— Это крупномистические рубины, их добывают в Самоцветных горах. Обладают повышенной проводимостью ментальных импульсов. Я уже обработал их в магомашине, осталось только соединить чем-нибудь вроде обруча, прилегающего к голове. Не успел подобрать схему крепления, которая позволит рубинам оставаться в контакте с единым источником импульсов, избегая при этом слияния ваших телепатических каналов.

Вот это он завернул. Мне ничего не понятно, но Баба Шу моментально ухватила идею:

«Эя, девочка, я могла бы помочь с артефактом. Хочешь?»

— Я ничего не хочу, — всхлипнула Эя.

Парень смутился:

— Ох… Простите, госпожа Эя; получается, я заставлю вас дать попаданкам свободу слова…

— Кир, я не вам говорила! — она затрясла головой: — Вы абсолютно правы; пожалуйста, сделайте так, чтобы всем было друг друга слышно.

В объятиях Кира вдруг обнаружила себя Баба Шу, которой Эя перекинула управление телом.

— Господин ассистент, — паучиха аккуратно высвободилась из-под руки парня. — Полагаю, в арсенале диверсионно-освободительного корпуса моего мира имеется подходящее магическое плетение. Оно не давало возможности переговариваться, но связывало членов группы во время миссии, позволяя отслеживать местонахождение друг друга. Объединим наши знания?

К чести Кира, он не кинулся выяснять, что это за «диверсионно-освободительный корпус». Доверие — значит, доверие. Паучиха извлекла из оборки припрятанные крючочки, и они стремительно замелькали в воздухе, перекраивая одну из кружевных заготовок под поставленную задачу. Нити накрепко оплели блестящие камушки, и вскоре в наших руках оказалась изящная лента, которую Баба Шу обвязала вокруг головы.

— Нам бы зеркальце, — сказала я. Вслух! И губы при этом не шевелились!

— Получилось! — пришел в восторг Кир — и тут же сурово насупился: — А теперь признавайтесь, чем вы так довели Эю.

Мы с Бабой Шу замялись: девушка едва смогла успокоиться, а нам предлагают опять ее мучить?

— Я сама расскажу, — неожиданно произнесла Эя. И пересказала наш спор, во всех тяжелых подробностях. Даже назвала себя «инкубатором», приведя в негодование Кира:

— Не верю, не верю! — бегал взад-вперед парень, вороша свои волосы так, что я всерьез стала ждать, когда полетят выдранные клочья. — Профессор амбициозен, но это же преступление! Я, должно быть, ошибся в анализе, нужно перепроверить расчеты. — Он внезапно остановился: — Здесь есть стационарный голограф?

— У папы было самое лучшее оборудование, — ответила Эя.

— Пойдемте в лабораторию! — вскричал Кир и куда-то помчался, не подумав, что находится в чужом доме.

— Господин Кир, нам в другое крыло, — позвала Эя. Парень сконфузился и немного умерил прыть:

— Прошу извинить, госпожа Эя. Буду счастлив последовать за вами.

И мы двинулись с кухни в глубину особняка.

— Профессор, возможно, и сам не знает, что амулет не в порядке, — бормотал на ходу Кир. — Может быть, механическое повреждение? Попавшая песчинка… Удар, от силы которого сместились микросхемы… Невозможно! Но самочувствие Эи… Показатели магического фона… Это все невозможно!

Эя остановилась у прозрачных дверей лаборатории. Я чувствовала, как снова колотится ее сердце. Сколько времени она провела здесь с отцом? Со своими друзьями-попаданцами, Зуром? Какие воспоминания вызывает в ней это место?

— Наконец-то! — Кир рванулся вперед — и был чувствительно остановлен защитным барьером: — Упс… У меня здесь нет допуска.

Вздохнув, Эя набрала код из двенадцати фигур, произнесла заклинание-ключ и, конечно, коснулась очередного индикатора носом.

— Вон он! — вскричал радостно Кир. — Голографический увеличитель с высокочастотным проектором!

Парень кинулся в угол комнаты, и вскоре уже сновал между трубочками трехмерной проекции амулета размером в полтора его роста, складывая пальцы решеточкой и разглядывая сквозь них перекрестки изломов.

