Самое действенное для тебя средство – следить за раскачивающимся предметом.

Незнакомец снял со своей шеи шнурок, на котором была надета большая бусина из серого камня. Он зажал двумя пальцами конец шнурка и раскачал его.

– Видишь. Точно также ты мысленно представляешь шнурок с привязанным на конце шариком. Ты раскачиваешь шарик и внимательно следишь за его движением своим внутренним взором. Не отрываясь. Все то время, пока тебе нужно скрывать о чем ты думаешь. Сосредотачиваешь все внимание на качающемся шаре. Это довольно сложно. Но постепенно ты научишься следить долго, не уставая и не отвлекаясь и даже сообщая в это же время то, что хочешь сообщить, продолжая скрывать все остальное.

– Спасибо. Я попробую научиться… Я не знаю как вы договорились с Тирой об оплате, – неуверенно добавил Генка. – Мне нечем заплатить…

Незнакомец усмехнулся.

– Мне не нужно от тебя ничего. Не знаю как ты здесь оказался, ты и сам только гадаешь об этом. Но это место не для тебя. – Он обвел взглядом унылый пейзаж вокруг и усмехнулся. – Не только это, конкретно. Аурея не для тебя да и вообще весь наш мир. Ты другой. Совсем другой. Но, если все же ты не найдешь способ вернуться в свой мир, о котором ты думаешь непрерывно, на заднем фоне всего остального, тогда уходи к торийцам. Потому что хуже чем здесь в Аурее места нет. Здесь души людей становятся мертвыми со временем. Их такими делают…

– Кто это таорийцы? – вообще-то Генка даже думать не хотел о возможности «не найти способ вернуться», но все же спросил из любопытства, ну и на всякий случай.

Удивительный незнакомец улыбнулся.

– Это те, кого здесь ненавидят, считают рабами и презрительно называют тофами, то есть отбросами.

Генка во все глаза смотрел на собеседника. Тот пожал плечами.

– Ты думаешь о том как меня с такими мыслями не заставили пройти через очиститель? Твоя подружка уже немного просветила тебя о местных законах и нравах, – он ухмыльнулся. – Я умею ставить такие хитроумные блоки, что ни один олб не сможет прочесть то о чем я думаю. Я мастер в этом вопросе. Твоя подружка находится на распутье. Она уверена, что все чему ее учили правильно, и в то же время, она видит несправедливость и неправду этого мира. Но, на ее счастье, она умеет не показывать своих колебаний, непонятных даже ей самой, потому что она даже не осознает, их. Я желаю тебе удачи. Очень надеюсь, что ты выберешься отсюда.

– Спасибо.

Мужчина поднял вверх руку со сжатым кулаком. Генка улыбнулся и ответил тем же жестом. Который понятен, вероятно, в любом из миров.

– Интересное название Земля, – улыбнулся незнакомец.

Генка радостно засмеялся.

– Учись внимательно следить за шариком, – незнакомец подмигнул и быстро пошел вперед. Генка смотрел ему вслед, до тех пор, пока он не свернул за одним из домов и не растворился в похожем на лабиринт пространстве трущоб.

– Ну что? – Тира явно уже успела заскучать пока они «беседовали» и теперь с любопытством смотрела на Генку. Любопытство сменилось удивлением. – Что ты делаешь?

– Умножаю трехзначные числа.

– Зачем?

– Чтобы ты не могла прочитать мои мысли.

Она засмеялась.

– Ну, для начала сойдет… Ну все, прекрати! Ну расскажи как он тебя учил, интересно же… Хватит! Он же не объяснял все это время насчет чисел? Ну сколько можно?!

Генка радостно рассмеялся.

– Прикольно!

– Не знаю, что это значит. Опять твои глупости… Что за качающийся шарик?… Ты опять! Перестань…

Это был пятый день Генкиного пребывания в этом другом, не его мире. Генка гнал от себя мысли, что это не временно, а возможно, очень возможно, он застрял здесь навсегда. Нет! Не навсегда. Он вернется! Обязательно! Генка даже составил план. Ну, почти план… После встречи со «специалистом по блокам», поупражнявшись со сложными вычислениями, Генка, весь остаток дня, старался внимательно следить за качающимся шариком. Как научил его незнакомец. В конце концов у него сильно разболелась голова. Но результат однозначно был. Тира то и дело сообщала, что «не слышит» его.

