Сбросив изрезанную одежду и облачившись в новые волчовки и тканые штаны, братья сели завтракать. Под горестные мысли кусок в горло не полез бы, но солёная оленина с квасом быстро вернула силы в молодые тела, а вместе с силой вернулось желание жить. Бэр, выглядевший особенно мрачно, произнёс:

- Разделите родительское наследство поровну. Волку, как старшему достанется этот дом, но ты должен помочь Лису поднять хозяйство. Изба деда в вашем общем владении.

Лис удивлённо поднял брови:

- Бэр, а ты?

- Я ухожу.

- Куда? Мы пойдём с тобой! – возразил Волк. – Мы же братья!

- У вас есть девки. Обзаведетесь семьями, а у меня никого нет. Так что пойду искать топор на свою буйну голову.

Братья начали сердиться.

- Бэр, не дури! У нас девки, но у тебя любимая!

- Любимая! – заорал старший брат. – Все наши беды из-за моей глупой любви! Если бы я не кинулся на того хазара, отец и остальные были бы живы!

- Мы этого не знаем, так что это не твоя вина!

- А чья?! – кричал он. - Её? Вряд ли! Это я дурак лесной влюбился не в ту! Если я уйду, то и беды уйдут из деревни.

- Тогда мы уйдём вместе! – ответили младшие братья. – И ты нас не отговоришь!

- Воля ваша, но знайте – боги желают только моей смерти. Если вы пойдёте со мной, то вызовете их гнев и на себя.

- Мы не боимся гнева богов! Втроём и Перуна одолеем!

- Тогда собирайтесь. Уйдём сейчас.

- Мы готовы. Оленина в котомках, тулы со стрелами в углу. Идём.

Они подхватили свои скромные пожитки, посидели молча, встали. Дверь отворилась с легким скрипом, неохотно, словно чувствуя, что больше не свидятся, выпуская братьев в пыль дороги. Но уйти просто так им не дали. Вся деревня стояла и с жадным вниманием ждала их слов. В первом ряду расположились Безкосая и её дядя. Сердце Бэра забилось чаше, но ярость погасила жгучее чувство, выровняв удары крови в венах.

Они двинулись сквозь толпу. Люди, не решаясь загородить дорогу, расступались, склоняя головы и со страхом глядя в широкие, укрытые шкурами, спины. Наконец кузнец – старейший житель деревни остановил братьев.

- Вы убили старосту, вы сильнейшие богатыри веси. Кто-то из вас должен стать главой. Мы хотели бы видеть им Бэра.

Старший брат бросил удивлённый взгляд на дядю Натальи: рослый, непомерно широкоплечий, руки переразвиты работой кузнеца, с прямым сильным взглядом, преисполненным в тоже время светом опыта прожитых лет он неуловимо походил на убитого деда, что всегда заставляло Бэра уважать его. Чьи-то мягкие пальцы коснулись старого рваного шрама на плече, оставленного клыками кабана - первого убитого им вепря. Он оглянулся и утонул в бездонных озёрах карих глаз.

Едва заметные ямочки на скулах вызвали приступ острейшего желания коснуться их. Хотелось гладить тёмно-каштановые волосы, целовать маков цвет уст. Его губы раскрылись, Бэр хотел наклониться и коснуться её, и тут же перед глазами встали погребальные костры, плоть родителей, пожираемая огнём, и всё закрыла красная пелена. Девушка в ужасе отшатнулась – слишком резкая перемена чувств читалась в его глазах: только что она видела нечеловеческую любовь, готовность отдать за неё жизнь, по первому слову броситься в нижний мир, и, внезапно, внеземное чувство сменилось чудовищной болью, а затем в булатных глазах вновь засиял холод смерти.

Бэр поднял глаза на кузнеца:

- Нет. Я ухожу. Для меня здесь больше нет жизни.

- Как пожелаешь, - кузнец посторонился – а твои братья?

- Мы уходим с Бэром!

И они быстро зашагали, взбивая сапогами пыль, по дороге к городу. Но не ровной кружной, а протоптанной ими же – через лес. Кто-то истерично всхлипнул: на весь, вслед за уходящими братьями, наползала тень от огромной грозовой тучи, закрывшей свинцовой чернотой уже полнеба. И чем дальше уходили братья, тем довольнее рычал небесный зверь.

