Колокольчик на двери вывел меня из неглубоко сна, и я поднялась. Передо мной стоял Витторио и, улыбаясь, смотрел на меня. Я в смущении поправила причёску.

– Простите, синьор. Я задремала.

– Ничего, Бьянка. Видимо, вы вчера не только напились, но ещё и поздно легли спать, – широко улыбнулся мужчина, от чего его светлые глаза засияли.

Он держал в руках бумажный кулёчек с едой.

– Вы не пошли на обед, и я принёс вам панцеротти[10].

– Не стоило. Я совсем не хочу есть, – равнодушно сказала я.

– Мало того, что вы пьёте в одиночку, – с укором посмотрел на меня, – так вы ещё и голодом решили себя замучить.

Заметив мой недовольный взгляд, он поставил пакет на стол.

– Сидите, Бьянка я сам сварю кофе.

Синьор Чери́зо снял пиджак, повесил его на вешалку, расстегнул манжеты рубашки, сняв запонки, и закатал рукава по локти. Я смотрела на него удивлённым взглядом и совсем его не узнавала. Строгий и требовательный босс, который не терпит заминок и ошибок от подчинённой, превратился в простого заботливого мужчину. Создавалось такое ощущение, что он варит кофе у себя дома на кухне.

Адвокат поставил на стол две чашечки кофе и тарелку с панцеротти. Сел напротив меня и сам принялся есть пирожки.

– Ешьте, Бьянка, вы мне нужны живой. Будете мучить себя голодом, превратитесь в ходячего призрака, – улыбнулся он.

Я сидела, не шевелясь и, как дура, смотрела, на его красивые сильные руки, на то, как он аппетитно ест пирожок. По его красивым длинным пальцам стекало масло с хрустящей корочкой, и я поймала себя на мысли, что мне ужасно хотелось его слизать. Не выдержав этой пытки, я встала и достала из шкафчика салфетки.

– Возьмите, синьор, – протянула ему их.

Мужчина с недоумением посмотрел на меня, но сообразив, взял салфетки, вытер пальцы, губы и продолжил есть.

– Спасибо, Бьянка. У синьора Требьяно самые вкусные панцеротти, – улыбнулся он. – Ещё со школьных лет только у него покупаю.

Увидев мой отрешённый вид, он замер. Вглядываясь в моё лицо, мужчина вытер снова руки и молча закурил. Я пила кофе, опустив глаза. Через минуту молчания Витторио спросил:

– Что с вами случилось? У вас проблемы, Бьянка? – его голос был серьёзным.

Я вскинула ресницы, подняв на мужчину глаза.

– Мне нужен расчёт, синьор, – тихо сказала я. – Мне нужно уехать.

– Надолго?

– Скорее всего, да… может, даже навсегда, – прошептала я, опустив снова глаза.

– Когда? – строго спросил он.

– Завтра или послезавтра… как можно скорее, – нервно ответила я.

Он встал, отошёл к окну, повернувшись ко мне спиной, поэтому не видел, что я уже была снова на грани срыва.

Витторио, затянувшись ароматным кубинским табаком сигариллы, с лёгким сожалением в голосе сказал:

– Мне нужно найти вам замену, Бьянка. Сам я не справлюсь. Работы стало больше. Пока я не найду замену, я не могу вас отпустить.

Мужчина повернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Что у вас случилось? Почему так срочно нужно уехать? Ваш муж вообще в курсе? – он подошёл ещё ближе и, слегка склонившись, пытался заглянуть в мои глаза. – Или вы от него бежите?

Не поднимая глаз, я замотала отрицательно головой, потому что не в силах была говорить. Я поняла, что могу сейчас расплакаться, поэтому извинилась и убежала в туалет. Умыла лицо холодной водой и, немного успокоившись, вернулась обратно. Чери́зо сидел на диванчике и пил кофе.

– Так вы дадите мне расчёт сегодня, синьор?

– А вы мне расскажите, что случилось?

– Нет.

– Нет? – поднял он бровь. – Тогда мне нужна неделя. Нет, две, чтобы я нашёл вам замену.

Вздохнула, в бессилии опустила руки и облокотилась попой о свой рабочий стол.

– У меня нет столько времени, синьор, – еле слышно ответила я.

