Ее нижняя губа выпячивается.

— О, Сантьяго.

Я подхожу к ней, берусь за ручку ее багажа и толкаю его в противоположном направлении.

— И самое главное, ты делаешь плохие дни лучше. Я хочу больше этого. Если ты уйдешь, боюсь, я вернусь к тому, что было раньше.

Она проводит рукой по моей груди и прижимает ее к моему быстро бьющемуся сердцу.

— Я не хочу быть костылем. Тебе нужно бороться за себя, потому что ты этого хочешь. Не потому, что я здесь, как бы долго это ни было.

Что-то в моей груди сжимается из-за того, что она уедет навсегда.

— Я хочу бороться за себя. В этом вся суть. И ты не костыль. Ты — часть фундамента, который поможет мне достичь того, чего я хочу.

— И что это?

— Принятие того, что, хотя я никогда не смогу стать тем мужчиной, которым был, я могу стать мужчиной, с которым ты захочешь быть. — Я провожу большим пальцем по ее нижней губе.

Ее глаза расширяются.

— Ты не можешь быть серьезным.

— Почему нет?

— Мы недостаточно хорошо знаем друг друга.

— Тогда дай мне шанс. Настоящий шанс. Без фальши. Без притворства. Просто мы будем проводить время вместе, больше узнаем друг о друге.

Она зажимает нижнюю губу между зубами. Молчание напрягает меня, но я выжидаю, надеясь, что она сдастся.

Она напряженно вздохнула.

— Хорошо. Но есть одно домашнее правило.

— Назови его, и оно твое.

— Никакого секса. Пока ты не поработаешь над собой, по-настоящему, я не буду с тобой спать. И точка.

Mierda — дерьмо. Я киваю головой, принимая свою судьбу. Если Хлое нужна битва с самой собой, то она обязательно ее получит.

Вот только я отказываюсь быть проигравшим на этот раз.

* * *

— Пожалуйста, скажи мне, какого хрена какая-то женщина звонила моему ассистенту и просила твой номер, Сантьяго. — Ноа пропускает любезности, сразу переходя к причине случайного звонка.

— Кто?

— Звонила Энн Картер, просила связаться с тобой. Ну, знаешь, мать Хлои?

Теперь у меня есть полное имя для тех ужасных историй, которые Хлоя рассказывала о своей матери. У меня по позвоночнику поползли мурашки от мысли, что эта ненормальная женщина пытается проникнуть в мой внутренний круг. Сейчас это прекратится. Хлоя провела всю свою жизнь, спасаясь от хватки своей матери, и будь я проклят, если она преследует ее и в Европе.

— Чего она хотела? — рычу я.

— Не знаю. Она оставила невнятное голосовое сообщение о том, что ей нужно поговорить с тобой, потому что она не может связаться с Хлоей. Я чувствую необходимость предупредить тебя…

Черт! Это все моя вина. Это я вывел Хлою в центр внимания, а теперь об этом узнала ее мать.

— Она оставила номер для обратной связи?

— Почему бы тебе не спросить у своей девушки?

— Учитывая, что у нее есть запретительный судебный приказ против парня ее мамы, это действительно лучшая идея?

Ноа хмыкнул.

— Нет.

— Тогда дай мне ее номер.

Ноа называет номер, который мама Хлои оставила его помощнику. Какая-то часть меня хочет рассказать Хлое о том, что ее мама связалась с Ноа, но я испытываю сильное желание защитить ее. Я не хочу ворошить старые воспоминания, особенно если в этом виноват я. Ее мать не стала бы беспокоить Хлою, если бы не я.

Хлоя не просила о таком внимании. Черт, она вообще предостерегала меня от этого. Это моя обязанность — исправить все, что было сделано, и надеяться, что ее мать уползет обратно в ад, откуда бы она ни вылезла.

Я набираю номер. Идут гудки, прежде чем переключиться на голосовую почту. Вторая попытка оказывается успешной, и после третьего гудка мне отвечает хрипловатый голос Энн.

— Алло.

— Это Сантьяго Алаторре.

— Ну, я не думала, что мое сообщение дойдет до вас. — Ее голос не соответствует тому успокаивающему, который есть у Хлои.

