— Намного лучше! Видишь, вот что я имею в виду под словом «спокойно». Ты чувствуешь себя естественно, — предлагает Джеймс.

Я смотрю на первый поворот, удивляясь, как я могу одновременно управлять рулем, дросселем и тормозом. Тревожные мысли разъедают мою зарождающуюся уверенность.

— Вот здесь все становится сложнее. Тебе придется поворачивать руль одновременно с отпусканием педали газа, при этом контролируя педаль тормоза под ногой. Это все интуитивно.

Я прокручиваю в голове все движения, пытаясь закрепить их в мышечной памяти. Это нелегко. Пот заливает мою спину, когда я пытаюсь одновременно контролировать педаль тормоза и дроссельную заслонку.

Я нажимаю на педаль газа, заставляя машину ускориться на повороте, а не замедлиться. Мой кроссовок врезается в тормоз, и машина закручивается. Шины взвизгивают, когда машина останавливается.

Черт. Что-то в машине зашипело, а лампочки на рулевом колесе мигнули и погасли.

— Аккумулятор разряжен. Хорошая попытка поворота. Со временем у тебя все получится, — Джеймс говорит с такой искренностью.

Все, что я могу сделать, это нахмуриться на руль. Команда Бандини приходит, чтобы закрепить мою машину и подтолкнуть обратно к гаражу. Я тушуюсь в своем токсичном настроении, позволяя ему затуманить ощущение после вождения.

Хлоя выбегает на пит-лейн с огромной ухмылкой на лице. Солнце светит на нее, подчеркивая румянец на щеках.

Я не понимаю улыбки на ее лице. Я провалился. Просто и ясно. Она бы не улыбалась, если бы увидела, чего я раньше мог добиться на треке.

— Боже мой. Ты сделал это! — она подбегает к кабине и наклоняется над краем.

Я передаю руль механику и стягиваю с головы шлем.

— Что сделал? Заглох на первом повороте?

— Нет! — она мелодично смеется, хватаясь за обе мои щеки, заставляя меня посмотреть на нее. — Ты сел в машину и поехал. Ты. Сделал. Это.

Я впитываю ее позитив, как земля впитывает дождь после засухи.

Ноа выходит на трассу, оценивает машину и протягивает мне руку.

— Отличная работа.

— Вы оба ведете себя так, будто я выиграл гонку, а не протестировал машину.

Ноа качает головой.

— Я немного скучаю по старому самоуверенному тебе. Он был намного веселее, чем эта самоуничижительная версия.

Хлоя отворачивается, пряча свой смех.

Я поднимаю бровь.

— Ты находишь это смешным?

— Кто, я? — она прижимает ладонь к груди и хлопает ресницами.

— Да. Почему ты смеешься?

Она пожимает плечами.

— Потому что Ноа прав. Ты как бы убиваешь настроение.

Я хмурюсь.

— Ты хочешь, чтобы я теперь занимался самолюбием?

— Честно говоря, да. Я думаю, что мы обязаны безоговорочно любить себя такими, какие мы есть, несмотря ни на что. Потому что если ты не любишь себя, то почему ты ждешь, что кто-то другой полюбит?

Я обдумываю ее слова. Ноа отвлекает внимание Хлои, рассказывая ей о статистике гонок и секрете, скрывающемся за созданным им рулем.

Если я не буду любить себя, то кто тогда полюбит? И какой любви я прошу, если я упорно продолжаю показывать худшую версию себя, снова и снова.

Таким ли я хочу быть? Парнем, который сдается после одного раза, потому что все стало трудно?

Нет. Противоположность победителя — это не неудачник. Это человек, который позволяет поражению разрушить любой шанс попробовать еще раз. С упадническим отношением нужно покончить. Прямо здесь и сейчас.

Я вцепился в руль, проводя пальцем по чувствительному регулятору газа.

— Эй, Ноа?

— Как дела?

— У тебя есть запасной аккумулятор в гараже?

— Конечно.

— Что ты скажешь о том, чтобы еще раз протестировать машину?

Ноа ухмыляется.

— Я думал, ты никогда не спросишь.