К полудню они пробежали лес, когда их внимание привлёк истошный щенячий визг. Продираясь сквозь кусты, они бросились в ту сторону, на ходу набрасывая тетивы на луки. Через полверсты, за разбежавшимися дубами взорам братьев открылась лесная поляна с трупами волчьего семейства.

Огромный чёрный волк был утыкан десятком стрел, причём опытный взгляд охотника определил что все они нанесли смертельные раны, волчица убита одним метким выстрелом. А на деревьях… От этого зрелища у Бэра потемнело в глазах: подвешенные за лапы волчата, ещё живые, трое со вспоротыми брюшинами, вывалившимися кишками, а к четвёртому только приставили нож! Трое молодых парней со смешками раскачивали повизгивающего волчонка, бахвалясь, как ловко они вскроют ему живот. Одежда на извергах богато украшенная, луки с затейливой резьбой. Похожи на Сокольника – промелькнуло в голове Бера, когда он с рёвом вывалился на поляну.

Парни явно были умелыми охотниками. Они не дёргались в стороны, и не сомневались, а, не раздумывая, метнулись к лукам. Братья едва успели пронзить их ноги стрелами. Добавив секирами по головам, успокоили на некоторое время.

- Что будем делать, брат? – Рыжий Лис бросил свое оружие в ременную петлю.

- Снимите уцелевшего, а изувеченных нужно убить как можно скорее. Они и так намучились.

Перехватив волчатам жилы на шеях, братья сняли их и уложили в нору. Туда же последовали и волк с волчицей. Завалив вход землёй, Бэр превратил волчье логово в могилу.

Уцелевший волчонок оказался недавно народившимся кобельком. Глаза только прорезались. Он жалобно скулил и тыкался носом в траву, на которой лежало тело его матери.

Волк рыкнул:

- Ящер! Он ещё сосунок! Бэр, что будем делать? Он без молока не выживет!

Старший брат окинул тяжёлым взглядом тела охотников. Ненадолго задумался:

- Этих на деревья, как они волчат. Ждать когда придут в себя. Лис, ты из нас самый быстрый, раздобудь оленёнка, только живого. Скорее.

Они привязали охотников за руки к ветвям раскидистого дуба. Дерево в праведном гневе зашелестело зелёной листвой: оно не считало этих людей достойными висеть на себе. Младший брат унёсся как ветер, и только листва колыхнулась там, где её задел край одежды. Бэр прислушался, но ничего не услышал, настоящий охотник двигается бесшумно.

- Волк, возьми свою вонючку. Надо привести их в чувство.

- А зачем отослал Лиса?

- То, что мы будем делать – справедливо, но он ещё слишком молод, чтобы видеть такое. По закону Ургора, волка-оборотня, убивший волка ради забавы, должен отдать свою жизнь.

От отвратительной смеси с запахом гниющей плоти и щедро отвешиваемых пощёчин пленники быстро пришли в сознание. Не получив никаких уроков из своего бедственного положения, они начали запугивать братьев. Особенно ярился один, по виду – самый сильный и в особенно разукрашенной одежде:

- Вы горько пожалеете, что помешали забавам княжеского сына! – Вопил он. – Мой отец будет сдирать с вас кожу по пяди в день, а затем на кол!

Бэр, не удостоив его выкрики ни малейшим вниманием, сказал Волку:

- Повторяй за мной. Сначала спутников княжича, затем его самого.

Он подошёл к одному охотнику, средний брат к другому. Вынули ножи, распороли дорогую одежду. Подвешенные плевались и орали, как бесы.

- Теперь, как они волчат.

Услышав эти слова, сказанные совершенно будничным голосом, княжич побледнел, его медвежий рык сорвался на визг подраненного поросёнка.

Ножи погрузились в ухоженные тела и мгновенно разрезали поперёк животов. Затем перехватили веревки на руках. Охотники, вопя, грохнулись на землю. Надрезанные животы лопнули, и сизые внутренности вывалились на залитую кровью траву. Раненые с воем пытались затолкать их обратно, но кишки раздувались, шипели и не желали возвращаться. Бэр, поигрывая ножом, подошёл к княжичу.

- Мой отец тебя озолотит! Я сделаю всё, что пожелаешь! – Скулил он. – Только не убивай!

- Всё, что пожелаю? Видишь волчонка? Ты лишил его семьи. Оживи её и ты свободен.

Княжич безумными глазами посмотрел на скулящего волчонка и совершенно тупо произнёс: