А теперь такое вот чудо доверили их отряду.

Обычно рабов из элами покупали либо для жертв, либо для шахт, либо для развлекательных боев. Во всех трех случаях редко кто из них проживал дольше полугода. С другой стороны, детей любили рассовывать по таким вот приграничным крепостям, где они, с раннего детства оторванные от родного края и не перенявшие странной магии своих предков, могли принести пользу. Хотя бы в качестве лишних рук. Раб есть раб, а вести их в цивилизованные места куда дороже, чем спихнуть в медвежий угол по пути. Тем более, раса эта славилась выносливостью и могла стать покорной при должном обращении.

Скорее всего, так этот ребенок и появился в их отряде. Не то, чтобы Акургаль всерьез опасался проклятия от мелкой, почти не имеющей Ци соплячки. Однако горные варвары прекрасно справлялись и без подавляюще сильных практиков. Пусть не в бою, а в изнуряющих атаках или диверсиях. Ведь для яда или сглаза много энергии и не нужно. Поэтому лучше бы, конечно, подстраховаться и прибить рабыню. С другой стороны, в прошлом отряде никто ее так и не прикончил, а значит она не дала для этого ни единого повода, вплоть до надуманного.

Вот только одно лишь наличие в бараке этой птичницы здорово портило атмосферу в отряде. Казарма — это место, где боец должен чувствовать себя в полной безопасности, иначе сгорит как свечка под постоянным напряжением. А как его обеспечить, с такой-то занозой? К тому же, сам гвардеец Императора приказал обеспечить приблуд работой и при этом не повредить их окончательно. Десятник понимал его резоны, однако легче ему не становилось. Девка может и высвободит немного времени, но такая плотина реке не нужна. Впрочем, выбора у него нет. Осталось лишь подумать, как и куда ее спихнуть, а также каким образом оградить от произвола своих подчиненных.

— Так что, может сломать ей ноги? — Нетерпеливо переспросил уже Кань. Остальные замолчали и одновременно подняли свои взгляды на командира. Тот лишь кривился, пока скользил по ним глазами. Ма скрипел зубами и дергал ртом, как сумасшедший, Юншэн вообще не участвовал в разговоре, остальные выражали нечто среднее… Кроме Саргона.

Мальчишка тоже смотрел неодобрительно, однако десятнику почему-то казалось, что его причина недовольства совершенно не та, что у других его товарищей. Впрочем, его всегда было очень нелегко прочитать.

— Нельзя ей ломать ноги. Тогда кому-то придется кормить ее. И вообще, проклясть она может и лежа, — Проворчал, наконец, Акургаль.

— Тогда выдавить глаза, — Тут же внес рацпредложение Уру.

"Хитрый ты сукин сын. Знает ведь, кому больше всех достанется рис выдергивать! Да, слово мы выполним, но вряд ли Чжэнь лао сянь-шен будет снисходителен к нашей маленькой хитрости".

— Тоже самое… Гм, что-то в этом есть. По крайней мере, она никому не навредит. Но слепая не может работать. И за порчу раба нам тоже облачные юани не выдадут. А то, что вместо них выдадут, я даже произносить вслух не хочу.

Его слова не понравились никому. Снова раздался гвалт, члены отряда спорили друг с другом, орали так, что спугнули ворон с крыши казармы, однако ничего дельного никто из них сказать не смог. Только страх и нежелание находится в одной казарме с дикой элами.

В конце-концов, десятнику даже пришлось раздать несколько подзатыльников, отбить кулак о каменный пресс Камея, наорать на Уру так, что у того остались брызги слюны на лице, а после пообещать выжечь иероглиф: "недоумок" на лбу Ваня, если тот опять начнет рассказывать неуместные истории. Особенно, если они будут про коренной народ их новой рабыни.

Понемногу, Акургалю все же удалось вернуть беседу в конструктивное русло. Настолько, насколько это оказалось вообще возможно с подобным контингентом. Однако даже самые яростные и тугодумные затыкались, стоило вспомнить слова Ксина. Рисковать попасть к нему в немилость из-за какого-то звереныша никто не хотел.

— Ладно, просто будем сажать ее на поводок возле казармы. Смотри, сколько выгоды: девка не сможет ночью никого сглазить или еще как навредить, зато любой нападающий нарвется, в первую очередь, на эту нелюдь, — Предложение в очередной раз исходило из уст Юлвея.