Накануне, то есть вчера, Генка, наконец, научился следить за шариком без напряжения, как будто это просто еще один естественный и привычный процесс для него. К вечеру он уже даже мог сообщить Тире какую-нибудь отдельную мысль, продолжая при этом наблюдение за воображаемым маятником и не пуская ее «дальше» к себе в голову. Получалось не каждый раз, но это уже было достижение.

– Ты молодец, – даже соизволила в конце концов похвалить его Тира. Она так и не получила возможность «считать» весь разговор Генки с удивительным незнакомцем. То Генка считал в уме, то раскачивал шарик, то, когда уставал, читал стихи. Тира успела узнать только отдельные обрывки беседы, да выучить пару четверостиший, написанных поэтами из иной, не известной ей цивилизации. Она, с одной стороны, радовалась за своего странного нового приятеля и даже в какой-то мере была горда его успехами, а с другой все же слегка дулась из-за неудовлетворенного любопытства. Но Генка решил, что ей не стоит знать всего о чем шла речь. Для ее же блага. Но он еще не вполне овладел искусством «выборочного» сокрытия мыслей, поэтому старался «не пускать» ее в голову дольше чем на несколько секунд и держать в секрете все.

Они сидели на одной из каменных скамеек. В обеих руках Тира держала похожее на гигантское мороженое лакомство ярко-желтого цвета, и по очереди откусывала от каждого из них. Одно из лакомств предназначалось Генке, но ему оно не понравилось. Какая-то липучая гадость с неопределимым мерзким привкусом.

– Знаешь, я уже жалею, что свела тебя с тем типом, – откусив очередной кусок липкой желтой дряни сказала девушка. Щеки и нос у нее были перемазаны поедаемым десертом. Генка с улыбкой смотрел на смешное перепачканное очень хорошенькое личико.

– Почему жалеешь?

– Ты стал ужасно скучным, – она пожала плечами. – Таким же как все… Я ворчала, что устала от обилия странных мыслей в твоей голове. Но, на самом деле, это было забавно. И даже интересно…

Генка тоже пожал плечами и засмеялся.

– Хочешь чтобы я дал тебе покопаться в своих мыслях? Такой женский заход издалека. – Шарик не останавливаясь продолжал колебательные движения…

Тира явно не совсем поняла про заход издалека. Но уточнять не стала.

– Нет. Не хочу. Без разрешения было интереснее. – Она скорчила смешную гримасу. – Это глупо, конечно, но в какой-то степени я даже поверила, что ты не из нашего мира. Ты был настолько странным, что можно поверить во что угодно…

Она рассмеялась.

В дальнем конце улицы появилась непонятная процессия. Впереди на медленной скорости ехал биль. Судя по виду биль был «казенный», принадлежавший одной из Служб Главных, как тут назывались всевозможные госструктуры. За билем шло около трех десятков человек, одетых в одинаковую светло-бежевую одежду. По обеим сторонам от них шли олбы. Местные полицейские.

Завершали шествие еще два служебных биля.

– Что это? -поинтересовался Генка. Тут, насколько он заметил, вообще не приняты были никакие сборища.

Тира презрительно скривилась.

– Это тофы, взятые в плен, – откусывая очередной кусок лакомства, сказала она. – Их каждые десять дней водят.

– Куда?!

Тира повела плечиком.

– К Слугам Высшего, разумеется, чтобы они их прокляли, а после этого их уже отведут к месту устранения.

Она снова откусила желтую дрянь. Как ни в чем ни бывало. Генка не отрываясь смотрел на идущих между билями пленных. Сейчас они были ближе и он уже мог разглядеть, что большинство из них имеют разной тяжести ранения. У одного была перевязана голова. Грязная повязка потемнела от пятен крови. У другого рука на сделанной тоже из какой-то тряпки перевязи. Кто-то шел с трудом, опираясь на импровизированный костыль. Кому-то и вовсе помогали идти товарищи… Лица были усталые, замученные. Генка почувствовал как к горлу подступает комок, а руки сжимаются в бессильной ярости в кулаки. Кто дал право живущим здесь «устранять» всех неугодных им?! Кто дал право гнать по улице, как скот, измученных раненых, гнать пешком, явно очень издалека, для того чтобы предать их в конце этого долгого мучительного пути казни. И это гнусное показательное выступление, как сказала Тира, повторяется здесь каждые десять дней. Как привычный ритуал. Не вызывающий никаких особых эмоций у местных жителей. Кроме привычного презрения и ненависти к тем, кого они считают рабами…