«Сообщай мне только о самом важном, слышишь?» – тогда они виделись в библиотеке, в часы самостоятельных занятий. Кажется, это было неделю назад, но за это время столько всего изменилось…

Конечно же он знал, о чём следует написать, но вряд ли уже мистер Бонум сможет ему чем-то помочь, так пусть хоть припасёт для него чего-то съедобного. Если только…

За дверью послышались шаги.

213-й замер.

Быстро всё убрать!

Клочок бумаги в миг оказался скомкан и упрятан в карман.

Шаги приближались.

Воспитательница Марта вошла как обычно резко, с привычным для неё недовольным выражением лица, которое, сколько мальчик себя помнил, никогда не менялось:

– Двеститринадцатый, за мной, – процедила женщина.

«Нет. Только не сейчас!»

Видимо, в испуганном взгляде ребёнка Марта прочла нотки сопротивления:

– Быстро!

Приказной тон не заставил себя ждать – ничего не оставалось, как послушаться, и пойти за ней. Но разве могло быть иначе? Ведь всё дело не в Марте, не в железной комнате и даже не в той мерзкой рыбине.

213-й знал это. Наблюдая изо дня в день за своими товарищами, не трудно было сделать вывод – ему никогда не стать одним из них: не решить в уме логарифмических уравнений и задач по алхимии, не выучить наизусть всех названий и свойств воздушных элементов, не заговорить на нескольких континентальных языках… Когда ты способен на нечто подобное, тебе не нужно изводить себя дурацкими мыслями о железной комнате, да и пресловутые сладости достать гораздо легче…

213-ый знал кампус как свои пять пальцев, но Марта, как и положено, довела его до места назначения.

«Мы все равны перед знаниями» – гласила надпись на дверной вывеске. Мальчик зажмурился и повернул ручку, навсегда оставляя за порогом свою прежнюю жизнь.

Где-то вдалеке взрывались острова и сталкивались между собой, образуя новые, ни на что не похожие прежде островки, и конечно, пыль.

Островная пыль, переносимая воздушными потоками по всей Пустоши, иногда попадала людям в глаза и на мгновение заставляла зажмуриться. Некоторых это раздражало, и они привыкли ходить в шляпах, тем самым, спасаясь от неприятностей с пылью. Многие также носили очки «от пыли», которые к тому же, зачастую оснащались дополнительными функциями. Ну вот, к примеру, очень распространённая модель – пылевики с особым преломлением света в одной из линз, что позволяет видеть движущиеся предметы намного чётче, чем это делает обычный глаз.

Именно такие очки (впрочем, уже порядком усовершенствованные), носил Ник, трудящийся, в одной из мастерской Мерида. Он был один из десятки тысяч, таких же, как он механиков, с одним лишь отличием – не каждый работяга мог дорасти до собственной мастерской, ведь большинство из них работали на обеспечение функциональности города – под землёй.

Некоторые – выходцы из «верхов» общества, или же те, кто пытались себя к ним причислить (что чаще), небрежно называли этих людей «кротами», что, конечно не на шутку оскорбляло Ника. Ведь когда-то и он так же ходил под землёй, обслуживая городские механические коммуникации. «Работа механика – самая важная из всех» – частенько любил повторять он, «но при этом чертовски неблагодарная».

Этим утром Ник прогуливался по рынку в поисках хороших деталей для своей новой работы. Заказчиком был весьма обеспеченный человек, и Нику хотелось по максимуму произвести на него хорошее впечатление. Тем более, что оплату обещали не малую – целых тридцать золотых мери́н. Молодой механик бродил от шатра к шатру – рылся в грудах железок, спрашивал цену, морщился, пытался торговаться и опять уходил. Хождение по барахолкам было привычным делом для Ника – его узнавали многие торговцы и обыватели этих мест. А таковых здесь было немало. Ник знал в лицо всех этих мелких воришек, карманников и бессовестных перекупщиков. Большинству из них не было ещё и четырнадцати лет.

