Несмотря на угрозу, голос десятника звучал воодушевленно, почти весело. Да и вообще Акургаль вовсю радовался жизни, а также никак не походил на того флегматичного фаталиста с грузом ответственности, каким он предстал отряду в первые дни их бытия новобранцами. Выживание там, где оно не планировалось вообще никем, включая самого командира, словно подарило ему крылья. Одно плохо: раньше тот никогда так не усердствовал в побудке и меньше обращал внимания на слова или действия остальных.

"Кажется, теперь нас будут дрючить, как сидоровых коз", — Безрадостно подумал Саргон.

— Огромны.Ми. Не. Полу.Чится, — Задумчиво проговорил фармацевт, — Толь.Ко. Много ма.Леньких.

— Это была шутка, Юншэн. Не нужно никому ничего подсыпать.

— Не бу.Ду, — Мгновенно переобулся он. А потом поднял глаза на Саргона и пробубнил, все еще стараясь не встречаться с ним взглядом.

"Прямо как в старые добрые времена", — Умилился тот.

— Мне. Нуж.Ны. Новые. Тра.Вы. И. Ингре.Диен.Ты.

— Хочешь что-то сварить?

— Пора. Вспом.Нить. Навык.И, — Твердо сказал он.

— Это хорошо, — Акургаль довольно потер руки, — Как раз на следующих волнах опробуешь на всяких тварях. Все равно первые демоны слабые и мы справимся с ними и без твоих примочек. А вот потом всякие зелья могут нам пригодиться.

— Богиня не одобрит… — Неопределенно высказался Ма. После безлунной ночи он резко повысил уровень своей религиозности. Даже успел сходить куда-то вчерашним вечером и помолиться Богини Чанъэ. Все же бывший жрец — это диагноз. Не самый плохой, впрочем. В этом мире Боги определенно существуют.

— Пока тебя должно больше волновать мое одобрение. И если я еще раз увижу, что кто-то не удержал свои шелудивые руки, то расти они у тебя будут откуда угодно, только не из плеч.

— А так бывает? — С преувеличенным восторгом спросил Кань.

— Как только не бывает, — Ухмыльнулся ему Камей, — Вот помню, нашли мы одного лавочника. Никак не хотел делиться с моей бандой своим вшивым хлебом. Так мы взяли зелье растяжения, которым он булки делал пышнее, вытянули ему пальцы, а потом завязали узлом. Зелье дрянное, даже кэ не продержалось, но как же он потом орал…

— Лепо, — Согласился с ним Кань, — Жаль, у меня нет такого зелья, — И зырк-зырк глазами в сторону Юншэна.

— Это что! — Махнул рукой воодушевленный Камей, — Помню, нашли мы как-то любовника женщины одного из банды, так…

— Хватит уже травить свои бандитские байки. Дай поесть спокойно, — Осадил его Юлвей. Здоровяк оскалился, но ничего говорить не стал. Только пожал плечами с видом оскорбленной невинности.

— Пожрали? Пора на тренировку! — Бескомпромиссно сказал Акургаль. Единодушный стон был ему ответом, но его это ничуть не смутило.

— Подожди, Юншэн, — Саргон взял друга под локоть, когда тот уже хотел тихонько уйти по своим делам, — Ци больше не доставляет тебе страданий, верно?

— Вер.Но, — Подтвердил тот.

— Значит, и заниматься ты сможешь. Хотя бы разминку изучи!

— Тяже.Ло. И. У фар.Мацев.Тов. Свои. Трени.Ровки.

— Выносливость тоже важна. Мы на стене стоим. К тому же, комплекс Люхэбафацюань хорошо подходит для развития Ци в том числе. Она у тебя застоялась. Не могла не застояться. Даже если это не так, то меридианы и каналы вряд ли нормально функционируют после долгого перерыва. Их нужно наработать, сделать снова эластичными.

— Я… — Юншэн мучительно скривился, — Не знаю, — Все же покачал головой он, — Ни разу. Не слы.Шал. О. Восстано.Влении. После. Травмы.

— Хуже ведь не будет?

— Не бу.Дет, — Вынужденно подтвердил он.

— Тогда пройдешь разминочный комплекс, а потом спросим у Чжэня лао сянь-шена, как тебе лучше развиваться.

