Открыв глаза, я поморгала и прищурилась от пробивающегося через шторы солнечного света, который бил мне в глаза. Посмотрела в окно и увидела, что солнце уже было низко, значит, был вечер. «Я что, проспала почти целый день?» – удивилась я. Осматриваясь по сторонам, я пыталась разглядеть обстановку и понять, где я нахожусь. Вспомнила ночные события и, откинувшись на подушки, закрыла глаза, но слёз уже не было. Нужно собраться с мыслями и обдумать случившееся. С ужасом поняла, что лежу под тонким покрывалом в одном нижнем белье и комбинации. Встав с кровати, я стала искать свою одежду. Подойдя к дверям комнаты, дёрнула за ручку, она была закрыта и это меня совсем не удивило. Стала осматривать свою темницу. Спальня была очень большой и богато обставленной: огромная кровать застелена дорогим бельём с вышивкой тонкой работы, над изголовьем красивая фреска с итальянским пейзажем, повсюду старинная мебель с инкрустацией, шёлковые обои в бежево-золотистых тонах, кресла, стулья и софа обтянуты золотистым жаккардом. Я обыскала всю комнату, но моей одежды нигде не было. Открыла большой антикварный гардероб, в котором ничего, кроме постельного белья и полотенец, не было. Вздохнув от безысходности, я решила принять ванну и подумать. Зайдя в уборную, я обнаружила там большую ванну, просторную душевую за перегородкой из матового стекла, туалетный столик с пуфиком, большое в пол окно с лёгкими занавесками, которое хорошо освещало помещение, мраморный пол, на стенах старинную керамическую плитку, большие зеркала, мраморную столешницу с керамической чашей умывальника, латунные краны. Всё кричало богатым убранством. Раздевшись, я посмотрела в зеркало и ужаснулась своему виду: красные опухшие от рыданий глаза, растрёпанные волосы, на лице пятна засохшей крови Фабио, на плечах синяки от хватки Катальдо. Жалкое зрелище: взгляд потухший, плечи опущены, синяки под глазами. Отвернувшись от зеркала, я включила комфортной температуры воду в душевой и стала под живительные струи. Мысли в голове путались от неизвестности. Я абсолютно не понимала, что мне делать, да и что ждёт впереди, я смутно представляла.

Обмотавшись полотенцем, я открыла дверь и тут же натолкнулась на Катальдо. Он был одет в классические чёрные брюки, белую рубашку с чёрной жилеткой и идеально причёсан. Остановившись в дверях, я растерялась на пару секунд, а он прожигал меня взглядом. Я решила снова скрыться за дверью ванной комнаты, но мужчина моментально схватил меня за плечо и затянул в комнату. Я аж ойкнула от боли, потому что он сжал пальцы на моих руках, где уже оставил вчера синяки. От моего возгласа он немного опешил и, посмотрев на мои руки, отпустил меня.

– Не смей от меня прятаться, Бьянка. Я не хочу тебе делать больно, – твёрдым голосом сказал он и окинул взглядом с головы до ног и обратно, остановившись на полотенце.

Я опустила глаза в смущении и обеими руками обхватила полотенце на груди, в страхе, что оно может соскользнуть. Собрала всю свою храбрость и, подняв на него взор, сказала:

– Тогда отпустите меня, синьор, домой, – он молча, смотрел на меня суровым взглядом. – Скоро вернётся мой муж. Что он подумает?

Мужчина издевательски рассмеялся и, приблизившись ко мне почти вплотную, чуть склонился над моим лицом. С лёгкой улыбкой он тихо произнёс:

– Ты правда думаешь, что меня беспокоит это?

Он был так близко, что я стала пятиться назад и упёрлась в огромный комод, а мужчина облокотился рукой о него, не давая мне убежать в сторону. Его губы стали приближаться к моему лицу, и я отвернулась, опрометчиво открыв свою шею. Катальдо приблизился и в миллиметре от неё почти прошептал:

– Меньше всего я думаю о твоём муже, Бьянка, – его слова вибрировали на моей коже, а дыхание обжигало.

Внутри меня всё сжалось от страха, но, набравшись смелости, я выпалила:

– Вы ненормальный! Думаете, вот так, средь бела дня можно похитить человека и делать с ним всё, что захотите?! Я вам не игрушка! – я толкнула его руками в грудь, но он даже не сдвинулся с места, второй рукой прижав меня к комоду. – Средневековье какое-то! Отпустите меня немедленно!

Я дала ему пощёчину, но мужчина только улыбнулся. Внутри меня уже клокотало возмущение и ненависть. Его улыбка меня ещё сильнее разозлила, и я попыталась вцепиться ногтями в его лицо, но он перехватил мои запястья стальной хваткой и тут же убрал мои руки от своего лица. От нашей борьбы полотенце сползло, оголив грудь и повиснув на моих бёдрах, потому что Катальдо прижимал их собой к комоду. Всё. Не было у меня вариантов к отступлению. Я в сравнении с ним была маленькой и беспомощной, как травинка против урагана, как песчинка против шторма. Он ловко повернул меня к себе спиной, лишив возможности действовать руками и последней защиты в виде полотенца. Я осталась полностью обнажённой.

– Успокойся! Я не хочу тебе делать больно, – прорычал он мне на ухо и впился губами в изгиб моей шеи, жадно лаская его языком и переходя на плечо.

Одной рукой он сжимал меня, не давая пошевелиться, а второй скользнул по животу, на внутреннюю сторону бедра. Я машинально сжала ноги, и он больно надавил пальцами на мою чувствительную кожу, пытаясь заставить разомкнуть их, но я изо всех сил продолжала сжимать, не пуская его. Тогда Катальдо ещё сильнее прижал меня к себе, и я почувствовала его каменную эрекцию под брюками. Его рука быстро переместилась, скользя по моему голому телу, вверх к груди. От его прикосновения мои соски тут же сжались и стали твёрдыми. Он потёр их пальцами, продолжая целовать и кусать мою шею. Так сильно сжал грудь, что я вскрикнула от боли. Мужчина провёл языком по моему уху, оставляя влажный след. Мне были неприятны его грубые ласки настолько сильно, что хотелось разрыдаться и забиться в угол, как делают маленькие дети. Я ненавидела его, его прикосновения, его поцелуи. От мысли, что будет дальше, от моего бессилия что-либо изменить, слёзы потекли по моим щекам, и дрожащим голосом я взмолилась:

– Пожалуйста… не надо.

Мужчина остановился, скользнув рукой по моему животу, затем бедрам, и отпустил меня, но не отошёл. Я продолжала стоять, боясь пошевелиться, и слушала его сбивчивое, жаркое дыхание.

– Я подожду, когда ты попросишь, чтобы я не останавливался, – услышала по голосу, как он усмехнулся.

– Этого никогда не будет, – процедила я сдавленным голосом.

Он провёл ладонью по моей ягодице.

– У тебя идеальная попка, – неожиданно игриво сказал.

Мужчина резко обхватил пальцами мою шею, сильно сжал её и, вплотную приблизившись губами к моему уху, тихо сказал:

– Я всегда добиваюсь своего, Бьянка. Чем скорее ты смиришься с этим, тем меньше боли ты испытаешь.

Катальдо отпустил меня, наклонился и поднял полотенце с пола. Он прислонил его к моей спине, а я обмоталась им, скрывая свою наготу.

– Франко! – неожиданно выкрикнул он, и я повернула голову в сторону двери.

В комнату тут же вошёл его подручный с чемоданами в руках и положил их на кровать, холодно блеснув на меня глазами. Катальдо поправил свою чёлку рукой и, сунув руки в карманы брюк, сказал:

– Это твои вещи. Мария принесёт ужин в комнату. В моё отсутствие посидишь под замком, – строго отчеканил и, проходя мимо Франко, бросил ему. – Поехали в бордель.

Мужчины вышли, и я услышала, как в двери повернулся ключ. На дрожащих ногах я подошла к кровати, села на неё и разразилась рыданиями. Мне хотелось спрятаться, исчезнуть, чтобы его руки никогда больше не касались меня. Я вспомнила нежного Марко и, ещё сильнее всхлипнув, залезла под одеяло. Сжав подушку руками, я заливала её горькими слезами. Мысли о муже вернули меня в тот день, когда он единственный раз был со мной груб, но даже та грубость не была мне так неприятна, как прикосновения этого жестокого человека. В воспоминаниях всплыл образ Витторио, его страстный, сладкий поцелуй, его пальцы на моём лице, и приятное тепло разлилось внутри чувственным томлением. Я закрыла глаза. Мне захотелось снова ощутить его поцелуй, аромат его одеколона, смешанного с кубинским табаком и кофе, прижаться к его телу… «Дева Мария!» – я снова ощутила желание к этому мужчине. Порочные мысли о нём, в которых я представляла, как мы занимаемся сексом в его кабинете, стали мучить меня и слёзы перестали литься из моих глаз. Жалость к себе сменилась жгучим желанием быть с этим мужчиной. И это желание придало мне сил и храбрости бороться за свою свободу. Но Марко… и я снова возненавидела себя за то, что в мыслях изменяла своему мужу.