Но для того, чтобы спрыгнуть с этого каната и вернуться в Иран, ей необходимо было преодолеть немало серьезных препятствий. Во-первых, Мине предстояло оформить все необходимые бумаги и визы и надеяться, что, несмотря на страшные истории о том, как вернувшихся на родину иранских иммигрантов заключали в тюрьмы, ей подобная участь не грозит. А во-вторых – и в главных, – Мина должна была как-то убедить своих родителей в том, что провести зимние каникулы в Тегеране – это по-настоящему блестящая идея.

– Как насчет по кофейку? – спросил Сэм.

– Что-что? – отозвалась застигнутая врасплох Дария.

– Не хочешь выпить после занятий по чашечке кофе? – Сэм слегка пожал плечами. – Нужно же как-то отметить наш переход на продвинутый уровень.

Дария видела, что он пытается ее рассмешить, старательно копируя их преподавательницу. Его и самого очень веселило, когда Дария протяжно вздыхала посреди урока, стоило Миранде Катилле сказать или сделать что-нибудь достаточно нелепое. В этих случаях он обычно сдавленно хихикал в кулак, и Дарие казалось, что в эти минуты они оба ведут себя подобно расшалившимся подросткам. А еще ей казалось, что в ее жизни появилось что-то новое, хотя по трезвом размышлении она с неизбежностью приходила к выводу, что ни на что новое ей надеяться уже не приходится. Чего можно ждать в таком возрасте? Разве что приступа подагры или артрита.

– Я знаю поблизости одно приличное кафе. Оно совсем рядом, буквально за углом, – продолжал Сэм. – И если ты…

– Если его название начинается со «Стар…» и заканчивается на «бакс», то мне это не подходит, – перебила Дария. Она не хотела быть грубой, однако ей была очень не по душе американизация отличного итальянского кофе, превратившая последний в откровенно коммерческий продукт, который нельзя было пить, а только «употреблять».

Сэм рассмеялся.

– Нет, оно называется не так. Это маленькое семейное предприятие, и кофе там очень приличный. Кстати, там подают и другие напитки – например, горячий шоколад и чай с травами.

Дария задумалась. Дома ее ждал Парвиз, и если она придет позже обычного, ей придется все ему объяснять. Но что она скажет?.. Что американский Сэм пригласил ее на свидание?.. Неужели она действительно до этого дошла?

– Мне… мне нужно позвонить мужу, – сказала она наконец. – Я должна предупредить его, что задержусь.

– Конечно, звони! – кивнул Сэм. Казалось, его ничто не проймет, он был спокоен и благодушен как тюлень. Неужели все американцы такие?

В будке платного телефона на бульваре Квинс было холодно, к тому же у Дарии не оказалось четвертака, и Сэм, порывшись в кармане джинсов, протянул ей монетку. Чувствуя, что краснеет, Дария быстро опустила глаза, но деньги взяла. Через несколько секунд она услышала в трубке густой бас Парвиза:

– Алло?

– Парвиз-джан, это я, – быстро сказала она на фарси. – Я сегодня немного задержусь. Ребята с курсов решили пойти в кафе, чтобы отметить наши, гм-м… успехи.

Пока она говорила, Сэм ждал снаружи. От холода он слегка приплясывал и потирал озябшие руки.

– Это же замечательно, Дария-джан! Я очень рад, что у тебя появились новые друзья. Помнишь, я тебе говорил, что так и будет? Конечно, сходи с ними в кафе, а я за тобой заеду. Я не хочу, чтобы ты возвращалась домой слишком поздно одна.

– Нет, нет, не надо за мной заезжать!

– Ты моя жена, и я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. К тому же на улице холодает… В общем, решено: я подъеду в… к которому часу? В половине десятого будет не слишком рано? Тебе и твоим друзьям хватит времени? И кстати, куда вы пойдете? В «Старбакс», вероятно?.. В общем, в девять тридцать я заеду за тобой в «Старбакс».

– Хорошо, – нехотя согласилась Дария. Парвиз постоянно ее опекал, и она не стала настаивать на своем, потому что знала, что он действительно будет волноваться, к тому же у нее отчего-то кружилась голова, и она так и не смогла отыскать какие-то другие доводы и аргументы.

