– Я абсолютно готов, – кивнул Мартин, хотя его уверенности точно было не позавидовать.

Миссис Карл махнула рукой:

– Как закончите, не забудьте погасить свет…

Затем она захлопнула за собой дверь и удалилась, пошлёпывая домашними туфлями по коридору. Мартин задул фитиль и лёг на кровать. Звёзды за окном светили ярко и мерцали через стекло, завораживая напряжённый взгляд. Уснуть удалось лишь спустя пару часов.

Здание Академии располагалось в самой высокой точке города – на вершине огромной скалы. Даже снизу оно не казалось маленьким. Никакой позолоты, росписей и украшающих его барельефов – совсем не то, что представлял себе Мартин. Строгие стены из тёмно-серого камня, были как-то причудливо изогнуты, но это выглядело скорее устрашающе, нежели торжественно. Из центра здания возвышалась длинная смотровая башня – поговаривали, что с неё виднеется почти вся южная Облачная долина.

Путь до Академии лежал через канатный подъёмник, наподобие лифта. По городу их было разбросано немало, но каждый из них шёл по определённому маршруту.  Следуя за шумной толпой, Мартин сел в специальную круглую кабину, напомнившую ему огромную скорлупу от грецкого ореха.

«Скорлупа» двигалась вертикально, пребывая какое-то время на земле в ожидании своих пассажиров. Старичок в цилиндрических очках следил за тем, чтобы внутрь «ореха» не набивалось слишком много народу. Стоило Мартину переступить порог кабины, как лифтёр скомандовал: «Стоп!», затем перекрыл ограждение, зазвонил в колокольчик и потянул за рычаг. Через несколько мгновений вся конструкция начала подниматься вверх.

Вот так начинающий авиатор впервые увидел Мерид с высоты птичьего полёта. Не обращая внимания на окружающих, юноша припал к стеклу: открывающийся сверху город походил на заброшенный где-то в джунглях парк аттракционов, где природа и механика соединились в нечто единое и уже не разделимое целое. Обитатели джунглей – люди, казались теперь настолько маленькими, что напоминали заводные игрушки.

– Средний Мерид, первое звено – пробубнил старичок в цилиндрических очках.

Кабинка остановилась. Несколько странноватых на вид людей – все высокие (под два метра ростом), в закрывающих половину лица шляпах и длинных брезентовых плащах, поспешили выйти. Любопытно, что среди этих гигантов, затесался какой-то коротышка – в такой же шляпе и таком же плаще. Он чуть было не отстал от своих соратников – ещё немного и кабинка бы поехала вверх, но в последнюю секунду тот, пискнув, протиснулся сквозь толпу и вырвался на свободу. Мартин невольно прыснул, однако лица остальных пассажиров остались безучастными.

Остальной путь он постарался больше ни на кого не пялиться, дабы не показаться невоспитанным, но всё равно то и дело поднимал взгляд и украдкой подсматривал. Каждый из присутствующих чем-то да выделялся: будь то замысловатая причёска чопорной дамы в платье с рюшами (казалось, что её крохотная шляпка вот-вот утонет в нагромождении кудрей) или же, необычный монокль одного статного джентльмена – аксессуар имел продолговатую форму и выступал вперёд на манер подзорной трубы.

Помимо знатных господ, среди пассажиров были и простые граждане – хихикающие девчушки в лёгких хлопковых платьях и их строгие матери в накрахмаленных юбках, а также, неопрятного вида пара оборванцев-мальчишек, вероятно, нарочно затесавшихся вместе с толпой. Однако Мартина никак не покидало чувство (и он сам не понимал от чего), что здешний народ совершенно не походит на его земляков. Было в этих людях что-то, что не зависит от статуса или вероисповедания – нечто незримое, как бесплотный дух. При мысли об этом, юноша осознал, что ещё не способен до конца понять, нравится ли ему новое окружение или нет.

– «Средний Мерид – промежуточное звено» – прозвучала очередная остановка.

Подобных названий было ещё много, и Мартин перестал их запоминать. Он знал, что его остановка должна быть конечной, и просто наслаждался открывавшимся панорамным видом на город.

«Скорлупа» тем временем приближалась к вершине. Солнечные лучи перестали освещать кабинку и остались где-то внизу, словно закончившись на предыдущих платформах.

