Чешуи на теле Айзека становилось всё больше, его тело стало приобретать черты рептилии — зубы выстроились в ряд острых клыков, которыми он ранил свой же язык при попытке что-то сказать, руки превращались в лапы с изогнутыми длинными когтями, позвоночник деформировался, алая чешуя образовала хвост.

— Нет… Прекратите… Хватит… — едва слышно шептал Айзек, расцарапывая бетонный пол длинными алыми когтями, которые вскрыли его фаланги и вылезли наружу вместе с костями.

Его разум помутился, мысли начали путаться в голове:

— Больно… помогите… Ненавижу! Убью! Всех их убью! Как же мне больно… Страшно… Убью! Любого уничтожу! Кровь, хочу крови… Кто-нибудь, избавьте меня от этих страданий… убейте меня…

— Ну и ну, как же быстро ты мутировал. Ты даже на человека уже не похож, — вновь раздался голос Даниэля, но не из динамика, где-то совсем рядом. Он, что, сейчас находится в камере? Айзек не видел его, он видел лишь расплывчатый тёмный силуэт на фоне света. — Если хочешь прекратить свои страдания, ты должен ответить на поставленный мной вопрос: Кто выпустил тебя из камеры?

Челюсть Айзека задрожала. Как парень не пытался, он не мог удержать её. Его губы что-то прошептали, но метис не расслышал, что именно, так как его уши были повреждены из-за деформации. Он лишь услышал довольный ухмыл Даниэля и слова, обращённые к нему:

— Молодец. Послушный пёсик.

После его слов Айзек ничего не помнил. Ему что-то укололи, а затем мир, почти сразу, погрузился во тьму.

— Меня пытали, а когда добились своего, накачали наркотиками и, по всей видимости, заперли там, где ты меня нашла. Я не помню, что происходило со мной после. Всё, как в тумане… — рассказал метис, коснувшись головы.

— Айзек… — с ужасом произнесла Аннали, прикрывая свой рот руками от шока. Даниэль… она бы никогда не подумала, что он способен на такое, ведь он всегда был так добр и услужлив с ней.

— Я благодарен, что ты вытащила меня, Аннали, но… как бы я не старался, мне не спастись. «Они» найдут меня, где бы я не был. В конечном итоге я сдохну в мучениях, в одном из проводимых на мне опытов, — говорил Айзек смотря на свою слегка дрожащую руку то ли от слабости, то ли от подступившего отчаяния. — Хоть я и знаю это, но до сих пор не могу смириться с таким положением. Поэтому продолжаю сопротивляться несмотря на то, что это бесполезно. Хах. Просить о безболезненной смерти будет слишком большой роскошью для такого, как я, да?

— Айзек, не говори так, — сказала Аннали, вдруг схватив его за руку, заставив парня посмотреть на себя. — Ты хочешь жить, несмотря на то, каким мучениям из раза в раз тебя подвергают в этой лаборатории. И ты имеешь на это право! Я потеряла свою волю жить сразу после того, как погибли мои родители, которые были для меня всем. Я ни раз пыталась наложить на себя руки, а потом решила что буду жить лишь для того, чтобы сохранить память о них. Но ты… ты дал мне понять, что в этом мире ещё остались вещи, которые способны вызвать во мне улыбку, эмоции, желание бороться, совершать безумные поступки ради этого… Айзек, ты подарил мне второй смысл жизни. И сейчас… мой черёд подарить тебе второй шанс. Мы сбежим с тобой из лаборатории, вместе, обещаю.

Аннали удавалось скрывать Айзека в архивах на протяжении недели. За это время парень значительно окреп. Теперь он мог самостоятельно вставать, брать в руки предметы, столовые приборы и посуду, ел сам, однако метис до сих пор с трудом держался на ногах.

По всей видимости, он провёл, запертый в блоке лаборатории, довольно длительное время, за которое мышцы на его ногах успели атрофироваться и ослабнуть.

Аннали приходилось помогать Айзеку передвигаться, даже с тем, чтобы он банально смог сходить в туалет. В противном случае это могло закончиться тем, что парень, ведомый своей гордостью, пытался справиться с этим сам, в результате покалечившись и разрушив попутно пол архива. Что случилось примерно пару раз… Но Айзек всегда уверял её в том, что у него всё было под контролем, когда девушка заклеивала ему очередные ссадины от удара о кафельный пол или унитаз.