Мы с Бабой Шу притихли, давая Эе побыть наедине со своими мыслями. Девушка бродила по лаборатории, то горестно вздыхая, то поглаживая знакомые ей предметы и радуясь им, как родным. Было заметно, что большую часть оборудования вынесли. Пустые крепления, торчащие из стены; круглый подиум, на котором ничего не стоит. Ни единой колбы, ни одного свитка; угрюмый стол с опустевшими ящиками, пыльные полки. Ничего не жужжит и не плещется, только Кир что-то бормочет под нос внутри своей голограммы.

Возле книжного шкафа Эя всплакнула. Пустота. Одинокая статуэтка, изображающая незнакомого мне зверька. Даже ему, неживому, здесь неуютно… Эя погладила малыша по холке, потом спрятала себе за пояс и двинулась дальше. Остановилась левее шкафа. Положила одну руку на стену и легонько ударила по ней три раза мизинцем другой.

Кусок стены сдвинулся в сторону, и перед нами открылась просторная ниша. Полностью забитая свитками.

— Надо же, — удивилась Эя. — Записей Дока дядюшка не нашел?

— Что за хлам? — с ошарашенным видом Кир копался в обнаруженном тайнике. — Такую бумагу дают малышам, чтобы они ее рвали, мяли и покрывали каракулями. Свитки даже не сворачиваются обратно, в них ни капли магии! Видимо, поэтому их не заметили, когда все вывозили из лаборатории.

— Сознание Дока находилось в теле импанзе, речь получалась невнятной, и часто он предпочитал писать, — пояснила Киру Эя то, что мы с Бабой Шу уже знали. — Док сгребал сюда все подряд: и научные дневники, и обрывки разговоров, которые казались ему примечательными. Или просто под руку попадались, — добавила Эя смущенно, разглядывая клочок с надписью «ты кретин».

— Неформальные отношения с шефом, — хмыкнула паучиха.

— Папа с Доком часто ругались и спорили, а потом вместе мчались проверять очередную гипотезу, и даже поесть забывали.

— «В теле Зура не хватает карбидов. Настаиваю опробовать муассанит», — прочитал Кир и схватил следующий лист: — «Хромовая кислота (H2CrO4) Хроматы затормаживают эмоции Зура? Составить список основных минералогических классов родной планеты явленца по предоставленным кулинарным рецептам».

— Они старались Зуру помочь, — прошептала Эя и тоже потянулась за свитком: — «Я оболью Трандерскунцию кипятком, иллюзия самки гиббона — это слишком!»

Я едва удержалась, чтобы не захихикать.

— Какая интересная формула, — завис Кир над очередным листочком. — Никогда такого не видел.

Он залез в нишу по пояс, нетерпеливо вороша рассыпающиеся бумаги:

— Не то, все не то… Эя, вы позволите мне упорядочить этот архив?

— Окажите любезность, господин Кир, — церемонно ответила девушка, пряча в рукав очередной листочек с накарябанным словом «болван».

— Видимо, это надолго, — смиренно констатировала паучиха.

— Кир, с амулетом-то что? — попыталась я вернуть парня к насущному.

Кир оглянулся, неприязненно оглядел голограмму:

— Механических повреждений в нем нет. И цепочка соединений выглядит правильной. Ощущение, что потоки энергии просто перенаправили вспять, но пока не понимаю, как именно это сделали. О, до чего неожиданный вариант трансмутации! — глаза парня расширились, уткнувшись в очередной свиток, выуженный из кипы. — Преобразовать гидроксиды в галогениды, обработав стихию воды рунами выявления неверности?!

— Потерян для общества, — поставила я диагноз и предложила: — Давайте поставим амулет Эи на подзарядку. Куда бы ни направлялись неведомые «потоки», как батарейка для магии Бабы Шу он был очень неплох.

— Я знаю, как это сделать, — вызвалась Эя. Кир, погрузившийся в записи Дока, перестал реагировать на внешние раздражители вроде чьих-либо слов.

Мы успели приготовить себе чашечку местного кофе, даже со сливками, и удобно расположились на пустующем подиуме, обтекающем все изгибы фигуры. Погруженный в мир гения Дока, Кир решил применить навыки ассистента, и теперь раскладывал бумажки по стопкам, согласно собственной классификации. Одни документы он бережно расправлял, цепляя друг к другу скрепками, другие небрежно отшвыривал в растущую кучку с презрительным наименованием «Прочее». Я подняла листок, отлетевший нам под ноги: «Настаиваю, что пальцев на хвосте должно быть не менее трех». Ага. Лучше не буду читать.