– Ну и отлично, – Син опустил чашку, обтерев молочно-кофейные усики.

– Чуть не забыл… Такой момент, немного странноватый…

– Выкладывай! – Синтенель, оживившись, склонился к Амуле.

– Совсем запамятовал в этой суматохе… В общем, когда после рождения моего Горо я перекладывал скорлупки, из одной вылилась какая-то пренеприятнейшая жидкость. Маслянистая на вид, юркая, поведением своим напоминает жидкий металл. Скользнула она прямо в щель паркета. Следующим днём вызвал бригаду рабочих, сняли полы в кухне, но ничего не найти, исчезло без следа, испарилось… Поставил на всякий случай музыку для медитации, чтоб зачистить ауру, но это для собственного спокойствия скорее… – нашептывал Амуле на ухо Сину.

– Да уж, дела… – Бенджамин нахмурился. Мало кто из ныне живущих видел его в подобном настроении. – Говоришь, есть вероятность, что яйцо подкинули ИНО?

– Есть, и не маленькая…

– Тогда, думаю, это может быть какая-то синтетически подселённая сущность. Они любят такие штуки выделывать. Шутят, значит, с нами. Не нашел, значит тот сгусток?

– Нет…

Синтенель расплатился по счету, и друзья проследовали обратно в ателье. Молодой эльф по-прежнему возился с документами, выстраивая в холле пирамиды из папок, скопившихся за время существования заведения. Его уши были прооперированы по последней моде, а крылья удалены за ненадобностью, как и у всех ему подобных существ, как рудимент, ещё при рождении. Синтенель откинул половик за стойкой, и с минуту повозившись ключом в дряхлом замке входа в подвальное помещение, нырнул в подпол. Амуле проследовал за ним. Щелкнул выключатель, и взору открылась залитое резким желтым дребезжащим светом наистраннейшее, практически пустое пространство, отделанное дешевой неокрашенной и местами треснувшей кафельной плиткой. В центре пола слив, как в душевой, в углу – неподключенная старая чугунная ванна с отбитой местами эмалью. Воздух сухой, стойкий запах ладана. Син подошел к занозистому сосновому стеллажу, порылся в ящике и достал зарытую под пакетом с брусками хозяйственного мыла папку.

– Посмотри, может найдёшь что-то подобное по фотографиям или описанию… Это всё, с чем нам посчастливилось столкнуться за последнее столетие…

– Тебе бы лампочку сменить, – подметил Амуле, но Син лишь усмехнулся в ответ.

Амуле уселся на банной скамье прямо под лампой накаливания и принялся листать файлы, то и дело качая головой… Время спустя Синтенель примостился у столика с печатной машинкой и, в полумраке они начали создавать описание новой, неизвестной доселе бензиново-маслянистой живой субстанции.

…

– Вернулся? – вздохнул Тёплый.

– Да, – кинул Амуле из прихожей, а эйджер на запястье распиликался принятыми сообщениями :

«19: 40 Ваши питомцы успешно трансгенировали. Команда ЭОН.

19:40 Вам начислено 15000 бонусов. Ваша команда ЭОН». – Ну вот, теперь они почти настоящие человеческие особи, скоро их внедрят в обыкновенные людские семьи… И что дальше?… Ничего… Пустота и неизвестность… И что нам до их судеб… – Амуле заглянул в холодильник с остатками спящих в пластиковых контейнерах сверчков и опустошенный плюхнулся в ротанговое кресло.

– Согласен, но эта работа возложена на плечи специальных организаций. Кропотливая, без права на ошибку… Нам с тобой такая пока не по силам… А их будущим родителям, поговаривают, ЭОН в благодарность даёт какой-то второй шанс… – шепнул Тёплый, а Амуле закрыл глаза, в очередной раз упустив важную информацию. – Дальнейшие контакты с инди, конечно, запрещены… Но мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем…

Лампа накаливания в торшере навязчиво жужжала весь вечер. На лаковом покрытии кофейного столика, где ещё полторы недели назад Амуле наблюдал рождение своего первого и, вероятно, последнего в жизни Горо, красовался выжженный отпечаток дна эмалированного тазика. Он достал из ящика небольшой ножик для срезания плодовых тел грибов и начертал в самом центре доски памятную дату, что впечаталась в его сознание ещё из пергамента с предсказаниями цыганки Шанты. Странные прорывные сны-воспоминания Амуле прекратились на долгие годы…

…

Несколько лет спустя… Ранняя осень.

– Однако и погодка сегодня… Ничего не вижу… ― тихо бубнила Жюдит, косясь на старомодную тюль.

Она сидела на краешке кресла в спальне Теодоры Дэйзи, окруженная кучкой охранников. Пятеро из них не спускали глаз с бледной длинноногой девчушки лет восьми-девяти в скромном, но невероятно дорогом платье и туфельках из нубука на ремешке; один же совал свой нос, куда ни попадя и оттого получал по заслугам: то в миллиметре от его уха взрывались оглушительные гранулы Пульвишуршита, то вырвавшиеся из шкатулки на свободу Скрепоноиды Гюго щемили пальцы и то место, где у обычных людей находилась душа.

– Ничего не видно, всё мутно, серо… ― продолжала нудить Жюдит.

– Через четверть часа водитель доставит новые контактные линзы, потерпите мисс… ― успел доложить тот самый шустрый телохранитель, как в комнату попыталась вбежать её законная хозяйка, но её тут же остановили и досмотрели, прежде чем подпустить к внучке губернатора, страдающей от утерянных по прибытию на торжество остроты зрения и цветовосприятия.

– Теодора Дэйзи? ― Жюдит привстала и, вытянув вперед правую ладонь, попыталась сфокусировать взгляд на малышке лет 4-5 со светло-каштановыми мягкими кудряшками, обрамляющими круглое личико наподобие гало.

– Зови меня Ти-Дэй! К чему эти сложности? Знаешь, Жу, это просто моя мама поспорила с папой, ещё до моего рождения… И они так и не смогли решить, назвать меня в честь деда или прабабки… Теодора! Фу! Терпеть не могу своё первое имя!

– Я тоже не очень-то люблю своё…― Жюдит хихикнула, а Ти-Дэй взяла её руку, повернула ладошкой к себе и начала выискивать интересные линии судьбы.

Из-за двери спальни, ведущей в длинный тёмный коридор показались две пары любопытных глаз…

– Ох, Тэмми, боюсь, никогда не выйдет из неё полноправного члена высшего общества… Простая, как полено… А Ингрид так хлопотала… Представляешь, это же внучка губернатора собственной персоной приехала к нам на праздник, ― шепотом жаловалась Клотильда, мать именинницы, своей сестре.

– Хм, а с виду и не скажешь… ― тихим басом ответила Тэм, уминая припрятанные в горстке орешки в шоколаде.

– Тс, слушаем дальше… ― обе сестры, навострив уши, чуть углубились в полумрак коридора.

Юная Теодора Дэйзи обошла Жюдит кругом и уставилась ей прямо в глаза. Ярко-желтый светящий зрачок то скрывал неясной природы серый туман радужки, помутнение то нарастало, то уходило куда-то к белку и исчезало за еле-заметным округлым контуром…

– Не пугайся, это линзы от Eye Pro Meteo… Новая разработка старого приятеля моего деда, ― пояснила Жюдит. ― Они отражают на сетчатке погоду в реальном времени.

– Аа, так это, значит, Солнце? ― оживилась Ти.

– В центре? Да… Хотела поразить тебя или, скорее, просто понравиться… Не каждому, знаешь, удаётся побывать на дне Рождения ведьмы… ― Жюдит скромно улыбнулась, а Клотильда, продолжая подслушивать разговор за дверью, шепотком пояснила сестрице: «Ингрид прознала, что девочка мечтает познакомиться с юной ведьмой, и подговорила Мими, на минуточку личного секретаря губернатора, ненароком рассказать ему о празднике у нашей Теодоры… И вот она здесь! Представляешь, такое совпадение? А какой шанс!» Сёстры шушукались и шушукались за дверью.

– С утра обещали, что будет солнечно и мои глаза светились небесно-синим… Но потом… ― продолжила Жюдит.

– Но потом… Набежали эти тучи… ― Ти-Дэй насупилась, присела на свою кровать и начала недовольно болтать ногами. ― А линзы дорогие, наверное? ― спросила она.

– Не, не очень…

В комнату вошел ещё один охранник и принёс долгожданные раствор, контейнер и пару новых блистеров. Жюдит быстро сменила не очень подходящую погоде пару линз и готова была идти играть с ребятами, но, опомнившись, полезла в сумочку.

– Пока не забыла, это тебе, ― она достала небольшой свёрток и протянула Ти. ― А это Ингрид и Мими просили передать, ― из внутреннего кармана она вынула скромную коробку шоколадных конфет, которая заинтересовала молодую ведьму гораздо больше, чем красиво упакованная и, вероятно, очень дорогая горжетка.