— Надеюсь, ты не пыталась откуда-нибудь… мм, слететь?

— Папа работал над конструкцией крыльев, только без магии Ярра все «научные образцы» повисали на моих руках лишним грузом. Маги воздуха могли меня приподнять и недолго удерживать, но полететь по-настоящему я так и не смогла.

— Магия на кончиках перьев, — повторила паучиха и о чем-то задумалась.

— На домашнее обучение меня перевели, когда появился Док Элиас, — продолжила Эя. — Он был менталистом.

— О? И как, тебе удалось с ним поладить?

— Да, он был замечательным. Даже Ярр переставал клекотать в голове и прислушивался, когда Док принимался о чем-нибудь рассказывать.

— Подожди: вас было четверо, в теле двенадцатилетней девочки?! — все же не удержалась я от эмоций. — Да как же ты с эти справлялась?

— Мне тогда уже было четырнадцать, поначалу иномиряне реже притягивались, — отмахнулась Эя. Будто в четырнадцать иметь в своей голове толпу совершенно нормально! — Док говорил, у меня «идет процесс магического созревания». Они с папой рисовали какие-то диаграммы, выводили длинные формулы. Это казалось скучным. Когда Док и папа принимались о чем-нибудь спорить, мы с Зуром просто болтали вдвоем в голове. Или придумывали очередную каверзу, — Эя тихонько хихикнула.

— А как к менталисту отнесся твой дядюшка? — да, Баба Шу, мне хотелось задать тот же вопрос!

— Дядя Доку не доверял. Он вообще всегда ставит во главу угла осторожность. Папа говорил, что счастлив иметь такого партнера, иначе многие эксперименты могли бы привести к катастрофе.

Голос Эи уже не сбивался, произнося слово «папа», но сейчас ее руки снова зашарили на груди, машинально нащупывая амулет. Она вздрогнула, будто очнувшись от транса — амулет висел на сучке, в полуметре от нашего тела. Горло снова перехватило. Кажется, будем плакать.

— А как проявлялась магия Элиаса? — будто ни в чем не бывало, полюбопытствовала Баба Шу.

— Папа говорил, что это не совсем магия, — Эя вздохнула. Все-таки держится. Не представляю, как тяжело ей даются воспоминания. — В своем мире Док был ученым. Он обладал магической памятью, и еще какими-то связями… нервными?

— Нейронными?

— Наверно. У меня нет магической памяти. Док говорил, что эти связи требуется развивать, и даже пытался налаживать их между нами, в моей голове. Только Ярр не хотел ничего налаживать. А Зур, наоборот, очень следил за идеями Дока и всегда их поддерживал.

— Как интересно, — задумчиво произнесла паучиха.

— А я ведь на него обижалась, — неожиданно призналась девушка. — Док знал все на свете, а подсказывать мне не хотел! Я едва не завалила весенний экзамен. Так просила его помочь! А он — «без личных усилий невозможно развить сознание». И ничего не сказал. Разве друзья так поступают?

— Друзья — нет, а наставники только так и должны поступать, — отозвалась паучиха. Я промолчала. На месте Эи, наверно, тоже обиделась бы.

— На домашнем обучении настоял дядюшка. Он все время измерял мой магический фон и предупредил папу, что неизбежно случится новый прорыв между мирами. Я помню, как он говорил: «Что, если это произойдет за пределами лаборатории, и пострадают невинные люди? Неизвестно, какой монстр может внезапно овладеть сознанием твоей дочери! Ты готов рискнуть жизнью чужих детей?»

— Его опасения можно понять, — признала паучиха.

— Да, мама тоже с ним соглашалась. Она очень жалела, что я «лишаюсь общения со сверстниками», но, если честно, по школе я совсем не скучала, а голоса в голове казались куда интереснее прежних подружек. Папа любил побеседовать с ними о межмировых контактах, культурном обмене, маго-научном сотрудничестве… А мне просто нравилось разглядывать в своей голове чужие миры и переживать необыкновенные приключения.

— А потом явился кто-то еще? — паучиха спросила с абсолютным спокойствием, но почему-то мне стало страшно.