Сантьяго

Что-то внутри меня изменилось за время, проведенное на гоночной трассе. Как будто все встало на свои места в тот момент, когда я снова сел за руль гоночного автомобиля Формулы-1. Ни одна машина в мире не может сравниться с ним по скорости, а все те модные автомобили, которые у меня есть — лишь дешевые имитации настоящих. Я забыл, что такое кайф после гонки. Когда моя кожа зудит от нарастающего под ней возбуждения, умоляющего вырваться наружу.

Сегодняшняя поездка за рулем дала пищу той части моей души, которая жаждала внимания. Та самая часть, которая отчаянно хотела снова почувствовать себя полезной. Почувствовать себя нужной и желанной.

Я борюсь с неверием, принимая душ, а затем встречаясь с командой, чтобы обсудить статистику тестового трека. Хлоя занята вышиванием, а я провожу время с Ноа и Джеймсом, просматривая записи и статистики. От каждой ее улыбки у меня теплеет в груди. Ее присутствие поддерживает меня в тонусе, потому что мозг грозит разорваться от всей этой информации.

Я везу нас домой с трека на автопилоте, не утруждая себя произнести ни слова. Хлоя молчит, глядя в окно, даря мне покой. Я благодарен ей за это. Черт, я ценю ее за все. Если бы она не подталкивала меня к тому, чтобы стать лучше, я бы не был в том положении, в котором нахожусь сейчас. Без нее я бы не смог добиться того, чего добился, потому что она делает жизнь легче. И настало чертовски подходящее время показать ей, как я благодарен за это.

Я заезжаю в гараж и глушу машину. Никто из нас не двигается в течение нескольких минут, оба заперты в своих собственных головах.

— Это было весело, — Хлоя нарушает тишину, глядя на меня своими голубыми глазами.

Я улыбаюсь.

— Было.

— Ты планируешь сделать это снова в ближайшее время?

— Я уже спланировал пробный заезд на завтрашнее утро.

— Правда? — ее губы раздвигаются.

Я киваю, моя ухмылка расширяется.

— Правда.

Она хлопает в ладоши.

— Я знала, что ты сможешь это сделать! Тебе нужно было только поверить в себя!

— Ты была права.

— Скажи это еще раз.

— Ты была права. Ты счастлива?

— В восторге!

Я выхожу из машины и иду вокруг капота, чтобы открыть дверь Хлое.

— Я хочу тебе кое-что показать.

Она берет меня за руку, и я вытаскиваю ее с сиденья.

Она следует за мной через гараж в дом. Я продолжаю двигаться, пока мы не останавливаемся перед дверью, которую я слишком долго держал запертой.

Она прикусывает губу.

— Если это не Красная комната боли, я устрою бунт.

— Что?

— Не бери в голову, — она насмехается.

Я открываю дверь ключом, которым не пользовалась слишком давно. Щелчок выключателя, и все лампы загораются.

— О… Боже мой, — Хлоя обходит меня и заходит внутрь.

Трофеи всех форм и размеров стоят на полках от пола до потолка, сверкая под светом прожекторов. Это все напоминания о моем прошлом, пыльные и запущенные после многих лет одиночества. Фотографии моей семьи, друзей и команды разрывают пространство, демонстрируя некоторые из моих самых лучших моментов.

Хлоя подходит к ярко раскрашенному трофею, похожему на космический корабль. Она проводит пальцем по металлу, проводя линию по пыли.

— Вау. Я знала, что ты хорош, но не понимала, насколько.

Моя грудь раздувается от гордости.

— Это лишь проблеск того, что я умел раньше.

Она чихает, и в воздух взлетает шлейф пыли.

Я вздрогнул.

— Извини. Здесь сейчас немного грязно.

— Пожалуйста, не извиняйся. Это потрясающе, — она уделяет каждому трофею особое внимание, зачитывая название гонки и год.

Я прислоняюсь к стене, наслаждаясь ее изумлением. Дискомфорт, который я испытывал, входя в эту комнату, исчез. Впервые за долгое время меня не беспокоит то, что меня окружают мои прошлые успехи. Наоборот, это разжигает зверя внутри меня, который хочет вернуться.