Глаза фармацевта стали размером с блюдце. Для него фигура Ксина казалась недосягаемой величиной. Эдаким темным властелином местного масштаба, который поставлен в роли карающей длани над душой новобранцев. В целом, Саргон одобрял, и, в какой-то мере, разделял такой подход. Однако, воспитанный совсем в другом мире и обществе, он не мог всерьез проникнуться жесткими сословными традициями местного общества.

Поэтому лез через голову, играл с приличиями на грани фола, пытался переломить ситуацию через колено, демонстрировал раз за разом невозможные для своего социального положения качества, заставлял окружающих признать его. И постепенно ему это удавалось. Причем он даже не задумывался над тем, насколько сильное впечатление оставлял у окружающих. Естественные для него вещи вызывали у остальных восхищение, оторопь, удивление, злобу или зависть. Но никогда — равнодушие.

Вот и куратор начал потихоньку попадать под его влияние. Все такой же строгий и злобный к "смердам" как и в первый свой день, он, мало помалу, начинал оттаивать, прислушиваться к своим подчиненным. Видеть в них пусть не людей, но заготовку под них. Поэтому у Гвардейца Императора вполне реально было униженно выпросить совета. Особенно, если подгадать его в более-менее хорошем настроении. Но никто, кроме Саргона, не видел перед собой таких шансов.

— Ты… Уве.Рен? Тебя не. Накажут? — С беспокойством спросил он.

— Да все будет в порядке. Не съест же он меня, ха-ха. Как говорят аркчжэни, за спрос не ударят в нос!

— Аркчжэни так не говорят, — Просветил его вездесущий Акургаль.

— Вы просто не слышали, господин десятник, — Легко отмахнулся он.

В итоге, Юншэна все-таки привели на тренировку и тот покорно стал повторять движения вслед за Саргоном, что привело остальных членов отряда чуть ли не в священный трепет. Зато Акургаль довольно лыбился и потирал руки. Мужчина явно нацелился пережить свой год и вырвать из рук судьбы спокойную жизнь. По меньшей мере, бытие элитным воином, вместо надзирателя за отрядом смертников и голодранцев.

Саргон честно отработал свой разминочный комплекс ровно по тем лекалам, которые ему показал десятник. Чисто, чтобы показать приятелю. Однако затем он поменял его сообразно со своим прогрессом и "Колодой навыков". Он заметил изменения еще в первых боях второй волны, однако сейчас увидел еще больше отличий. Количество движений выросло чуть ли не вдвое, почти каждое включало в себя напитку Ци определенного участка тела, или циркуляции по извилистым маршрутам всего организма.

Движения казались правильными до медитативности. Он сам не заметил, как провалился в транс, затем достал хлыст и окончательно выпал из реальности. Очнулся часа через полтора — взмокший, обессилевший, но довольный и умиротворенный. Мышцы приятно гудели, по телу разливалась колючая свежесть, даньтянь пульсировал в такт сердцу. Остальные сокомандники только покачали головами на его импровизацию.

Больше всех эмоций выказал Юлвей. Мечник молча подошел к Саргону, нахмурился, сцепил зубы, а потом неожиданно отвесил поклон и процедил:

— Прошу, научи меня также.

"Э? Всмысле? Кто из нас крутой мечник, ты или я? Какого черта?"

— Кажется, Саргон сам не понимает, насколько сильно он продвинулся в боевых навыках, — Хмыкнул подошедший Акургаль. А потом посмотрел в глаза мальчишке и сказал максимально серьезным тоном:

— Поздравляю. Ты только что достиг телесного предела воина. Правда, ума не приложу, как ты это сделал. Если бы не видел своими глазами — ни за что не поверил! Какой-то пацан…

— Так, подождите! Я хочу объяснений! Во-первых, — Он повернулся к все еще стоящему рядом аристократу, — Зачем тебе просить меня об учебе, если ты сильнее? И что значит телесный предел? — Второй вопрос адресовался десятнику.

— Телесный предел — это доступный воину максимум, на который он выходит без прорыва, — Как по писаному оттарабанил Юлвей, — Ты еще растешь, поэтому в будущем можешь еще немного улучшить навыки, но взрывного роста больше не жди. Я не понимаю, откуда у тебя такое развитое тело. Это невозможно ни в тринадцать, ни даже в шестнадцать лет…

— Кхм, — Прервал его десятник, — Твои движения слишком мощные, быстрые и отточенные. Твой стиль еще не завершен, но уже могу сказать точно: ты сильнее меня, Саргон.