– Дядя Ник, посмотри, что у меня есть! – чумазый мальчик, лет десяти, подбежал к Нику, и, перегородив ему дорогу, ехидно заулыбался. Мальчик был одет в когда-то дорогой, но теперь сильно потрёпанный костюм светло коричневого цвета, который дополнял шёлковый фиолетовый шарфик, небрежно болтавшийся на загорелой шее. В руках он держал свёрток из ткани, и, то и дело переминался с ноги на ногу, как будто очень куда-то спешил.

– Чарли, что я говорил на счёт краденых вещей? Меня они не интересуют.

Мальчик улыбаясь, возразил: – Не правда! А как же в прошлый раз?

Парень попытался сделать хмурое лицо, но получилась несколько виноватая гримаса.

– Прошлый раз не считается! Это была… действительно нужная мне вещь. (пружинный гидроцилиндр)

– Да ла-а-дно тебе дядя Ник! – продолжал настаивать на своём Чарли, – Может, и в этот раз сгодится! – и с этими словами, он, подмигнув, развернул свёрток, и Ник увидел небольшую латунную трубочку, в очень изящном исполнении. В нижнем конце её располагалось некое подобие датчика с делениями и стрелкой.

– Что это, Чарли? – Ник не без интереса взял трубку и начал внимательно её рассматривать.

– А я почём знаю?.. – мальчик пожал плечами, – Моё дело предложить. А знаешь, это наверно какая-то новомодная штуковина! Тот дяденька был явно из знати… Да не смотри ты на меня так!

По лицу Николаса явно читалась внутренняя борьба: взгляд его бегал то в сторону трубки, то на мальца, то туда, то обратно… Глядя Чарли в глаза, Ник тяжело вздохнул – в конце концов малой другой жизни то и не видел. А вещица выглядела и впрямь любопытно, и молодому механику не терпелось узнать, что она собой представляет и как работает. Вручив мальчику пять серебряных ме́рий (что ровняется половине одного золотого мери́на), Ник сунул трубку в глубины одного из бесчисленных карманов своего кожаного плаща, и уже был готов был прощаться с Чарли, как из-за угла вдруг вылетел ещё один мальчик. Он споткнулся о камень и упал, распластавшись на земле.

– Бен! – воскликнул Чарли, – За тобой погоня? – и тут же начал оглядываться по сторонам. Но дожидаться ответа не пришлось – совсем неподалёку раздался крик: – А ну стоя-ять!

Уже через секунду их-за угла выбежал растерянного вида молодой человек, и с разбегу навалился на Бена, ещё не успевшего подняться с земли.

– Жалкий вор! – кричал парень, – Отдай что взял!

Он выхватил у мальчика украденную вещь, но отпускать того похоже не собирался. Напрасно Бен пытался вырваться – парень был намного сильнее его. Прохожие заинтересовались ситуацией и стали поглядывать в их сторону. Ник внимательно присмотрелся к парню и сразу понял, что тот не местный. Что-то в его облике было совсем не типичным для этих мест.

Пришлось вмешаться:

– Что он украл у вас, сэр?

Его встретил встревоженный взгляд:

– Мой кошелёк сэр. Денег немного, но это всё, что у меня есть. Не подскажите, где здесь найти стражников?

Механик немного замялся. Позади него прятался Чарли и украдкой выглядывал из-за спины. Бен был его другом одногодкой, хотя и выглядел младше из-за низкого роста.

Ник не первый год знал этих ребят. Обычно он старался не иметь дел с воришками (за некоторыми исключениями), но всегда их жалел, ведь, в конце концов, они были всего на всего детьми.

Это были дети потомственных пьяниц, воров и разбойников, проще говоря – дети улицы – выходцы из самых низших слоёв Мерида.

«Если позвать стражников – пропали эти ребята…»

Николас знал – воришкам не всегда удавалось отделаться побоями. Стоило при любом мальчишке произнести слово «работный дом», как ребяческое озорство вдруг куда-то исчезало и в глазах появлялось не что иное, как страх. Слишком знакомое для него самого, отвратительное чувство. Казалось бы, что может быть хуже работного дома? Но ему было известно и это.

– Сэр, не лучше ли нам поступить как джентльменам?.. – с достоинством начал Ник. – К чему все эти разбирательства со стражниками? Уверяю – волокита отнюдь не из приятных. Потеряете время, нервы… К тому же, взгляните на них – они ведь просто чумазые дети!