В один момент я стою, а в следующий мои ноги отрываются от земли, когда Кирилл хватает меня за шею. Его пальцы впиваются в чувствительную плоть, и я не могу дышать, когда он усиливает хватку. Я мечусь, царапая его запястье, но с таким же успехом я могла бы и не прикасаться к нему. Его голос темнеет, звуча так, словно он находится под землей из-за жужжания в моих ушах.

— Кто он такой, что ты зашла так далеко, чтобы защитить его, а?

Я похлопываю его по запястью, мои глаза умоляют его отпустить меня.

— Ки... рилл...

— Кто он, черт возьми, такой, Александра?

Его голос гремит у меня в ушах. Это первый раз, когда я слышу такой злой, пугающий тон, который может свернуть горы. Слезы застилают мои глаза, и я не уверена, из-за того, как он кричал на меня, или из-за того, что я задыхаюсь. Как раз в тот момент, когда я думаю, что потеряю сознание, Кирилл отпускает меня. Я падаю на землю, кашляя и массируя отпечатки рук, которые он оставил на моем горле.

Мое плечо ударяется о стену, и я благодарна за поддержку, когда падаю, и меня чуть не тошнит от кашля. Когда я успокаиваюсь и мне становится легче дышать, я смотрю на монстра, стоящего надо мной. Его глаза бушующего цвета, напоминающие штормовое море, которое хочет утопить меня.

— Мне понадобится имя.

Я медленно качаю головой.

— Я... не могу.

— Ты не можешь или не хочешь?

Я встаю во весь свой рост.

— Почему я должна тебе что-то рассказывать, если я ничего о тебе не знаю?

— Ты принадлежишь мне, а не наоборот.

— Я никому не принадлежу.

Он подходит ближе, выражение его лица становится еще более пугающим, чем раньше. Я делаю шаг назад.

Я не нарочно. Это просто происходит.

Кирилл, страшный человек. Кто-то может возразить, что он не человек, а наполовину человек, наполовину зверь. Прямо сейчас он выглядит совершенно как зверь. В нем нет методичности, как на поле боя, или, когда он что-то замышляет. Он не спокоен и не собран.

Это личное.

С каждым его шагом становится ясно, что эта ситуация плохо кончится для меня. Проблема в том, что, похоже, я ничего не могу сделать, чтобы рассеять бушующий вулкан, который вот-вот захлестнет меня.

Я даже не могу сбежать, когда он блокирует единственный выход.

Может быть, если я отвлеку его…

С лестницы доносится шум, и я замираю. Кирилл этого не делает; все его внимание сосредоточено на мне. Он похож на гигантского черного кота, который не остановится, пока не поймает свою добычу.

— Босс! — Максим звонит сверху. — Произошло вторжение.

28

                   САША

Не смотря на чрезвычайное положение, если бы я могла обнять Максима за то, что он помешал разрушительному плану Кирилла, я бы это сделала.

Но опять же, это может привести к прямо противоположному эффекту и подвергнуть жизнь Максима опасности, вот почему я воздерживаюсь от действий, повинуясь этому импульсу. Это, а также тот факт, что безопасность клуба может оказаться под угрозой.

В подобных ситуациях любой ожидал бы, что наступит хаос, но это невозможно в заведении, которым управляет Кирилл. Нет даже сигнала тревоги, призывающего людей в клубе покинуть помещение. Музыка продолжается, и все продолжают танцевать и пить, совершенно не осознавая серьезности ситуации.

Кирилл направляется прямо в диспетчерскую. Мне требуется несколько мгновений, чтобы прийти в себя, прежде чем я последую за ним. Но даже когда я добираюсь до этого места, я остаюсь в тени, в самой дальней точке, все еще стоя в той же комнате, что и он. Чтобы выжить, мне нужно как можно больше избегать быть в центре его внимания.

Мы находим Юрия, который смотрит запись с камер наблюдения вместе с другими охранниками. На одном из экранов Виктор осматривает пакет, который был оставлен на пороге служебного входа. Точнее, большая спортивная сумка.