— Я начну этот звонок с того, что скажу вам никогда больше не звонить Ноа Слейду. Черт, не связывайтесь ни с кем, кто имеет ко мне отношение, включая Хлою.

— Это большое требование для того, кто скрывает еще больший секрет.

— Какой еще секрет? — она сейчас под кайфом?

— Тот факт, что ты встречаешься с человеком, который был арестован за нанесение тяжких телесных.

Черт. Я чуть не роняю телефон, прежде чем поймать его.

— Простите?

— Хлоя напала на моего бедного парня, Ральфа, когда училась в школе. У него было сотрясение мозга, два сломанных ребра и выбитый зуб, согласно больничному отчету, который у меня есть. Каким-то образом ее социальный работник убедил копов снять обвинения, но это неважно. С вашей славой, я сомневаюсь, что вы хотите, чтобы это было связано с вашим именем. Так ведь?

Что, черт возьми, происходило в доме Хлои, когда она росла? Я едва могу сосредоточиться на мерзких словах ее матери, пытаясь представить, как Хлоя жила в страхе. Была вынуждена проводить время в чулане, пока ее мать обкуривалась с мужчинами. Боролась за себя против отвратительного мужчины, который пытался воспользоваться ей.

Вся эта ситуация вызывает у меня отвращение. Отвращение до такой степени, что я хочу, чтобы Энн Картер исчезла навсегда.

— Сколько? — я ненавижу заключать сделки с отбросами общества, но, чтобы защитить Хлою, я сделаю все. Даже если это означает поддержку такой наркоманки, как она.

— Как ты думаешь, сколько стоит секрет Хлои? У меня есть видео, где Ральф рассказывает о нападении, и это некрасиво. — Энн хихикает про себя.

Кислота перекатывается в моем желудке. Сколько стоит заставить наркомана молчать? Да хрен его знает.

— Пятьдесят тысяч долларов.

Энн смеется. Этот звук вызывает такой же озноб, как и скрежет ногтей по меловой доске.

— Тебе придется выложиться получше. Я тебя погуглила. Все знают, сколько у тебя в бумажнике. Ты действительно хочешь рискнуть тем, чтобы я раскрыла миру, какая твоя девушка на самом деле? Что-то подсказывает мне, что толпа, с которой ты бегаешь, не примет такую, как она.

Моя челюсть сжимается.

— Если кто-то не принимает ее, значит, он никогда не был частью моего окружения.

— Я понимаю, почему ты ей нравишься. — Она хмыкает.

Я вцепился в свой телефон смертельной хваткой.

— Триста тысяч долларов. Это мое последнее предложение.

— Я знала, что ты готов заплатить правильную цену. Со всеми этими шикарными машинами и домами, это едва ли капля в море.

— Ты отвратительна.

— Я никогда не утверждала обратное. Но я также оппортунист. Мир жесток, и моя дочь нашла подходящего парня. Я этим горжусь.

— Это последний раз, когда ты просишь денег.

— Не волнуйся. Такие деньги сделают меня счастливой на долгое время. — Она мечтательно вздыхает.

— Позволь мне прояснить. Я даю тебе деньги, и ты держишься подальше от моей семьи, включая Хлою. Это значит, что ты исчезаешь из наших жизней. И точка. В то время как у тебя есть паршивая история и любые полудурочные улики, которые может собрать твой одурманенный наркотиками мозг, у меня есть бесконечные связи, чтобы стереть тебя с лица земли, если ты снова с нами свяжешься. Так что, если ты когда-нибудь снова вылезешь из канавы, из которой ты явилась, чтобы создать нам проблемы, я отправлю тебя в учреждение, где ты будешь жить так, как заслуживаешь. Без наркотиков. Никаких людей. Ничего, кроме трезвости и мерзких мыслей, которые составят тебе компанию. Поняла?

— Такой раздражительный. Я понимаю, почему моя дочь тянется к тебе.

Моя челюсть сжимается.

— Я хочу получить реальный ответ «да» или «нет». Предложение будет аннулировано через три… два…

— Я обещаю не связываться ни с тобой, ни с вашей семьей, ни с Хлоей. — Она дает мне счет для перевода денег, и я завершаю сделку без колебаний.

Хлоя сказала мне, что покончила с этим мусором, и я только помог ей быстрее решить эту проблему.