Наконец, прозвучала последняя остановка:

– «Воздушная Академия».

Толпа дружно двинулась к проходу, оставив зазевавшегося Мартина выходить самым последним.

Тот неспешно перешёл через ограждение, и, уже, будучи на каменной плитке, услышал позади себя: «Удачи…» Когда он обернулся, то «скорлупа» уже отчалила вниз, скрывшись из виду, и с его губ сорвалось запоздалое «спасибо».

Эта платформа была самой маленькой по площади из всех – какие-то несколько шагов отделяли юношу от обрыва. Гладкие стены Академии стояли сплошной стеной, образуя крепость, в которую вместо ворот был проложен очень узкий тёмный тоннель. Мартин прошёл сквозь него, следуя за удаляющейся толпой, и вышел во внутренний двор, ведущий к огромной арке.

Двор оказался абсолютно круглым. Первое, что бросалось в глаза – это огромное, растущее в самом центре двора дерево, ствол которого был настолько толстым, что занимал половину свободного пространства. Таких деревьев Мартин не видел ни разу в жизни, но он ещё с детства помнил легенду о первых деревьях Пустоши, чьи могучие воздушные корни прорастали настолько глубоко в остров, что становились с ним одним целым, пронзая почву насквозь.

Ни одно ли это из них?

Внезапно, до юноши донеслось громкое объявление, прозвучавшее откуда-то поблизости

– Внимание! Всем участникам просьба подойти на взлётную площадку!

Мурашки пробежали по коже.

«Пора…»

Ещё раз, окинув дерево взглядом, Мартин сделал тому короткий поклон, но при этом скорее кивнул, словно старому приятелю, и поспешил выйти в арку.

***

На огромной арене, раскинувшейся посреди скал, было полно народу. Играла музыка, гремели барабаны, и стоял такой невообразимый гул, что казалось, здесь собрался весь Мерид.

– Приветствую вас, дамы и господа! – словно из воздуха прозвучал голос диктора, отчего Мартин невольно вздрогнул. – Вы знаете, для чего мы все здесь собрались?!

По стадиону пронеслось эхо из протяжного «Да-а-а!», и мужчина продолжил:

– Каждый год Воздушная Академия собирает нас всех в этот прекрасный день, чтобы отдать честь Великому Сайрусу… – в этот же момент раздался какой-то свист, и толпа восторженно взревела, отчего слова диктора стали едва различимы:

– …поприветствуем же первую тройку Меридийского флота! Капитан Эндрю возглавляет… – но Мартин так и не дослушал, что именно возглавляет капитан Эндрю. Подобно другим тысячам пар глаз, взгляд юноши устремился вверх, и сердце замерло.

Там высоко, в небе, с неистовой быстротой рассекали воздух три скоростных аэроплана – золотокрылые, сверкающие в лучах солнца… – «Птицы»!.. – беззвучно выдохнул Мартин.

«Те самые…»

Юноша на миг зажмурился.

Это их он ещё мальчишкой жадно разглядывал в одном из выпусков журнала «Авиатор» и, закрывая глаза, представлял, как видит аэропланы воочию.

Мартин вновь поднял взгляд – нет, не сон…

«Птицы» – так их прозвали в народе, являлись воплощением инженерного мастерства великого авиаконструктора Ге́орга Кости́нского. Единственные и неповторимые в своём роде, они не имели аналогов ни по скорости, ни по манёвренности. Попытки повторить их конструкцию, конечно, были, но как оказалось, Костинский хранил свои секреты, раскрыть которые так и не согласился.

Капитан Эндрю и его команда были уже вторым поколением «Птиц», заняв место почивших легенд, однако это не мешало приемникам выполнять невероятные фигуры в воздухе.

Проделав мёртвую петлю, золотой «Ястреб» тут же вошёл в крутую спираль, с противоположной стороны тот же трюк повторил «Сокол», и вместе они устремились вслед за «Орлом», неистово набирающим высоту в вертикальном положении. Затем, достигнув пиковой точки, капитан и его команда резко остановились, и весь стадион ахнул – со стороны зрителям казалось, будто «Птицы» достигли центра самого солнца, а его слепящий белоснежный диск заключил их в свои объятия. В сияющем золоте они светились подобно небесным ангелам, расправив в стороны сверкающие крылья.