— Перемотайте отснятый материал к началу инцидента, — приказывает Кирилл, затем нажимает кнопку внутренней связи, которая подключается к громкоговорителю снаружи. — Не трогай это пока, Виктор.

— Да, сэр, — приходит ответ охранника.

Юрий нажимает несколько кнопок, и изображения возвращаются на пять минут назад. Черный фургон с визгом резко останавливается возле клуба, затем разгоняется до входа. Несколько охранников стреляют в него, но ничто не пробивает в него. Это означает, что автомобиль пуленепробиваемый. Люди внутри фургона стреляют своими пулями, поражая двух вышибал, прежде чем открывается боковая дверь и выбрасывается спортивная сумка. Затем они несутся по улице на большой скорости.

Кирилл садится рядом с Юрием и перематывает отснятый материал на несколько секунд назад, затем делает паузу в тот момент, когда открывается дверь. Он проделывает это несколько раз, наблюдая и перематывая момент, когда была выброшена спортивная сумка.

Он снова включил воспроизведение и нажал кнопку внутренней связи, соединяющую его со старшим охранником.

— В спортивной сумке есть человек, Виктор. Если он не мертв, убейте его.

— Да, сэр — Виктор медленно расстегивает молнию, и все, включая меня, сосредотачиваются на картинке, которую Юрий проецирует на три больших монитора.

Виктор делает паузу, когда видит этого человека. Единственное, что мы видим под углом камеры, это голова и короткие окровавленные волосы.

— Он мертв? — Спрашивает Юрий.

— Нет, — отвечает Виктор.

— Тогда почему ты не стреляешь? — спрашивает Кирилл.

Виктор смотрит в камеру с ошеломленным выражением лица.

— Это мистер Константин, босс. Должен ли я убить его?

Кирилл на самом деле делает паузу, как будто он действительно думает о том, чтобы закончить жизнь своего младшего брата. Затем он небрежно говорит:

— Не нужно. Отведи его в мой кабинет и убедись, что он будет в сознании, когда я туда приеду.

Он не ждет ответа Виктора и пристально смотрит на Юрия.

— Я хочу, чтобы вы усилили охрану, пока выясняете, кто стоит за этим фургоном.

— Я не думаю, что они вернутся... — Юрий замолкает, когда Кирилл многозначительно смотрит на него. — Сделаем, босс.

Он начинает покидать диспетчерскую, но останавливается у двери.

— Ты пойдешь со мной, Липовский.

Мое сердце сжимается от странного чувства боли. Прошла целая вечность с тех пор, как он называл меня так — со времен армии, если быть более точной. Мне все равно, сделает ли это Виктор, но с Кириллом все по-другому.

Мне не нравится, когда меня называют фальшивой фамилией. Это кажется далеким. Как будто мы незнакомы. Тем не менее, я иду следом, даже сохраняя дистанцию. Я ожидаю, что Кирилл продолжит с того места, на котором остановился ранее, но он даже не обращается ко мне по пути из комнаты охраны в свой кабинет.

Единственная часть его тела, которую я вижу — это его спина - широкая, внушительная и ... далекая.

Сейчас он кажется таким далеким. Между нами всегда была стена. Хотя это не разрушительно, это есть, подчеркивая разницу между нами. Кирилл Морозов, человек без морали. Монстр, у которого нет границ. Зверь в образе утонченного джентльмена.

Были моменты, когда мне казалось, что стена уменьшается в размерах, особенно в тех редких случаях, когда я думала, что Кирилл был добр. Когда он спас меня и заботился обо мне. Когда он защищал мою личность. Когда он смотрел на меня так, как будто я была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел.

Я действительно поверила ему, когда он сказал мне, что я великолепна.

Теперь я понимаю, что все эти моменты могли быть вызваны тем, что я пыталась найти рациональное объяснение той яме, которую я сама себе вырыла, просто чтобы заставить себя поверить, что я отличаюсь от него.

Что, возможно, я занимаю особое место в его беспощадной жизни.

Но прямо сейчас эта стена продолжает расти, сокрушая мои тщетные надежды и все радужные мысли, которые у меня когда-либо были.