— Да… Но сначала Элиас с папой придумали, как извлекать из моей головы сознания. Это был научный прорыв! Папа с дядей сразу отправили запрос на патент в канцелярию императора!

— Кристаллы! — ахнула я. — Их изобрел попаданец?!

Эя обиделась:

— Док и папа работали вместе.

— Извини, не хотела преуменьшать заслуги твоего отца, — лучше мне все же молчать, паучиха ведет разговор деликатнее.

— Продолжай, дорогая, — подбодрила девушку Баба Шу. — Кто же покинул вас первым?

— Док. Он считал, что настоящий ученый должен брать риск на себя, проверяя свои гипотезы.

— Нравится мне этот Элиас! — уважительно отозвалась Баба Шу.

— Да, он не мог не нравиться, — вздохнула Эя. — Хотя… Думаю, дядюшка его все равно опасался.

— Как прошел эксперимент? — меня так захватила история неизвестного Дока, что хотелось поторопить рассказчицу. — Элиас стал кристаллом?

— Нет, его сознание напрямую перенесли в импанзе. Это зверек, довольно разумный.

— У него тоже четыре коленки? — мне представился местный вариант обезьянки.

— Нет, восемь, — удивилась вопросу Эя. — Но это неважно, речевой аппарат импанзе близок к нашему. Во всяком случае, спустя несколько дней стало возможно различать многие слова, которые произносил Док. Но у него лучше получалось писать, так что вся лаборатория оказалась завалена свитками.

— Ух ты… — выдохнула я потрясенно. Вот и альтернативное будущее: можно оказаться в теле мартышки. И играть на рояле… в кустах…

— Без Дока в голове сразу стало так пусто, — голос Эи грустнел. — А потом ушел Ярр. Мне казалось, что с ним поступили жестоко: переместили в тело домашней птицы, которая не способна летать, да еще заперли в клетку…

— Дядюшкина идея? — даже не сомневаюсь, что угадала.

— Папа сказал, это временно. Чтобы проверить, как поведет себя иномирная магия, когда Ярр обретет перья.

— Магия проявилась? — Баба Шу на секунду потеряла контроль над эмоциями.

— Не сразу. Но через неделю начали проскакивать первые искорки. Только Ярр оказался слишком прожорливым, ел все подряд, будто его не кормили. И однажды проглотил скорпи бона, заползшего в клетку…

— Ярр погиб?!

Эя всхлипнула:

— Мы с Зуром так плакали… Он ведь был нашим другом.

Паучиха мрачно молчала. Я нарушила паузу:

— А в кого превратился Зур?

— Он еще долго оставался со мной. Мне было как-то… страшно вдруг оказаться одной в голове. Мы ведь не знали, кто явится следующим.

Луна подбиралась все ближе к черте горизонта, медленно двигаясь по небосклону. А ведь притворялась стоящей на месте… Наверно, так же двигалась Баба Шу во время диверсионно-освободительных миссий в тылу врага. Чем ниже спускался серебряный диск луны, тем темнее казалось небо. Снежно-белое море листвы зарябило тенями, то пуская неяркие блики в трепете ветерка, то вдруг проявляя детали отдельных объектов внезапно застывшими контурами.

Рассвет приближался…

— Устала, малышка? — ласково произнесла паучиха.

— Я не малышка, — слабо запротестовала Эя. — И я не устала. Ну, если только немножко…

Мне очень хотелось спросить, что же случилось дальше, но паучиха молчала, и Эя молчала, и было как-то неловко нарушать тишину в голове.

Эя заговорила сама:

— Папа мечтал создавать тела, похожие на родные тела попаданцев. Но было неясно, из чего же их делать: миры так отличаются друг от друга… Не каждое сознание можно было перенести, например, в тело животного, как Элиаса и Ярра: двое следующих добровольцев погибли. Док считал, что в моем теле чужие сознания защищает от нарушений функционирования притянувшая их магия. Раз она смогла их притянуть, значит, и «нейронная связь» уже установилась. А с телами животных большинству иномирян эту связь не наладить, очень уж они разные. Тогда и возникла идея кристаллов. С ними устанавливать связи не требовалось.

— А почему вы не изготовили роботов? — удивилась я.

— Роботы? Что это?

— Ммм…