Также Аннали помогала Айзеку с реабилитацией: заставляла его, пусть и немного, ходить по архиву, чтобы тренировать мышцы, что парень встречал довольно громким негодованием.

На ночь она проводила парню массаж ног, чтобы его мышцы лучше насыщались кровью на что Айзек довольно часто говорил:

— Делать тебе больше нечего… У тебя и так полно работы, чтобы ещё и мной заниматься. Чувствую себя обузой…

На что Аннали довольно часто отвечала:

— Я делаю это, чтобы ты быстрее поправился. Тогда ты не будешь чувствовать себя обузой. — с улыбкой говорила она.

На это Айзек почти всегда отводил взгляд в сторону и редко произносил:

— Спасибо…

Вечером Аннали приносила книги, учила Айзека читать и более-менее писать. Вскоре метис был способен написать собственное имя, как и имя своей учительницы, что весьма радовало девушку.

Эта неделя, казалось, была самой лучшей для них обоих. Впервые за долгое время Аннали не донимала депрессия, её мир наконец-то приобрёл краски, теперь она могла просто быть собой. Айзека же впервые за долгое время не подвергали болезненным опытам и он снова мог почувствовать каково это — быть обычным человеком.

Однако, всё омрачал тот факт, что спокойствие, которое они оба получали, находясь рядом друг с другом, было временным, по крайней мере пока они находятся в этой лаборатории. Поскольку Айзек всё ещё восстанавливался после травмы, все тяготы обдумывания этой ситуации легли на Аннали.

Она не представляла, как им возможно обоим покинуть лабораторию. Раньше времени разорвать контракт с Даниэлем девушка не могла. В принципе, это было возможным, он мог бы пойти ей навстречу. Но тогда, как она объяснит причину своего столь раннего увольнения? Как выведет из лаборатории Айзека? Куда они они оба пойдут в случае успеха? У Аннали нет дома, где можно жить, кроме того, что оставили ей родители. И то она не смогла накопить денег на ремонт.

Но с другой стороны именно там их с Айзеком и будут искать в первую очередь. Тем более она и Даниэль официально женаты. Может ей стоит рассказать ему всё как есть? Может Даниэль всё поймёт и уступит ей — согласится отпустить её и Айзека?

Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как ей на плечи вдруг опустились сильные мужские руки. Аннали едва не выкрикнула имя Айзека, но в последний момент вспомнила, что сейчас находится не в архивах, а в офисе — на своём обычном рабочем месте.

— С возвращением, любовь моя. — услышала она знакомый голос, а, затем увидела сверху тёплый взгляд зелёных глаз.

Не успела Аннали что-либо сказать, как мужчина вцепился в её губы страстным поцелуем.

— Я соскучился… — прошептал Даниэль, поднимая девушку со стула. Он начал напирать на неё, заставляя по инерции сесть на стол. Затем мужчина провёл рукой по её новой блузке, которую Аннали решила надеть сегодня впервые, расстегивая верхние пуговицы.

— Извини, у меня нет настроения сегодня… — внезапно прервала его девушка, отстранившись.

— Должно быть ты и правда сильно устала. — произнёс Даниэль, помогая ей встать обратно на ноги.

— Ты так быстро вернулся из командировки, всего неделя прошла. — заметила Аннали.

— Да. Разрешил все свои дела и сразу вернулся. Кстати, я видел, что ты превела в подядок все документы, даже отчёты за этот год, поэтому у меня сегодня очень хорошее настроение. — сказал Даниэль, прижимая девушку к себе.

Однако Аннали не разделяла его энтузиазма, особенно после того, что рассказал ей Айзек…

— Что-то не так, дорогая? — спросил мужчина, заметив её отстранёность.

— Извини, я просто сильно устала… С твоего позволения, я хотела бы разобрать оставшиеся документы в архивах и наконец закончить с этим делом.

— Да. Конечно. Не смею тебя больше задерживать. Как и обещал, завтра у тебя будет несколько дней выходных, плюс хорошая премия, лично от меня.