грёбаные звезды. Я двигаюсь жёсткими, глубокими толчками, заполняя каждый возможный дюйм её тела. И Клэр кричит, царапает мою спину, умоляя о большем. Это грубая музыка, буря необузданной энергии.

— Я сейчас кончу, — стонет она, кусая меня за плечо и впиваясь клыками.

Звуки, которые она издаёт, в сочетании с ощущением, как вытягивает кровь из вены — выше всех наслаждений. Мой оргазм стремительно приближается к вершине. У меня удлиняются клыки, и прежде, чем я даже осознаю, что делаю, впиваюсь ими в горло Клэр, высасываю кровь и наполняю её своим семенем.

Клэр

Я просыпаюсь в объятиях Брандта, чьё сердцебиение ровное, а губы прижаты к промежутку между моей ключицей и шеей.

— Как давно ты проснулся? — шепчу я.

— Не так давно.

— Ты просто лежал и смотрел?

— Ага.

— Жутко, — говорю я с сарказмом.

Его ответный смешок заставляет меня улыбнуться. Мне нравится этот смех. Я не хочу отпускать Брандта.

— Так, я мог бы провести всю ночь, обнимая тебя, но мы здесь не просто так. — Он шлёпает меня по заднице, заставляя вскрикнуть от удивления. — Пора вставать и учиться охотиться.

Мои нервы натягиваются, и клыки вылезают, при одном упоминании охоты. Я голодна. Снова.

— Уверен?

— Так надо. Ты не начнёшь ничего контролировать, пока не отточишь навыки и не научишься кормиться.

Он встаёт и обходит кровать, встав передо мной полностью обнажённый. Подтянутые, напряжённые мышцы и налитый член, готовый для меня.

— Может, для начала мне стоит помочь разобраться с этим? — предлагаю я, обхватывая ладонью его длину.

Брандт стонет.

— Клэр, ты пожалеешь.

— Докажи. — Я глажу напористее, наслаждаясь резким вздохом Брандта. Он двигает бёдрами навстречу мне, постанывая, когда я провожу ладонью по его головке и возвращаюсь к тёмным волосам у основания.

— Встань на четвереньки, — рычит он.

Меня захлёстывает гордость при виде реакции, которую вызываю, и я в кои-то веки делаю, как мне говорят. Как только я становлюсь на четвереньки, он устраивается на кровати и касается головкой моего входа.

— Сейчас я буду действовать грубо, быстро и жёстко, Клэр. Нежности не будет. Никаких мягких поцелуев и ласк. Я поставлю тебе метку, и тебе понравится.

Он вонзается в меня до самого основания, и я выкрикиваю его имя. Я хочу от Брандта всего. Хочу, чтобы он сделал меня своей во всех отношениях. Я начинаю стонать, когда он протягивает руку и проводит кончиками пальцев по клитору, посылая искры удовольствия. Его толчки неистовые и глубокие, и я уже готова переступить через край.

— Брандт. Чёрт.

Свободной рукой он скользит от моего живота к груди и приподнимает. Я стою только на коленях, а Брандт, неистово двигаясь во мне, держит меня.

— Я ставлю тебе метку моей невесты, — шепчет он, глубоко толкаясь. — Моя любовь, моя вторая половина.

Он говорил, что не будет нежностей, но его слова говорят о другом. Я поворачиваю голову и завладеваю его губами, целуя с каждой унцией чувств, стискивающих грудь. А затем вторю его словам:

— Я принимаю тебя, как своего мужа. Моя любовь, моя вторая половина.

Его клыки удлиняются, в глазах читается отчаяние, прежде чем он вонзает клыки мне в горло, отмечая, и мы оба находим освобождение. Наши сердца синхронно бьются. Между нами только что произошло что-то волшебное. Я чувствую, как по телу течёт чистая и неразрывная связь. Наша брачная связь реальна. Это не что-то такое простое, как пустые слова, которые можно забыть. То, что мы только что сделали, связало нас на всю вечность, за пределами смерти, за пределами всего. Это глубокая привязка к душе, и я не подозревала, что хочу её.

— Брандт, — шепчу я, боясь разрушить магию.

— Клэр.

— Теперь я понимаю.

Он нежно целует меня в плечо.

— Я знаю, что понимаешь, моя дорогая. — Затем он выходит из моего тела, и пустота оставляет лёгкую боль.

Мы вместе лежим на кровати, моя голова покоится на его плече, пока он пальцами перебирает мои волосы.

— Думаю, теперь я готова научиться быть вампиром.

В его груди опять этот прелестный рокот.

— Правда?

— Да, не хочу быть обузой. Я хочу, чтобы мы жили вместе, и ты не беспокоился, что я устрою резню в городе.

— Справедливо. Одевайся, и мы пойдём на охоту.

Аромат сосны и бодрящего горного воздуха окутывает, очищая голову от подавляющих феромонов, которые излучает Брандт. Мне нужно, чтобы он был со мной, но, чёрт возьми, я не могу преодолеть желание к нему. Он скользит ладонью по моей пояснице, посылая мурашки по спине. Но я трясу головой, пользуясь моментом, чтобы взять себя в руки.

— Готова? — Его голос нагревает воздух, заставляя потрескивать от электрического напряжения.

— Нервничаю. — У меня скручивает живот от дурного предчувствия. — Не хочу никого убивать.

Он крепко обнимает меня за талию.

— Я не могу обещать, что ты будешь контролировать себя, но сделаю всё возможное, чтобы помочь.

Волосы у меня на руках встают дыбом, когда я улавливаю запах — тёплый и пряный, соблазнительный и дразнящий. Мой рот наполняется слюной, и клыки резко вылезают.

— Что это?

Он ухмыляется.

— Обед.

Волнение нарастает в груди, и голод берёт верх.

— Что, если у меня плохо получится?

— Такого не будет. Это инстинкт.

Затем он исчезает размытым пятном. Улыбка расплывается на моём лице, и бросаюсь вперёд, преследуя и готовая узнать, что значит быть вампиром. Я очень скоро его догоняю, но думаю, потому, что он замедлился, дожидаясь меня. Когда Брандт оглядывается через плечо и улыбается, я таю. Я собираюсь провести вечность с этим мужчиной, и ни капельки не боюсь. Правда в том, что даже без нашей связи я бы хотела его. Я чувствую это нутром. Он останавливает нас на вершине холма, подняв руку, предупреждая, чтобы мы молчали. Я стою рядом, смотрю сквозь темноту на большого лося, блуждающего в долине внизу.

— Спрыгни, возьми его за рога, затем сосредоточься на сердцебиении, когда будешь кормиться. Когда пульс замедлится и животное впадает в бессознательное состояние, ты остановишься. Вот и вся хитрость.

Я киваю, делая вдох, который мне действительно не нужен, прежде чем прыгнуть. Но я приземляюсь не на лося. Я вообще не приземляюсь. Я подвешена в воздухе, обездвижена, пока всё не начинает вращаться, вызывая тошноту. Я сильно ударяюсь ногами о землю, и удар сотряс от пяток до макушки. Брандт стоит передо мной на коленях в грязи, руки откинуты назад, плечи напряжены, его окружает болезненное зелёное свечение. У меня сердце сжимается при виде женщины, стоящей перед нами. Её волосы представляют собой массу тёмных локонов, развевающихся вокруг лица на ветру, который она, кажется, сама создаёт.

— Кто ты? Что хочешь? — спрашиваю я, перекрикивая воздух.

— Они зовут меня Теей, но вам нужно знать, что я ваш судья, присяжные и палач.

Яд в её голосе приводит в ужас. Он словно лёд в венах.