– Красиво там, наверное…

– Очень, моя девочка. Как тебя зовут?

– Бьянка.

– А если будешь мне помогать по дому, то платы вообще не возьму. Внучек-то у меня нет, – грустно улыбнулась синьора. – Старшая дочь в Локри, младшая в Рьяче-Марино. Ну так что? Согласна?

– Но мне работа нужна…

– Жасмин будешь собирать? Не боишься труда?

– Нет, – улыбнулась я ей в ответ.

Синьора взяла мою руку своей морщинистой и крепкой ладонью.

– А-а, Санта Мария, какие нежные ручки.

– Я справлюсь. Спасибо вам, донна Мария, – тепло улыбнулась я пожилой женщине.

Она поправила рукой седой локон, выпавший из причёски, и я увидела, что у неё даже глаза заблестели. Прослезилась. Хорошая женщина, она располагала к себе добротой и открытостью. Я сразу прониклась к ней доверием.

В Рьяче-Марина мы пересели на маленький автобус, куда помещалось десять человек, но нас было всего трое: мы с донной Марией и ещё один мужчина среднего возраста.

Оставшуюся дорогу женщина расписывала мне их хозяйство, плантацию, всё нахваливала сына и внука.

– Плантация у нас небольшая, но нам хватает на жизнь. Жасмин, бергамот, небольшой сад лимонов. Работы хватает. Иногда нанимаем местных для сбора урожая. Женщина щебетала всю дорогу, и время прошло незаметно. Пока мы приехали на место, я уже практически всё знала о её семье и доме.

Автобус остановился на дороге, не доехав до Рьяче, видимо, водитель уже знал, где нужно донне Марии выходить. Я взяла одну большую сумку с покупками у женщины, свой чемодан и направилась к выходу из автобуса.

– Фабио, мой мальчик! – радостно воскликнула донна Мария, пока я спускалась со ступенек, – Помоги девушке. Молодой человек поспешил взять у меня сумку и чемодан, подал руку.

– Нонна[11], опять ты набрала полные сумки покупок, – улыбнулся парень, поглядывая на меня.

Он подскочил к донне Марии и, забрав у неё сумку, помог ей выйти из автобуса. Она тут же заключила его в свои крепкие объятия, расцеловав в обе щёки. Крепкий парень засмущался. Женщина выпустила его из своих объятий, и он повернулся ко мне, в недоумении вопросительно поглядывая на свою родственницу.

– Фабио, познакомься. Это Бьянка. Она будет жить у нас. Теперь у меня будет помощница, – широко улыбнулась она.

– Очень приятно познакомиться, Бьянка, – вежливо улыбнулся парень, с любопытством рассматривая меня.

Фабио закинул сумки и мой чемодан в открытый кузов машины и, повернувшись ко мне, с улыбкой сказал:

– Придётся вам ехать в кузове, в кабине одно место. Не боитесь?

– Нет, – улыбнулась я в ответ.

– Ехать недалеко. Обещаю сильно не трясти и не гнать, – рассмеялся парень, протянув мне руку.

Откинув бортик кузова, он показал на уступ.

– Ставьте ногу сюда, – я послушно выполнила указания, и он, взяв меня за талию руками, ловко помог мне запрыгнуть наверх.

Я руками прижала развевающуюся юбку белого платья и посмотрела на него сверху. У парня были волнистые светло-каштановые волосы и лучистые, голубые, как у донны Марии, глаза. Он широко улыбался.

– Садитесь на мешки с сеном. Они мягкие, и вам будет удобно, – сказал он, поправив рукой волосы, спадающие на лоб, и закрыл бортик кузова.

Я поудобнее устроилась там, куда показал парень, и мы поехали по узкой грунтовой дороге выше в горы. Ветер развевал мои растрепавшиеся волосы, а в кузове немного трясло, но я улыбалась, любуясь красивыми горными пейзажами, аккуратными рядами садов, оливковых рощ и виноградников. Впервые за эти несколько дней я не думала ни о доне Катальдо, ни о синьоре Чери́зо, ни, даже, о Марко. Донна Мария смогла своей болтовнёй отвлечь меня от мрачных мыслей, и мне стало легко и беззаботно. Я почувствовала себя в безопасности вдали от родного города и вдыхала полной грудью чистый горный воздух с нежным ароматом жасмина и цитрусов.

Я уже жила в доме донны Марии почти три недели и немного освоилась. Вся семья отнеслась ко мне доброжелательно. Синьор Фортино, сын донны Марии и отец Фабио, оказался очень приятным мужчиной. Он был прост, немногословен и нетребователен, очень любил свою мать и всё хозяйство держал в порядке. Фабио ему помогал во всех делах с плантацией, а все домашние женские дела были на донне Марии. Сразу синьор Фортино отнёсся ко мне с осторожностью, и показался мне суровым и неразговорчивым. Но через несколько дней, когда увидел, что я справляюсь с делами по дому, помогая донне Марии, стал более приветлив, хоть и также неразговорчив. С утра я собирала жасмин на плантации с остальными девушками, которых нанимали на работу для сбора, а днём и вечером помогала донне Марии. Она, конечно же, отговаривала меня от работы по сбору жасмина, но я не могла пользоваться добротой этой семьи, бесплатно живя у них. Брать с меня плату за жильё они отказывались, и платили мне за работу на плантации, поэтому за жильё я платила помощью донне Марии.

Вот и сегодня рано утром, на восходе солнца, мы ехали на маленьком грузовичке на жасминовую плантацию. Я сидела в кабине рядом с Фабио, а в кузове было ещё несколько девушек разного возраста из местной деревни. Они весело щебетали как птички, пели песни и звонко смеялись. Когда мы прибыли на место, Фабио быстро, подошёл к моей двери, так как она заедала и у меня не получалось её открыть самой, открыл её и протянул мне руку. Я вложила свои пальцы в его крепкую и слегка шершавую ладонь. Когда спрыгивала, он второй рукой взял меня за талию. Я посмотрела в его голубые глаза, и мы на пару секунд застыли. В смущении, поправила белую косынку на голове, а парень вздохнул и, отведя взгляд, рукой поправил свои светло-каштановые волосы.

– Фабио! – звонким голосом позвала его Франческа. – Может, ты и нам поможешь уже наконец? – игриво сказала она и девушки хихикнули.

Парень подошёл к кузову и всем по очереди стал помогать спуститься. Франческа игриво улыбнулась и, придерживая юбку, слишком сильно подняла её, оголив свои коленки. Я заметила, как Фабио смущённо отвёл взгляд. А Джулия, спрыгивая последней, будто споткнувшись, упёрлась в него своей грудью и так томно посмотрела на парня, что он покраснел и поспешил отойти. Милый мальчик, девушки его постоянно дразнили. Ему было двадцать два года и возлюбленной у него не было, вот в округе все девицы и засматривались на завидного жениха. Мне даже показалось, что между ними был спор, кому из них первой удастся соблазнить его. Парень же смущался на все их шутки и заигрывания будто девственник. А может, он просто романтик и не привык к такому явному напору со стороны женщин.

Я сочувственно на него посмотрела и, взяв корзинку для жасмина, надела её через плечо. Местные девушки меня сторонились, ведь я здесь чужая. Я чувствовала исходящее от них отчуждение и ревность к тому, что жила в доме семьи Фортино.

Мы пошли к зарослям жасмина, и я заметила, что Фабио украдкой проводил меня взглядом. «Только не это», – подумала я. «Только этого мне сейчас не хватало. Сбежала от мужского внимания, чтобы и в глуши с ним снова столкнуться. Столько девушек в деревне хороших, почему он на них не обратит внимание?» – думала я, обрывая пальцами цветки жасмина.

Воздух был насыщен нежным ароматом и кружил голову. Ароматные цветы собираются на рассвете, рано утром, пока роса не высохла. Именно тогда они имеют самую высокую концентрацию эфирных масел, пока солнце не испарило большую их часть. Я вдохнула полной грудью нежный аромат и закрыла глаза. И снова ко мне вернулись воспоминания о Марко, как мы были счастливы вместе. Каждый момент, ярко запечатлённый в моей памяти, не давал мне покоя. Но самое страшное, что я не скучала именно по мужу, я скучала по этим воспоминаниям, по тому, что было до нашей размолвки, до его измены. И чем больше я думала о прошлом, тем более яркий образ Витторио возникал передо мной. Его голос, его руки, сжимающие меня, его мягкие губы, его поцелуй с ароматом кубинского табака и вкусом кофе. Эти глаза… Я вздохнула, снова вспомнив их. Его взгляд, как омут, манил меня и не давал мне спокойно спать. Каждую ночь я засыпала с мыслями о нём, с воспоминаниями о нашем поцелуе и о тех сладких ощущениях, которые я тогда испытала. Моё тело, игнорируя все протесты разума и изнывая в томлении, требовало их испытать снова. Это ужасно. Я себя ненавидела за это. Я осознала, что совсем не скучаю по мужу и со страхом думаю о встречи с ним. «Может, я увижу Марко, и всё пройдёт? Может, это потому, что его долго нет рядом, и давно не было близости с ним? Когда он будет рядом, всё пройдёт», – успокаивала я себя. Но тут же мысли снова возвращались к нашей размолвке, к его измене, к той боли, что я испытала, к тому опустошению, которое он принёс мне своим поведением из-за ревности, и на мои глаза наворачивались слёзы, а сердце сжималось от тоски по былым чувствам. Я наполняла цветками маленькую корзинку на плече и продолжала думать, думать. Все эти мысли, которые мучили меня изо дня в день, так хотелось выкинуть из головы, но они никак не хотели покидать меня и продолжали мучить. Моя корзинка наполнилась цветками, и я пошла высыпать их в большую корзину, которая стояла под большим старым оливковым деревом, там же, где все отдыхали.