Я снова почувствовала себя маленькой и беззащитной девочкой. «Марко далеко. Придётся самой бороться за свою свободу», – сжала кулачки. Подняв на него решительный взгляд, сказала:

– Как хотите, синьор. Но я не могу ждать. Мне нужно уехать, как можно скорее.

– Куда? – снова настаивал он.

– К тётке. Она единственная родственница… болеет тяжело… нужно поторопиться…

– Где живёт ваша тётя?

– В О-оливад-ди, – неуверенно ответила я.

– Как её зовут? – как детектив на допросе, мучил меня.

– Ф-фелиция Албьери, – на ходу придумала имя.

Чери́зо встал с кресла и подошёл ко мне очень близко. Взяв за подбородок пальцами, заглянул мне в глаза. От его близости и касания в животе возник трепет, а в груди разлилось тепло. Я испугалась ещё сильнее, потому что увидела в его глазах желание. Но не такое, как в карих глазах Катальдо, которые горели обжигающей страстью. Эти зелёные глаза были наполнены нежностью, и я ощутила непреодолимое желание утонуть в них, отдаться этой нежности. Испугалась своих грешных мыслей и ощущений, толкающих меня в бездну греха.

– Снова этот взгляд, Бьянка, – тихо сказал он, а я не в силах была пошевелиться. – Вы напуганы. Это написано в ваших глазах.

Моё сердце колотилось как сумасшедшее. Я задержала дыхание, потому что от прикосновения его пальцев и голоса, по моему телу пробежали мурашки, а по телу прошлось желание. Я не могла произнести ни слова. Он был так близко, что я чувствовала его тёплое дыхание и запах табака на пальцах. Его близость меня парализовала. Я осознала, что меня влечёт к нему и пыталась побороть возбуждение, охватившее моё тело. Мужчина погладил большим пальцем мою щёку, остальными пальцами обхватив шею. Неожиданно приблизился и коснулся своими губами моих. Его губы были горячими и мягкими. Он трепетно поцеловал меня. Второй рукой обхватил меня за талию и, почувствовав мой порыв сбежать, сильнее сжал её пальцами. После этого он уже смелее поцеловал, касаясь моих губ языком. Почувствовала тепло, трепет и сладкое томление. Не могла ему сопротивляться и уступила. Это был страстный, но не требовательный поцелуй, со вкусом кофе, который он только что пил. Его рука гладила мою талию, поднимаясь выше, а вторая, скользнув по плечу, последовала за второй на спину. Моё тело обмякло и поплыло по волнам. Я закрыла глаза, и слабый стон непроизвольно вырвался из моей груди, от чего он сильнее сжал пальцы на моём теле. Даже не заметила, как руками обвила его шею и уже страстно отвечала на такой пьянящий, сладкий поцелуй. Совсем потеряла голову. У меня было ощущение, что я получила, то, чего так долго ждала и испытала восторг сравнимый с тем, когда получаешь долгожданный подарок. Мы продолжали целоваться, смакуя каждый уголок губ, сплетая языки и нежно обхватывая губы друг друга. Голова шла кругом, его руки вызывали во мне жар и трепет. И мне захотелось большего. Хотелось, чтобы его губы, его руки были везде. Я положила ладони на его сильные предплечья и стала гладить руки, держащие меня. Витторио прижал мои бёдра к своим, и из моей груди снова вырвался тихий стон, но через секунду мужчина разомкнул поцелуй. Он взял меня обеими ладонями за лицо, а я не отпускала его руки, держась за них, как за спасательный круг. Мужчина нежно посмотрел на меня и, тяжело дыша от нахлынувшего возбуждения, прошептал:

– Неужели ты думала, что я отпущу тебя?

Я словно очнулась от наваждения и поторопилась освободиться из плена его рук и нежного взгляда. «Нет, нет! Я замужняя женщина. Я не должна… О, Дева Мария, что я делаю?!» – в панике я отскочила от Витторио, но он удержал меня за руку.

– Синьор, пожалуйста, вы обещали… – прошептала я, посмотрев в его пленительные серо-зелёные глаза.

– Что обещал, Бьянка? – тепло спросил, не отпуская мою руку и снова нежно прижав меня к себе.

– Что вы… вы ничего… что с замужними женщинами дел не имеете, – еле выговорила я.

Мои щёки снова покраснели от воспоминания о поцелуе, от того, что я почувствовала желание к нему и ничего не могла с этим поделать.

– Вы должны дать мне расчёт, синьор…