Сэм взял себе какой-то кофе, название которого состояло примерно из шести итальянских слов. Вероятно, это был хитрый маркетинговый ход, потому что в противном случае на этот кофе никто бы не польстился. Когда Дария сказала, что им лучше все-таки пойти в «Старбакс», потому что на этом настаивает ее муж, который обещал заехать за ней в девять тридцать, Сэм нисколько не расстроился. Он только кивнул и сказал: «Отлично!», и она подумала, что этот американский гитарист умеет держаться с достоинством.

Для нее он заказал чай, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не показать своего отвращения при виде мешочка с чайной трухой, плававшего в чуть теплой воде. Зато им достался столик у окна, и Дария почувствовала себя так, словно они оба оказались внутри какого-то романтического фильма. «Это же просто кофе. Это просто чай. И мы – просто знакомые, которые после занятий решили зайти в кафе. Скоро за мной приедет Парвиз», – твердила она себе, но заглушить голос совести не могла.

Сэм тем временем засы́пал ее вопросами. Он расспрашивал ее о детях, о жизни в Иране, о том, почему они уехали, и даже о шахе. Он хорошо разбирался во многих вопросах, и Дария решила, что Сэм, наверное, много читает – и не только газеты. Например, он сказал, что его любимый поэт – Омар Хайям и что ему очень нравятся персидские блюда, которые он пробовал много раз. «Они очень вкусные, а главное – они настоящие, если ты понимаешь, что я хочу сказать».

Она понимала.

– Да, они настоящие, – сказала Дария, чувствуя, что его клетчатая рубашка нравится ей все больше и больше. И она ничего не могла с собой поделать, хотя и чувствовала себя немного виноватой от того, что эта рубашка так сильно на нее действует. Одновременно Дария спрашивала себя, когда появится Парвиз (он имел обыкновение приезжать заранее), и гадала, почему она сказала ему, что пойдет в кафе с «друзьями», а не с «другом». Что скажет муж, когда увидит, что, кроме Сэма, никаких «ребят с курсов» в кафе нет, волновалась она и в то же время удивлялась тому, насколько к месту оказался заказанный Сэмом чай. Почему-то ей казалось – тот факт, что она сидит в американском кафе и пьет не кофе, а чай (пусть чуть теплый и противный), в какой-то степени реабилитирует ее в глазах мужа.

Потом она с неожиданной холодной трезвостью спросила себя: может, это и означает «развлекаться»? Сидеть в сетевом кафе с мужчиной и слушать, как он называет персидские блюда «настоящими»?.. Почему она не делала ничего подобного раньше? Потом ей пришли на ум таблицы: строки, столбцы, ячейки… Нет, нельзя встречаться с Сэмами и оставаться женой Парвиза. Это неправильно, и ничего хорошего из этого не выйдет.

Отворилась входная дверь, и по залу пронесся ледяной сквозняк. Дария подняла голову. На пороге стоял Парвиз в теплом пальто, шерстяной шапочке и шарфе, которые связала ему Меймени (и шапочка, и шарф были бело-розовыми, как турнепс), и оглядывался по сторонам. Вот он заметил Дарию…

– Алло! Привет! – воскликнул Парвиз довольно громко. При этом он продолжал разглядывать столики, стоявшие ближе всех к ней с Сэмом, явно высматривая остальных «ребят с курсов».

Сэм обернулся на голос и на мгновение застыл при виде тепло укутанной фигуры. Парвиз и в самом деле выглядел как персонаж какого-то рождественского гимна, и Дария почувствовала себя немного неловко, но в то же время ей хотелось защитить мужа. Застывший в дверях Парвиз действительно выглядел несколько растерянным.

Он, впрочем, быстро взял себя в руки и, подойдя к их столику, протянул Сэму руку.

– Парвиз Резайи! – почти прокричал он, и Дария спросила себя, постарается ли он сжать ладонь Сэма как можно сильнее, как рекомендовали его кассеты.

– Сэм, – сказал Сэм и добавил после едва заметной паузы: – Сэм Коллинз.

Парвиз посмотрел на него, на жену, снова перевел взгляд на Сэма.

– Вы позволите мне присесть?

– Разумеется. – Сэм поднялся и принес от ближайшего столика третий стул.