Десятник нахмурился, потом прикинул все плюсы и минусы, попытался понять, что скажет на такое Чжэнь лао сянь-шен… А затем с удивлением понял: да, это выход. Причем, довольно неплохой. Рабыня работает? Работает, исполняет обязанности охранника. Как псы у благородных. Тем более, ей можно будет давать какую-нибудь работу за пределами казармы. Прекрасное решение. А еду кидать в миску, пусть жрет, как скотина.

— О, это ты хорошо придумал. Я даже сразу и не понял, — Пробасил Акургаль и одобрительно похлопал по плечу, — Тогда так и сделаем.

— Вы что… Собираетесь держать ее на поводке? Как собаку? — Неверяще спросил Саргон. Его группа радостно закивала. Однако Уру и Юлвей что-то прикинули, одновременно нахмурились, затем переглянулись и вдруг разом помрачнели:

— Кто-то все равно должен близко к ней подходить. Да и других недостатков хватает, — Все же признал очевидное Уру.

— К тому же, так это существо будет доведено до отчаяния. Я видел, как самые забитые рабы вдруг набрасывались на своих хозяев. Такое бешенство может случиться совершенно неожиданно. И я не хочу на себе проверять пределы способностей этой убогой.

— А еще я слышал — элами могли пожертвовать своей жизнью, чтобы наложить посмертное проклятие, — Вдруг проскрипел Вань, а потом вдруг вздрогнул и нервно улыбнулся десятнику. Дескать, прости, забыл. У того заиграли желваки на лице, а кулак в недвусмысленном жесте указывал на болтливого не по уму сказителя.

— Ну все решили же, зачем опять начинать? — Плаксиво протянул Ма, — Если нельзя посадить ее на цепь, давайте убьем! Оно того не стоит! Я даже готов лично разделить плети с господином десятником, когда Чжэнь лао сянь-шен обо всем узнает.

— О, неожиданно, — Удивленно протянул Камей, — Чтобы ты, да с кем-то разделил наказание… Скорее в Желтом Источнике солнце выглянет и дождик пойдет.

— Я тоже — за казнь, — Поднял кулак аристократ, — Господин гвардеец не может убить нас и покалечить точно также, как мы не можем покалечить или убить кого-либо из рабов. Да, наказание предстоит суровое, но лично я считаю: оно того стоит.

— Верно!

— Согласен!

— Кто тогда убивать будет? — Определенно, Акургаль являлся гласом рассудка в их импульсивном и недостаточно культурном обществе. Потому что после его слов уже в очередной раз наступило молчание. Абстрактное убийство девчонки-сироты из ненавистного народа никого не волновало, однако после слов о посмертном проклятии люди не спешили лично приводить приговор в исполнение.

— Может тогда просто выкинем ее за ворота? Она все равно так и так сдохнет, зато крови на руках ни у кого не будет! — Если десятник работал эдаким "тестировщиком", то Юлвей на этот день явно решил стать генератором идей. Жаль, Саргона совершенно не радовали его инициативы.

"Вот урод! Лучше бы во время вторжения так старался придумать всякие штуки против демонов. Но нет, как только начинается волна — Саргон, настало твое время. Как только волна заканчивается, все их крысиные натуры вылезают изо всех щелей, чтобы окончательно испортить мне жизнь. Либо окружающим, но, по факту, все равно мне. Потому что я не буду просто стоять и смотреть, как убивают ребенка. Пускай даже мы сейчас примерно одного возраста.".

— Может хватит уже громоздить ослов на бревна? — Раздраженно отозвался Уру, — У изгнания тоже есть свои минусы. За беглого раба будет отвечать весь отряд вне зависимости от приказа Чжэня лао сянь-шэна. Это нарушение правил Форта.

— Где бы еще только узнать эти правила, — Ворчливо пробасил Камей.

— Вам, оглоедам помойным, дадут пурпурный устав сразу после месяца службы. А пока любому новобранцу нужно соблюдать только три правила: безусловное подчинение мне, десятнику, или вышестоящим. Запрет на посещение Старого города или других мест со стражей у входа, а также обязанность оборонять свой участок стены от демонов. И да — дезертирство раба за пределы замка более серьезное нарушение, чем его убийство.